Назвал вещи своими именами

До 2017 года у него был статус: федеральные эфиры, членство в Президентском совете по правам человека и Общественной палате. Некоторые ресурсы называли его прокремлевским и пропутинским пропагандистом. Но в 2017 году Шевченко неожиданно порвал все отношения с властью, как он сам говорит, «по политическим мотивам», и перешел на сторону левой оппозиции. «Ни о чем не жалею. Я понял, что остаюсь человеком, стоящим на позиции справедливости. Справедливость для меня выражается в левой идее» — Максим Леонардович является членом исполкома «Левого фронта» (общественное движение, основанное Сергеем Удальцовым в 2008 году, объединяющее сторонников социалистического развития. — Авт.)., сотрудничает с КПРФ и Фондом борьбы с коррупцией Алексея Навального. В общем, в Иркутске побывал крайне неординарный человек, и «Пятница» внимательно следила за его выступлениями: вначале в эфире телекомпании «АИСТ» (в программе «За и против»), затем на встрече в иркутском клубе публичной политики.

В эфире АИСТа Максим Шевченко, как опытный журналист (кстати, лауреат премии «Золотое перо России — 2008»), призвал не называть журналистикой кампанию лжи и клеветы против губернатора Левченко, которую развернули в последние месяцы центральные телеканалы.

— Это информационная война, пропаганда. Журналистика — это когда люди приезжают разбираться в том, что на самом деле происходит в Тулуне или на берегу Байкала. А если дают только одну сторону — это политическая задача.

Максим Шевченко уверен, что федеральные журналисты, подписавшиеся участвовать в этой кампании, делают это исключительно за деньги: «Они презирают жителей Иркутской области, им все равно, они просто на этом зарабатывают. Нельзя их называть журналистами, они пропагандоны».

По словам политика, война против Иркутской области и ее граждан является следствием того, что люди в 2015 году посмели проголосовать не по указке из Москвы, выбрав губернатором не единоросса.

— Это война не против Левченко, это война против каждого жителя Иркутской области, это месть вам за то, что вы посмели проявить собственную волю. И это не проблема одного человека, это проблема вашей свободы, вашего свободного выбора. Ваш губернатор не член никакой финансово-промышленной группы, и в этом его проблема. Стояла бы за ним какая-то группа, за него было бы кому заступиться, а он является человеком, которого выбрал народ. Власть в Москве не уважает выбор народа.

Максим Шевченко рассказал, что с такой же проблемой столкнулись в других регионах, где губернаторов выбрали не по указке Москвы: в Хабаровске (Фургал, ЛДПР), Хакасии (Коновалов, КПРФ), во Владимирской области (Сипягин, ЛДПР). И именно против этих областей ведется информационная война. При этом про разоренные, нищие регионы, где правят губернаторы-
единороссы, идет позитивная информация.

— Мы заслуживаем реальной свободы, мы заслуживаем демократии. Пусть в каком-то городе будет мэр-единоросс, в соседнем — элдэпээровец, в другом соседнем — беспартийный, а где-то — коммунист. Мы заслуживаем того, чтобы люди сами могли выбирать. А у нас здесь чемезовский, здесь собянинский, здесь грефовский, и все думают: вот блин, как же мне здесь слово сказать, как бы мне так рот не открыть, что бы работу не потерять?! Вот какая у нас получается политика, народ-то где в этой схеме? Народа-то нету вообще.

На встрече в Иркутском клубе публичной политики Шевченко рассказал, почему он ушел в оппозицию.

— У нас была общая цель — выгнать ненавистную всем губернаторшу Владимирской области Орлову, руководителя исполкома «Единой России». И мы пинками ее выгнали. Владимирская область стала вторым регионом после Иркутской области, где победил кандидат от оппозиции.

То, что сегодня происходит в России, Шевченко назвал криминальной неолиберальной пиночетовщиной. В 90-е годы российские неолибералы молились на Пиночета. Мол, благодаря ему страна вырвалась из разряда стран третьего мира.

— Как можно говорить, что Чили вырвалась, когда 47% населения живут за гранью бедности! Смотрите, что сейчас там происходит (с начала октября в Чили проходят массовые акции протеста из-за роста цен, низких зарплат, невозможности получить бесплатное образование и медицинскую помощь. — Прим. авт.). В России существует какая-то зачарованность понятием «свободный рынок». О каком свободном рынке и капитале может идти речь, когда у нас суды и прокуратура подчинены интересам этого самого капитала? Это просто диктатура.

Политик уверен, что экономика свободного рынка смертельно опасна для российской нации. И только левая оппозиция в союзе с другими оппозиционными группами способна вывести страну из тупика.

Сегодня, по словам Шевченко, у левого движения в России две главные задачи. Первая — восстановление статуса марксизма как важнейшего и супервостребованного способа понимания мира.

— Марксизм не сводится к вульгарному тезису «взять и поделить». Это более сложная методология, которая, к сожалению, стала жертвой советского доктринерства 70—80-х годов, когда в магазине можно было легко купить Хайдеггера, Николая Кузанского или Тейяра де Шардена. А купить труды Бухарина или Троцкого, которые были членами ВКП(б), было невозможно. Меня из комсомола хотели исключить за цитирование Бухарина на уроках истории, — рассказал политик и добавил, что не было эпохи более двусмысленной и более пошлой, чем хрущевско-брежневская.

Вторая важная задача левых сил — это реабилитация социализма. Причем не в вульгарном понимании, мол, давайте уничтожим всех богатых. Ориентироваться надо на опыт социальных государств Европы, Франции, Италии, Германии, Скандинавии, где общество контролирует власть и добивается своего. В качестве примера политик привел движение «желтых жилетов» во Франции, которое длится с ноября прошлого года, собирая многочисленные митинги против повышения налогов и с требованиями масштабных реформ.

— Молодцы, — не скрывает радости политик, — завидую. Две недели назад президент Макрон выделил полтора миллиарда на социальные нужды. Если бы меня спросили: «Хотите, чтобы в России было как во Франции?», я бы ответил: «Мечтаю!»

Граждане России тоже мечтают, чтобы власть их услышала. Но вместо этого власть им говорит, что ничего им не должна, что не просила рожать и что питаться можно «макарошками», и что если у учителей маленькая зарплата, пусть ищут другую работу… Провластные СМИ называют всех несогласных тунеядцами и иностранными агентами… И вишенкой на торте — пенсионная реформа, а потом еще и мусорная. А потом власть удивляется, почему народ не хочет голосовать за «Единую Россию». В Хакасии, Орловской и Иркутской областях на губернаторских выборах победили кандидаты от КПРФ. Но коммунисты не волшебники, и наивно ждать от них немедленного превращения депрессивных регионов в процветающие.

По словам Максима Шевченко, в условиях централизации власти и жесткой вертикали, разумеется, невозможно реализовать самостоятельную социально-экономическую политику и построить социализм в отдельно взятом регионе.

— Ваш губернатор Сергей Левченко не строит социализм, он использует механизмы социального государства европейского типа, где олигархические компании, монополии должны платить больше налогов. С 200 млн довели до 2 миллиардов. Губернатор таким образом решает бюджетные проблемы. Это опыт построения социального анклава в мире путинизма, — считает политик.

Шевченко также отметил деятельность Усольского свинокомплекса, назвав предприятие уникальным примером и попыткой справедливого распределения прибыли.

— Оказывается, в мире оголтелого капитализма можно создать предприятие, где зарплата гендиректора является коэффициентом по отношению к зарплате сотрудников. Это горбачевский принцип бригадного подряда, перенесенный в наше время. В результате работники получают стабильную зарплату и имеют доступ к благам, машинам, квартирам.

По словам Шевченко, то, что представители оппозиции, в том числе левой, начинают побеждать на выборах, говорит о начале новой тенденции, которой оппозиция либо воспользуется, либо нет.

В России есть огромный запрос на социальную модернизацию, но между модернизацией и революцией есть огромная разница. К примеру, украинский майдан не был революцией. Люди устали от коррупционного режима, и произошел переворот — как запрос на модернизацию. И в России этот запрос есть.

— Я недавно был в Республике Коми на митинге против мусорной реформы. Несмотря на 25-градусный мороз, на него пришло 5000 человек. Впереди — флаги КПРФ. И если в Коми будут объявлены свободные выборы, то ни один единоросс не получит ни одного голоса. Процесс идет. По многим регионам. И будет развиваться. А у власти на это нет иного ответа, кроме как фашизация режима. Я отталкиваюсь от определения Георгия Димитрова, что фашизм — это диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала. Предела у фашизации нет. Пример нам показали фашистские государства XX века. Та же пиночетовщина. У нашей власти только одна проблема: если в национализм Гитлера, Муссолини или Франко верила большая часть населения, то в патриотизм этих властей мало кто верит. Фашизация — это реальная угроза. И противостоять ей способен только союз левых и демократических сил.

Яркая личность

Максим Шевченко работал спецкором «Независимой газеты» в Афганистане, Чечне, Дагестане, Пакистане, Югославии, Израиле и Палестине. Он постоянный участник эфиров на радиостанциях «Эхо Москвы» и «Комсомольская правда». Большой резонанс вызвал его конфликт во время обсуждения роли Сталина в победе над фашистами с другим известным журналистом Николаем Сванидзе в прямом эфире радио «Комсомольская правда», который закончился дракой. В общем, Шевченко — человек непредсказуемый, противоречивый, но, безусловно, умный, интересный и пассионарный.