Жизнь замечательного поэта
Этим летом иркутяне празднуют 100-летие легендарной газеты «Советская молодёжь». А в прошлом, 2023 году отмечалось 120-летие со дня рождения одного из её основателей и «крёстного отца», подписавшего в печать первый номер тогдашней «Комсомолии» – известного советского поэта, журналиста, военного корреспондента Иосифа Павловича Уткина (1903-1944).
Имя Уткина носит улица в Иркутске (бывшая Кузнецкая, где прошло его детство). Его именем названа библиотека. Однако имя поэта даже для большинства иркутян, как и других жителей нашей страны, остаётся чем-то из серии «что-то слышал, но не помню». И вот в конце прошлого года из печати вышла книга, миссия которой – познакомить Иркутск и всю страну с нашим знаменитым когда-то земляком. Она так и называется – «Кто вы, Иосиф Уткин?», издана Областной юношеской библиотекой им. И.П. Уткина, а автор книги – сотрудник библиотеки, молодой историк и поэт Илья Подковенко.
Книга представляет собой качественное биографическое издание, опирающееся на документы и литературоведческие материалы. При этом (напомню, сам автор – тоже поэт) она написана живым литературным языком и легко читается. Тираж издания 500 экземпляров, что, конечно, немного, но по нынешним меркам и относительно немало.
Мне особенно приятно было познакомиться с данным изданием, ведь с детства я слышал от своей бабушки (в 40-х годах она работала в газете «Восточно-Сибирская правда», позже стала доцентом филологического факультета ИГУ) стихи Уткина – и про мальчишку, которого «шлёпнули в Иркутске», и про расставание повздоривших влюблённых на перроне («Уезжаю в Ленинград! Как я рада! – Как я рад»). Имя поэта всегда жило в моей памяти. В книге Ильи Подковенко дана широкая панорама литературной жизни Иркутска и в целом Сибири предреволюционного, революционного и послереволюционного периодов. В этом её особая ценность для читателя, интересующегося краеведческой тематикой.
Иосиф Уткин здесь не изолированная фигура: у него были друзья, учителя и старшие современники, благодаря которым формировалось и мировоззрение, и литературное мастерство поэта. Читатель книги, знакомясь с биографией её героя, одновременно может составить представление о его творчестве: в книге полностью или частично приведено множество стихотворений Уткина разных периодов его жизни. Кто-то, возможно, прочитав данную работу, захочет более полно ознакомиться с наследием поэта, приобрести сборник его стихов или хотя бы прочитать их в Интернете.
Первые страницы книги посвящены детству Иосифа Уткина, который родился в Маньчжурии в еврейской семье ссыльных (причина ссылки – уголовная или политическая – в книге не уточняется, судя по всему, документальные источники об этом умалчивают), которые отправились из Иркутска на заработки – на строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Таким образом, его жизнь с самого рождения связана с восточным «фронтиром» России: впоследствии, в годы Гражданской войны, ему довелось сражаться именно на Дальнем Востоке.
И творчество поэта в значительной мере связано с этой темой. Так, Гражданскую войну он воспринимает не столько как внутреннее противостояние, сколько как борьбу с внешними агрессорами: «мальчишку шлёпнули» не какие-то белогвардейцы, а именно японские интервенты (герой хрестоматийных строк этого стихотворения падает «лицом вперёд, обнявши землю, которой мы не отдадим»), а в другом стихотворении счёт «за моего убитого брата и ещё за миллионы таких» предъявляется «Британскому Льву». По сути, Гражданская война здесь – и вовсе не гражданская, а как бы подготовка к будущей Великой Отечественной, о чём сам автор, конечно, знать тогда не мог.
С «фронтиром», только уже на внутригородском уровне, связана и жизнь семьи Уткиных в Иркутске. Их дом стоял на Кузнецкой улице, в 1969 году получившей имя поэта, то есть, по тем временам, почти на окраине (сейчас это практически центр города в географическом отношении, но окраинный дух во многом сохранился). Сюда Иосиф вернулся после красноармейской службы, здесь в 20-х годах собирались у него дома молодые иркутские поэты.
Так или иначе, ранний период жизни Иосифа связан с жизнью еврейской общины, которая на рубеже XIX-XX веков составляла до 5% населения Иркутска. В её составе были как богатейшие купцы первой гильдии, так и беднота, к которой принадлежала и семья Уткиных. Так что революционное сознание он впитывал естественным путём – жизнь заставляла, да и круг общения расширялся за счёт как политических ссыльных, так и рабочих кожевенного завода, где он сам трудился в должности «мальчика на побегушках». «Еврейский вопрос» соотнесён со «скользкой» темой смены Уткиным отчества – с «Израилевича» на «Павловича». Однако, если бы он действительно хотел этим скрыть своё еврейское происхождение, то сменил бы и своё «библейское» (как оно характеризуется в книге) имя.
Скорей всего, отказ от отчества был связан с личным конфликтом: отец ушёл из семьи, и Иосифу с раннего возраста пришлось тащить на себе воз материальных семейных забот, совмещая учёбу с работой (что удавалось не всегда). В последующем еврейская тема широко присутствует в творчестве Уткина. Прославила его «Повесть о рыжем Мотэле», действие которой, правда, происходит не в Сибири, а в более традиционном для этой темы регионе – в Кишинёве, входившем в «черту оседлости» (где сам Уткин не бывал вплоть до Великой Отечественной).
Формирование личности молодого Уткина связано с событиями революции и Гражданской войны, свидетелем и участником которых он был. Жизнь будущего поэта в Иркутске времён Колчака (1918-1919 годы) очерчена в книге лишь пунктиром: в конце этого года Иосиф вместе со своим братом принимает участие в антиколчаковском восстании. А после окончательного восстановления в городе Советской власти он, говорится в книге, «вступил в комсомол и партию» и отправился добровольцем на Дальневосточный фронт.
Иосиф Уткин, имя которого чаще всего ассоциируется с «комсомольской поэзией», в партии большевиков состоял лишь недолгое время в ранней юности (был исключён за потерю документов, а восстанавливаться не стал). Позже, в 1923 году, он вновь вступил в комсомол, по прошествии же комсомольского возраста всю оставшуюся жизнь оставался беспартийным. В этом его биография похожа на судьбу его старшего современника и друга Владимира Маяковского, который тоже подростком вступил в РСДРП, но уже в 17 лет, после отсидки в Бутырках, вышел из партии.
Такая же особенность биографии была у Константина Федина: он вступил в партию во время Гражданской войны, но в 1921 г. вышел и с тех пор числился в категории «попутчиков». Отметим, что именно беспартийные «попутчики» в первую очередь и формировали лицо советской литературы. С первых шагов в поэзии Уткин ориентировался на классику. Так, в книге приводится информация, что ещё во время Гражданской войны сослуживец… украл у него книгу «Евгений Онегин». Джек Алтаузен вспоминал, что впервые увидел Уткина с томиком Лермонтова в руках. А погиб он в авиакатастрофе, возвращаясь из Бухареста, тоже со сборником стихов Лермонтова, только в переводе на румынский язык.
Но наряду с классиками в круг интересов молодых иркутских поэтов его круга, составивших кружок «Барка поэтов», входили все популярные тогда литературные направления – от символизма и акмеизма (особенное влияние на Уткина оказал Н. Гумилёв) до футуризма. По словам автора книги, «Барка поэтов» стала «сибирским продолжением… Серебряного века». Значительную роль в становлении Уткина как поэта сыграл только что открытый тогда Иркутский университет, его преподаватели, которые доносили высокие достижения культуры до нового, послереволюционного поколения, которое жадно впитывало эту культуру, стремясь оставить в ней и свой яркий след.
Сегодня, вспоминая друга Уткина – Джека Алтаузена – и других поэтов его поколения (и особенно того же национального происхождения), как правило, выпячивают строчку из его ранних стихов, где он предлагал «расплавить» Минина и Пожарского – «подумаешь, они спасли Россию! А может, лучше было не спасать?!» При этом русофобская позиция приписывается коммунистической идеологии, которая якобы и повлияла на подобные взгляды молодых поэтов. Между тем, когда в 30-х гг. коммунистическая идеология очистилась от «наносов» и действительно проникла в глубину сознания советского общества, эффект был прямо противоположный. Воспитанное на ней молодое поколение победило в Великой Отечественной войне, то есть спасло Россию не словом, а делом. Алтаузен погиб в 1942 году в бою под Харьковом, Уткин – в 1944-м, возвращаясь в Москву из освобождённой Румынии.
Космополитизм же ранних стихов – влияние другой, «нэповской» эпохи, для которой национальная независимость действительно не была ценностью. В этом отношении 20-е годы похожи на 90-е: в обоих случаях господствовал культ «красивой» западной жизни. Разница лишь в том, что в 20-х годах была сила, способная переломить эти настроения – и вовремя сделавшая это. «Разрыв с прошлой культурой, который декларировался в послереволюционные годы, во время трагических испытаний потерял свою актуальность», – пишет И. Подковенко, говоря о периоде Великой Отечественной войны. Однако разрыв этот стал «зарастать» намного раньше, да и не был никогда слишком глубоким.
Поэтическое творчество Иосифа Уткина сплелось с его общественной, журналистской, газетной работой, которой в книге Ильи Подковенко также посвящено немало страниц. Он сотрудничал в газете «Власть труда», позже преобразованной в «Восточно-Сибирскую правду», и, как уже говорилось, стоял у истоков газеты «Комсомолия» – будущей «Советской молодёжи», где через несколько десятилетий начинали свой путь Александр Вампилов и Валентин Распутин. Таким образом, судьба Уткина, покинувшего Иркутск ещё в 1924 году, оказалась тесно связанной с будущим расцветом культурной жизни нашего города, с формированием «Иркутской стенки».
Затем – погружение в литературную жизнь Москвы, знакомство с Есениным, Маяковским, Горьким, Луначарским, превращение Уткина в одну из центральных фигур советской поэзии 20-30-х годов. Конечно, это время также не было безоблачным: в жизни поэта были периоды острых критических кампаний против него, например, со стороны РАППа (впрочем, в отношении кого их тогда не было? Это «стиль эпохи»). Всё это мы тоже находим на страницах рассматриваемой книги.
Конечно, в книге И. Подковенко можно отметить и кое-какие погрешности. Например, Игорь Северянин из Советской России не эмигрировал (как об этом говорится на с. 66), а просто жил в Эстонии, где его в 1918 г. и застало провозглашение независимости данной республики – то есть он оказался «эмигрантом поневоле». Или, например, на с. 69 упоминается, что будущий известный актёр и режиссёр Николай Охлопков был «другом детства» Уткина, но перед этим, в рассказе о детстве Иосифа, об Охлопкове не было ни слова. По известной информации, Охлопковы жили на улице Саломатовской (нынешняя К. Либкнехта), недалеко от Кузнечной, где жила семья Уткиных, однако они принадлежали к совершенно разным социальным группам – отец Охлопкова был штаб-офицером. Да и к 1923 г., о котором идёт речь, он из Иркутска уже уехал, так что приурочить выход сборника «Май» к «демонстрации, организованной Охлопковым», было невозможно.
Однако эти неточности не портят общего впечатления от книги. Думаю, они будут устранены при подготовке переиздания – а оно наверняка когда-нибудь воспоследует. Общий дух книги – это дух преклонения перед литературой, поэзией, культурой в целом, а не смакования жестокостей гражданских войн или репрессий, что, увы, часто встречается в современной исторической литературе.
В ноябре нынешнего года – ещё одна памятная дата: 80-летие гибели Иосифа Уткина. Будем надеяться, что памятные мероприятия состоятся как в Иркутске, так и в других местах, и они будут способствовать привлечению внимания к личности поэта и его творчеству. Возможно, когда-нибудь в Иркутске (на улице его имени) появится даже памятник Иосифу Уткину, «местночтимому классику», как и другим нашим деятелям культуры. Например, в городе до сих пор нет памятника уже упоминавшемуся Николаю Охлопкову, имя которого носит наш академический драматический театр. А на недавно установленном двойном памятнике вертолётостроителям Камову и Милю нет даже лиц самих авиаконструкторов. Но, конечно, это уже совсем другая история.
Ещё раз повторю: книга Ильи Подковенко представляет собой качественную биографию в стиле «Жизни замечательных людей», где живой портрет поэта даётся на фоне эпохи, а исторические сведения чередуются с анализом творчества героя. В данном случае – это фон литературной жизни СССР 1920-30-х годов и Великой Отечественной войны. Рассматривается и дальнейшая судьба наследия поэта после его гибели, увековечивание его памяти в названиях иркутской улицы, библиотеки, комсомольской премии его имени (которой удостоились В. Распутин, А. Вампилов, М. Сергеев и другие известные иркутские писатели).
Думаю, что доработанный и расширенный вариант книги (хотелось бы, в частности, побольше информации об истории еврейской общины Иркутска, выходцем из которой был И. Уткин, а также о том, как будущий поэт жил в период господства Колчака, и об его красноармейской службе – хотя понятно, что тут сказывается нехватка источников) вполне мог бы через несколько лет выйти в «молодогвардейской» серии «ЖЗЛ».
Желаю новых творческих успехов автору, а читателям – знакомства с новой книгой, посвящённой значимой для Иркутска личности. Сегодня, когда советскую культуру активно пытаются, пользуясь популярным термином, «отменить», такие книги особенно важны.
Публикуется в сокращении
