«Вампилов – это и есть современная драматургия»
В Иркутске с гастролями театр «Сатирикон» имени Аркадия Райкина. Иркутяне посмотрели «Шутники» Александра Островского. Утром 21 июня 2024 года Райкин встретился с журналистами.
– Когда я последний раз был в Иркутске? Ой, я путаю, когда с театром, а когда сам по себе. «Сатирикон» был в 2011 году, а я бываю намного чаще – у меня много друзей в Иркутске, Байкальске, Шелехове. А впервые я был тут в 1980 году на Ольхоне.
Константин Аркадьевич почти сразу же заговорил о Вампилове, которого знал лично.
– Мы ж тогда молодые, на гастроли поехали с «Современником» в Ленинград. Саша был на вокзале, провожал нас на перроне, подходил тогда к Валере Фокину, мол, как там с «Провинциальными анекдотами»? А Валера тогда убеждал, что «Саша, подожди, всё будет. Сейчас не до этого». А потом мы узнали, что Саши не стало…
Тот спектакль по Вампилову мы сдавали восемь раз, пытаясь пройти через цензуру. А начальство его хотело изуродовать. А когда его всё-таки разрешили, мы много лет играли его.
Драматургия Вампилова – это серьёзная школа не только для драматургов, но и режиссёров. Он невероятно коварный, понятный, но не у всех получается. Я не знаю ещё такого драматурга, который писал лучше в последний советский период.
«Старший сын» – это великий библейский сюжет, а не простая житейская история, как вам кажется. В Иркутске же его впервые поставили.
Когда мы говорим о современной драматургии, это не про молодых авторов, а что современно. Мы много читаем, у нас есть завлит в театре Екатерина Купреева, она помогает мне держать нос по ветру в современной драматургии.
Райкин говорит долго, как на лекции
– Мы привезли вам спектакль «Шутники» из малоизвестного Островского, режиссёр Евгений Жозефович Марчелли (выговорить имя режиссёра – это как занятие по сценической речи, – смеётся). Я давно заприметил эту пьесу. Александр Островский – лучший из драматургов, писавший на русском языке. Он лучше всех понимал театр и через него выражал свое отношение к действительности. Пушкин, Чехов могли выразить ещё в стихах, других произведениях, а Островский только через театр. Он знал его законы как никто другой.
Островский создаёт на сцене реальность, которой не бывает. Борьба между духовными и материальными ценностями, любовь и деньги, и побеждает любовь. Он считал «Шутники» своим достижением. Островский писал адресно, часто для конкретных артистов. Был такой период в его биографии, когда он выдавал по пьесе в год, такой творческий график. Он писал как стихи – все эти диалоги, текстовые завитушки… Язык Островского стилизован, в реалии его не существует. Так люди не разговаривали, он придумал этот язык. Поэтому понятно, почему он относился болезненно к тем театрам, которые ставили Островского приблизительно. Вот Александринский театр не любил, а Малый обожал. Он выпестовал каждое слово, был придирчив сам к себе.
Я ведь тоже не сразу влюбился в Островского. Будучи студентом, считал, что это старомодно и неинтересно. А когда посмотрел «Без вины виноватые» Петра Фоменко, а потом ещё «Волки и овцы», где играл ваш земляк Юрий Степанов, то понял, что это не девятнадцатый век. Это про нас, нашу жизнь. Культура умнее, глубже и честнее политики.
Талант Островского был сильнее его социальных убеждений. Даже когда он хотел кого-то обидеть, то писал объёмные характеры. У него нет плоских персонажей. Вон, например, «Доходное место», которое было запрещено при авторе, очернительство и всё такое, его поставил Марк Захаров в Театре Сатиры. И опять запрет уже советской властью, потому что прямые аналогии.
А вообще быть артистом – это дело молодых. Артист – это когда нет проблем. Есть небольшое количество «старых» артистов, которые ещё стараются. Я к этой группе и себя отношу, но режиссёрам уже не советую себя занимать. Я уже не так упруг и безотказен, как ранее…
На этих словах Константин Аркадьевич поспешил на репетицию. А на прощание добавил:
– Может, вам ещё «Грозу» привезти? Такой «Грозы», как у нас, никто не видел…
