Михаил Задорнов: «Человек труда должен цениться!»

Незадолго до выборов в Государственную Думу российский Интернет взорвала новость: известный писатель-сатирик Михаил Задорнов готовится вступить в КПРФ. Что, впрочем, не так удивительно. Ведь если разобраться, творчество Михаила Задорнова, его эстрадные выступления и миниатюры точь-в-точь совпадают с программными требованиями партии. Хотя и высказаны другим языком.

С Михаилом Задорновым в декабре 2016 года побеседовал Антон Гришин. 

– У меня сложилось впечатление, что последние года три Вы на своих концертах не смеётесь вместе с залом. Раньше приглашали: «Давайте посмеёмся вместе!» А теперь Вы грустный какой-то...

– Может быть. Градус грусти прибавился от того, что творится вокруг. Других посмешить ещё можно, а самому смеяться совсем неохота.

– А я считаю, что и смеяться, и высмеивать сегодня очень нужно. Прежде всего власть. Она существует как бы в параллельном мире: критикуй её всерьёз, обвиняй – реакции не дождёшься. А когда высмеиваешь, к этому относятся очень болезненно.

– Это не совсем так. Знаете, что такое свобода слова? Это когда ты можешь свободно говорить всё, что хочешь, а власть может свободно тебя не слушать. Вот наша власть меня и не слушает. А, знаете, почему? Потому что я не наезжаю по-настоящему на их деньги. Если бы, как говорят, копал под «бабки», «конкретно», всё пошло бы по-другому. Хотя кое-что себе позволяю. Такое, например, сравнение. Раньше бандиты в Москве угрожали: «Мы тебя в асфальт укатаем!» Теперь говорят: «Мы тебя плиткой укроем!»

– Михаил Николаевич, я заметил, что над советским прошлым Вы не смеётесь, не злорадствуете. А ведь ваш дед – дворянин – был репрессирован. У Вас нет обиды на Советскую власть?

– Получается, если мой дед сидел, то я должен бороться с Советской властью? Это же эгоизм какой-то и слабоумие. Так нельзя. У меня, например, заработки после 1991 года стали в несколько раз выше. Но я же не могу из-за этого кричать, что СССР должен был рухнуть. Никогда так не считал и сейчас не считаю.

– А вы со старшими в семье говорили о сталинском времени, о советской эпохе? Например, с отцом — писателем Николаем Павловичем?

– Не один раз. К сталинскому периоду он относился, как сейчас модно говорить, «неоднозначно». Хотя был лауреатом Сталинской премии. Получил за роман «Амур-батюшка». Как я потом узнал, Сталин сам прочитал отцовскую книгу и выдвинул на премию. А редакторы боялись, наверное, потому, что в художественной эпопее об освоении русскими Сибири не было Героев Социалистического Труда. Так вот, отец считал, что в сталинскую эпоху было очень много хорошего. И я до сих пор с ним согласен.

– А в чём для Вас ценность советской эпохи?

– Самое главное, что на первом месте был человек труда. Когда я в семь утра входил в трамвай, чтобы доехать до дизельного завода, где работал, в салоне яблоку негде было упасть. Все спешили к заводским проходным. А нынче утром трудового человека и не увидишь, кругом сплошные менеджеры. По сути, люди без профессии.

Я вообще считаю, что идеи коммунизма – самые высокие из всех существующих. Но человек, живущий в насаждаемом сегодня мире потребления, категорически к ним не готов. И это положение надо менять.

Объяснять: не олигарх, а человек труда должен цениться. У Иосифа Виссарионовича не было драгоценностей, яхт, не было коттеджей на Рублёвском шоссе. Из личного имущества остались пять трубок да несколько кителей. И мы в годы нашей юности не считались, у кого чего больше. Дружили, когда было интересно, любили, когда влюблялись, – за стихи, а не за дорогой ресторан. А потом всё это пропало. Сегодня слова «честь», «достоинство» считаются устаревшими.

– Разве все так считают?

– Кто действительно бережёт эти понятия, не стесняется таких слов, идут в КПРФ.

– Вы тоже с КПРФ. Почему?

– Поддерживаю главный принцип социализма: «От каждого по способностям, каждому по труду». Во главе государства должны стоять люди труда, хозяйственники, а не «айфоноблудцы» и «мышкотыки», как я называю любителей современных гаджетов. Гвоздь айфоном не забьёшь. Эти люди не исправят и не оживят Россию. Конечно, без торговцев не обойтись. Но они должны подчиняться трудовым людям, а не наоборот. Нельзя зависеть от того, что взбредёт в голову какому-нибудь олигарху и как он это «перетрёт» наверху.

А у коммунистов правильная программа. Вода, газ, электричество – по низким тарифам, почти бесплатно, как в СССР. Национализация, новая индустриализация, подъём сельского хозяйства, образование для всех. Много чего – и всё мне по душе.

– Другим политическим силам не доверяете?

– Что они ни говорят, всё лапша на уши. Придумал для них новое слово: «выборотни». Вспомните предвыборные плакаты: лица у всех одинаковые, лоснятся от одного и того же парфюма. Видно, у всех одни и те же имиджмейкеры. А своих мыслей нет. «Выборотни» и есть.

– А как относитесь к слову «толерантность»?

– Это то же самое, что лицемерие. Когда человека называют «толерантным», мне непонятно: негодяй он, сволочь, злыдень или положительный человек. Иностранные слова навязывают, чтобы затуманить мозг. Это вирусы, попадающие в программу нашего развития.

Медведев недавно заявил: нам нужен новый «контент» образования. Какой «контент», нам нужна образовательная программа! «Контент» – неизвестно что такое, за него никто не будет отвечать. А словечко «толерантность» пришло из латыни и означает «приспособление». Проще говоря, «приспособленчество», которое и нужно тем, кто полощет нам мозг. Прежде всего Западу, со всеми его негодяйствами.

– Негодяйств у Запада много. Какие Вы имеете в виду?

– Прежде всего в культуре, в образе жизни. У нас в Советском Союзе не было порнографии, не было казино, не было наркотиков, СПИДа не было. Вся эта нечисть привалила с Запада.

– Почему так получилось?

– Во всём мире какие-то бесы поменяли местами плюс и минус, белое и чёрное. И мы в это дело попали. Хотя в советские годы сопротивлялись. Я сегодня смотрю карикатуры Кукрыниксов и диву даюсь, как точно они НАТО изображали под пятой американцев. Тогда я, каюсь, считал Кукрыниксов отсталыми, зато сегодня – сильно продвинутыми.

– Как Вы думаете, современная молодёжь сможет это понять? Я имею в виду большинство молодёжи.

– Боюсь, пока оно закодировано. Но хотя бы часть надо вылечить. В любом случае поле надо засеивать. Сегодня оно пустое, а свято место пусто не бывает. Главное, молодёжи надо думать своим умом. Не полагаться на то, что навязывают с экрана телевизора, в СМИ или в Интернете. Как только вам показывают рекламу, знайте: это гадость. Картошке реклама не нужна. Её ели и будут есть. А вот фуагра и другую дрянь надо рекламировать, чтобы покупали.

– На что надеяться, Михаил Николаевич?

– Сначала надо понять, что российская беда не в Сирии, не в Евросоюзе, а внутри у нас, здесь, в стране. Пока правители, мне кажется, не понимают этого. Пытаются подходить ко всему на западный манер, рационально, а не получается. Потому что мы, в России, не такие. Нашу сердечность не оцифруешь. Это уникальное свойство сохранилось в первую очередь у народов, которые даже в далёкие времена не признавали рабства. В том виде, в каком оно было в римской, в египетской цивилизациях.

Есть выражение: «дьявольски умён». А выражения «дьявольски сердечен» нет. Мы не существовали так под дьяволом, как Запад. И в этом наша надежда на будущее.

Источник