Усть-удинский отшельник уже двадцать лет скрывает свое лицо

Родственники, которые приносят ему пищу, разговаривают с ним через дверь, но для корреспондента "СМ Номер один" отшельник неожиданно сделал исключение

Почти четверть века отшельник из деревни Лабагай Усть-Удинского района прячет от людей свое лицо. Корреспонденты "СМ Номер один" стали первыми за два десятилетия людьми, кто смог не только увидеть, но и сфотографировать Леонида Банщикова. Причем на абсолютно добровольных началах.

Обматывал голову тряпками
В деревенском мире у Леонида, профессионального военного, а ныне отшельника, скрывающего лицо, особое место. Обосновавшись в тайге два десятка лет назад, тридцатилетним, он обеспечил себе суеверное любопытство односельчан и некое подсознательное уважение — как к явлению таинственному и необъяснимому. Что заставило молодого человека, успешного (по деревенским меркам), с образованием военного инженера-строителя, не обиженного здоровьем и внешностью, спрятаться за елками в нескольких километрах от родной деревни? Побудительная причина отшельничества Леонида таинственна, не ясна даже ближайшим родственникам — ни престарелым родителям Банщиковым (отцу пошел 79-й год), ни младшему их сыну Сергею.
— С нервной травмой связано, наверное. Комиссовали его из армии-то. Я сам тогда срочную служил и при возвращении не присутствовал. Нет, причины я не знаю.
Зато Сергей вспоминает, что уходил Леонид постепенно, приноравливаясь к лесу, пока не осел на душистом пригорке, в крошечной избушке в одно окно. А через несколько лет перенес избушку под пригорок, ближе к ручью.
С тех пор прошло уже двадцать с лишком лет. Присутствие Леонида в ельнике за деревней сделалось привычным. Его нежелание показываться людям как бы признали законным. Другие родственники Банщикова как об очевидно нормальном рассказывают, что Леонида некогда возили на медкомиссию в город и он обматывал голову тряпками.
Ему не докучают визитами, а если и зайдут на территорию, дают время хозяину скрыться в кустах или в домике. Оттуда он и ведет с визитерами беседы, порой долгие. Поговорить, пообщаться Леонид совсем не прочь. Но вот увидеть лицо отшельника считается особой честью.
— Некоторые рассказывают, что он с ними с открытым лицом говорил. Но это, скорее всего, неправда. Даже я его лица давно не видел, — утверждает Сергей, провожающий нас до места дислокации Леонида. — Однажды забрели к нему ночью двое пьяных. Так он их подмышки сгреб, но так, чтоб лица его не смогли увидеть. До деревни доволок, дальше они уж сами доползли.
Отшельник продает ноу-хау
Оборону участка Леонида держат собаки. Сергей оставляет нас метрах в пятистах от убежища и уходит вести переговоры с братом. Переговоры успешны. И вот мы уже сидим на чурочках возле обитой одеялом маленькой двери и кричим.
Леонид из-за двери кричит легко и свободно, его голос уже два десятка лет настроен на крик. Он вопрошает:
— Какой у тебя любимый поэт? У меня Афанасий Фет. А писатель? У меня Иван Бунин. Это я еще в Дубне, в военном училище, полюбил... Приходил в библиотеку, девчонки за спиной шептались, пальцами показывали. Завбиблиотекой однажды пришла. Покажите, говорит, курсанта, который Фета читает. Обсмотрела меня и говорит: "Нормальный вроде курсант..."
Хотите, наверное, чтоб я о себе рассказал? Служил в Казахстане, в городе Шевченко. В восьмидесятом году приехал домой. Первый секретарь райкома тогда внедрял повсюду донник, чтоб в районе пчеловодством заниматься. И мы с отцом начали пчел разводить. Омшаник я построил. Кочевал. А потом понравилось — и остался.
Леониду можно не задавать вопросов, он словоохотлив. Остается направлять беседу в нужное русло.
— Интересуемся, почему люди в лес уходят...
— Узнать хотите, почему люди отшельниками живут? И не узнаете никогда. Сколько людей, столько и ответов. Мой ответ хотите? У меня вот в молодости были мечты. Хотел образование получить и вырваться из нужды. Разрабатывал план, как из нужды выйти, да так и не вышел.
— Для всех или для себя план разрабатывали?
— Не, я не Лев Толстой, чтоб за всех думать.
— А сейчас нет уже такой мечты? На что вы сейчас живете? Какие планы?
— Сейчас на шее у родителей. Продукты из дома возят.
"На шее" — сильно сказано. Отшельник не держит хозяйства, но большая часть его времени уходит на общественно-полезный труд. Леонид делает срубы для родни, охотится, собирает ягоды-грибы и косит сено. Говорит, что изобрел способ заготовки сена и желает продать ноу-хау управлению сельского хозяйства.
— Сено должно всю зиму сохраняться зеленым, даже в дожди. Цветочки, листочки в нем, в каждой копне пуд меда. Продам Эльгерту (начальник ГУСХ области. — Прим. ред.) свою технологию за 2—3 миллиона. Возьму трактором.
— Почему вы двадцать лет назад попали в психдиспансер?
— А ночь сильно любил. Да и пенсию надо было оформить. В диспансере лицо мое как увидели, так там меня и оставили. Потом я вам покажусь. Но будьте готовы... И потом, ведь то, что я здесь так живу, — это ведь, согласитесь, ненормально.
Чувствует "своих" женщин биополем
Нормален или ненормален образ жизни Леонида — не нам судить. Но судя по отменной физической форме отшельника, он не просто нормален. Он идеален.
Здоровье — это все, что у Леонида, собственно, есть. Он хранит его свято ежедневными занятиями, жестким распорядком поддерживает тонус. Он не встает позже шести утра, пьет только ключевую воду, вместо водки балуется травяными настоями.
— С утра делаю зарядку, как в школе, на общее развитие. Пять километров бегу — за водой на ключ с трехлитровой банкой. Потом у меня норма сто раз присесть, сто раз отжаться от пола, двадцать раз подтянуться на перекладине. Потом десять раз зайцем прыгаю, пресс качаю, на велосипеде катаюсь.
Раз в неделю у Леонида тренировки. Когда-то он занимался боксом. А теперь просто бьет кувалдой по баллону.
— Я бы не выдержал таких нагрузок, если бы не баня через день. Еще чай с шиповником пью. Чагу употребляю. (Чагой Банщиков называет засушенный березовый сок.)
— Вы принципиально о здоровье заботитесь?
— С практической точки зрения. Кто будет за меня все делать?
Физические нагрузки облегчают ему одинокое существование. Жены у Леонида нет. Присутствия женщин в домике (куда после долгих разговоров через дверь мы все-таки проникли — Леонид разрешил, сам спрятался за шторкой) не наблюдается. О женщинах Леонид говорит с уважением, но отрывочно.
— Одна девушка приходила сюда. Зачем? Понравиться мне приходила. Ягоды собирала рядом с избушкой. Ушла и мой покой унесла. Я ходил тогда в деревню... А одна мне понравилась своей кротостью на грани испуга, мать у нее была староверка. Кротость в женщинах вообще привлекательна... Я женщин, которые мне нравятся, биополем чувствую. Могу даже не видеть, а уже знаю, что понравится.
Дьявол предсказывает смерть собак
— Вы верующий? Не по религиозным соображениям от людей прячетесь?
— Конечно, верующий я. Человек не животное, во что-то верить должен. Только я некрещеный. Ну и что... А то сейчас вера у многих такая, которую я называю пародией или сарказмом.
В 1976 году у меня, у молодого лейтенанта, ребята-баптисты служили. Был такой Егор Бетхер, немец. И я его как-то пригласил для беседы на религиозную тему. Он мне про веру свою долго рассказывал. Я и проникся. Они, баптисты, истинно молились. После я с ними — человек двадцать их было — беседовал часто. Один мне рассказал, как летал в Царствие Небесное, в рай то есть... А что, может быть, и летал. Душой...
Егор мне Библию и подарил. Надписал: "Лейтенанту Леониду не для чтения, а для действия". Она у меня в деревне лежит. Вы картину Гойи "Шабаш ведьм" помните?
По мнению Леонида, Гойя очень верно изобразил дьявола — с ветвистыми оленьими рогами.
— Я его таким и видел — во сне. За оградой у меня бежал. А наутро собака у меня пропала, Жучкой звали, серой была масти. Во сне я видел, как она зайца ест из охотничьей петли. Она в петле-то и задушилась. Дьявол меня оповестил.
Леонид говорит, что каждый раз, как у него собака пропадает, видит он во сне дьявола с оленьими рогами.
— Способностей необычных у себя никаких не замечали?
— Да нет, таких не имею. Могу только предугадывать события — во сне узнаю, вселенский разум сообщает.
Представления Леонида о Всевышнем своеобразны:
— У каждого человека своя правда. Так ведь? А истина — это Бог. А его уже две тысячи лет как на земле нету. Значит, истины нету. А как же тогда суды людей судят?
Лицо отшельника оказалось симпатичным
Остаток времени Леонид посвящает свободному парению мыслей. Например, слушает маленькое радио на батарейках и анализирует информацию.
— Чтоб крупицы правды выуживать, надо иметь аналитический ум. У меня свой ум хороший. На любой вопрос ваш смогу ответить. Знаете почему война в Чечне началась? Потому что чеченцы очень честолюбивые, принципиальные и резкие. Я чеченцев считаю героями. Но у них культ денег.
Еще он придумывает изречения. Отшельник с удовольствием цитирует себя:
— Коммунизм — соревнование к худшему. А женская красота — это идеальное представление мужчины о своем вкусе к дамам.
— С людьми вы почему беседовать любите?
— А интересно мне наблюдать, кто глупый, а кто умный. Впрочем, век живи — век учись, и дураком помрешь. На примере Льва Толстого говорю.
Еще Леонид мечтает. Сегодняшняя его большая мечта — съездить на могилку Фета, судьбу которого он находит в чем-то схожей со своей.
— Он же тоже военный был. Хочу преклонить колени и цветы положить...
Выслушав из уст отшельника подробную биографию Фета, рискуем снова задать вопрос:
— Так что у вас с лицом?
Леонид смеется:
— Нос изуродован. Пластику надо делать, ничем больше не помочь. В молодости боксом занимался, гримасничал много, вот и догримасничался. Увидите...
...Лицо Леонида оказывается совершенно нормальным. Появляется ощущение, что нас разыграли. Как вы можете убедиться сами, это вполне симпатичное лицо мужчины в самом расцвете сил. Что подвигло отшельника показаться посторонним людям, да еще и лихо позировать перед фотокамерой, — загадка. Такая же, как и то, что подвигло его когда-то закрыться от людей в лесной глуши. То ли некий психологический комплекс уродства, возведенный в абсурдную степень, то ли попытка скрыться от нищеты и бытовых проблем. Во всяком случае, это что-то глубоко осознанное или бессознательное, но единственно необходимое — иначе вряд ли возможно человеку двадцать лет добровольно провести среди елок.
— Это вообще какое-то геройство — так отдалиться от людей, — сказал Сергей, выводя нас из леса обратно к дороге. Он страшно удивлен, что Леонид согласился сфотографироваться, и напоследок просит показать ему фото. — Давно я лицо брата не видел, подзабыл уже...