Выжил в Дахау

Бывший узник «образцового немецкого лагеря» живет в Иркутске

Еще недавно их оставалось восемь человек во всей стране, сейчас меньше — когда-то бойцов Красной армии, военнопленных и узников концлагеря Дахау. Хлебнувших самую горькую для солдата участь, но стойко пронесших человеческое достоинство через круги фашистского ада. Один из бывших узников — ветеран Юрий Владимирович Бамбуров. Ему уже девяносто лет, но выглядит он бодро и энергично.

Потерянный рай

Образцовым учащимся Юра Бамбуров точно не был. Настоящий ребенок-индиго,
говоря нынешним языком, злостный прогульщик, организатор коллективных побегов с
уроков в кино, прирожденный спортсмен, искренне не постигавший, как такое вообще
возможно — променять тренировку на стадионе на уроки в школе. Свой резон у юного
спортсмена все же был, и круги по беговой дорожке нарезались не зря: юношеский
всесоюзный рекорд в эстафете за 1938 год команды иркутян, в состав которой
входил Юрий, продержался два года.

Иркутскую школу № 15 ветеран считает родной, она была построена методом
народной стройки. Среди сотен иркутян маленький Юра тоже таскал кирпичи на
возведение стен, рядом с отцом, бывшим военным моряком, и мамой, бывшей
балериной. Но даже в этих практически семейных пенатах мальчик проучился лишь
два года — очередной дисциплинарный «залет». Энергия перехлестывала. Впрочем,
десятилетку Юрий все же одолел, и мало того, окончил с отличием. Вообще, вся
довоенная жизнь предстает в памяти многих ветеранов настоящим потерянным раем:
чем-то прекрасным, праздничным, полным надежд, грандиозных планов. Которые
слишком часто так и не сбылись.

В октябре 1940 года Юрий Бамбуров, студент-первокурсник Иркутского
горно-металлургического института, был призван в армию и надел форму
курсанта-воентехника артиллерийского училища, расположенного рядом — на станции
Батарейной. Учеба была напряженной, но особых затруднений для вчерашнего
школьника-отличника и способного студента-горняка не вызывала. Будущее казалось
ясным, словно маршрут, проложенный по штабной карте... День 22 июня 1941 года
был воскресным, солнечным и жарким. Курсантов отпустили на Ангару — отдохнуть,
искупаться, про- стирнуть портянки. Наслаждаться нечастым отдыхом пришлось
недолго: прибежавший вестовой объявил тревогу и передал приказ — всем вернуться
в часть... Это сегодня мы можем оценить весь страшный смысл слов из речи
председателя правительства СССР Вячеслава Молотова, переданной по радио в тот
день: «...сегодня в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к
Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу
страну...» Но на юных иркутских курсантов это известие подействовало как красная
тряпка на быка: «Ну, теперь мы им врежем!» Все поголовно написали заявления с
требованием немедленно послать их на передовую. Решать, впрочем, было не им.

По ускоренной программе еще месяц ушел на усвоение программы обучения — ведь
фронту требовались не только пехотинцы с винтовками, но и грамотные военные
инженеры, специалисты, способные по винтику разобрать и собрать противотанковую
пушку или 122-мм гаубицу.

Заключенный № 36707

Артиллерия, как известно, бог войны, отсутствие ее — ахиллесова пята. Ни один
генерал не желает стать убийцей своих солдат и от-правлять их в атаку на
пулеметы врага без предварительной тщательной обработки его позиций артиллерией
или бросать своих бойцов под гусеницы немецких танков без противотанковых пушек.
Поэтому дни и ночи слились для воентехника первого дивизиона первой стрелковой
дивизии 1026-го артиллерийского полка Бамбурова в сплошную рабочую смену, когда
непрерывно поступающая разбитая техника должна в кратчайшие сроки вновь стать
безупречно стреляющей, воюющей. Из нескольких покалеченных пушек собрать одну
рабочую — главный метод ремонта в условиях вечного дефицита запчастей и
инструментов.

Тяжелые дни поражений и отступлений завершились блестящей победой на Волге, в
Сталинграде. Развернувшееся вслед за нею наступление Красной армии развивалось
чрезвычайно успешно, и казалось, что дни фашистской группы армий «Юг»,
отступавшей под напором наших войск, уже сочтены. Наши войска рвались к Днепру,
победные настроения овладели всеми: от генералов до рядовых бойцов. Но именно
тогда, в феврале 1943 года, знаменитый фашистский фельдмаршал Эрих Манштейн,
называемый современными историками самым выдающимся немецким оперативным
талантом, организовал мощный контрудар, ставший для войск Красной армии полной
неожиданностью. По 1-й гвардейской армии, в которую входил 1026-й артиллерийский
полк, где служил Юрий Бамбуров, нанесла внезапный удар знаменитая 2-я танковая
дивизия СС «Дас Райх». В ходе жестоких боев 28 февраля 1943 года Юрий
Владимирович был ранен, он получил контузию и был захвачен в плен.

Пленных неделю просто не кормили. Вообще, ни крошки. Чувство голода было
непереносимым. «Это ведь не просто когда очень сильно хочется есть, это когда на
стенку лезешь, когда с ума от голода сходишь, для некоторых — буквально, —
вспоминает Юрий Владимирович. — Сейчас невозможно представить, но мы ели
подобранный на дороге засохший конский навоз, чтобы хоть как-то унять
непереносимое чувство в животе... И что? Если отбросить все нынешние охи-ахи, то
скажу, что если там попадались не переваренные лошадиным желудком и кишечником
зерна овса, искренне считали, что повезло».

Первый раз накормили в каком-то пересыльном лагере. Баландой из травы и
картошки. После ряда перемещений Юрий Бамбуров оказался в Бад-Орбе, филиале
знаменитого концлагеря Дахау — самого первого фашистского концлагеря,
считавшегося у нацистского режима образцовым.

Шталаг (концлагерь) IX Бад-Орб (земля Гессен, Германия), где томились не
только советские военнопленные, но и французы, сербы, поляки и американцы, был
маленькой копией Дахау. Тяжкий труд на карьере-каменоломне при концлагере
превратил Юрия Бамбурова из здоровяка-спортсмена весом в 70 кг в
37-килограммового живого скелета. Неизгладимое впечатление оставил немецкий
надсмотрщик — рослый фельдфебель, единственным средством убеждения которого была
тяжелая кожаная плеть, скорее дубинка, с металлической сердцевиной внутри. От
первого же удара отощавший заключенный валился наземь, далее все развивалось в
зависимости от настроения надсмотрщика, которое всегда было плохим. «Я немцев до
сих пор ненавижу!» — совсем не политкорректно, но от души уверяет Юрий
Владимирович.

Для заключенного № 36707 — такой номер получил Бамбуров (металлическую бирку
с выбитым номером он хранит поныне) — как и для остальных тысяч советских
военнопленных, дни текли тяжело и однообразно. Ранний подъем, поверка, завтрак
(кормили трижды в день — картофельная баланда, эрзац-кофе). Баланду варили сами
пленные под присмотром охранника. Обед — на работе. Каменоломня — по 12 часов с
киркой и кувалдой в руках. Работа тяжелая, еды мало. Поэтому мысли еде постоянны
и неотвязны. По пути на работу вдоль дороги росли яблони, все сорванное
немедленно отправлялось в желудок.

Особой удачей были дни, когда при прохождении через деревни на пути к
каменоломне от сердобольных женщин перепадало немного пищи: буханка хлеба и даже
(это вообще чудо!) кусочек колбасы. Как величайшая ценность подбирался любой
найденный окурок. Вечером — ужин, поверка, отбой. В принципе, в бараке
поддерживался идеальный порядок: пол всегда чисто выметен, никаких посторонних
предметов — за этим надсмотрщик следил особо. Но вместо матрасов на деревянных
нарах, установленных в три яруса, лежала даже не солома, а соломенная труха, и
когда сотни грязных люди после тяжкого рабочего дня валились спать прямо в
лагерных робах, по ним скакали тучи блох и ползали вши. Утром — все с начала...

Освобождение

Даже самые черные времена когда-нибудь заканчиваются тем или иным способом.
Война близилась к концу, и пришел день, когда в окрестностях лагеря Бад-Орб
заключенные увидели американских солдат. Это произошло 2 апреля 1945 года.

Бросившиеся на охрану заключенные разоружили ее — в те дни крепкие эсэсовцы
были усланы на фронт и лагерь охраняли старики из фольксштурма. Американцы
накормили теперь уже бывших узников, отмыли, помогли с одеждой и передали
советской стороне. В советском фильтрационном лагере силами следователей
организации «СМЕРШ» («смерть шпионам»), бывшие советские военнопленные прошли
проверку, где их подробно и въедливо расспрашивали о прежней службе,
обстоятельствах пленения, о поведении в плену. По результатам расследования
определялась дальнейшая судьба: кого-то осуждали, и они направлялись уже в
советские лагеря, но большинство, вопреки утверждениям либеральных публицистов,
восстанавливались в воинских званиях и отправлялись дослуживать. Товарищи по
заключению подтвердили безупречное поведение Юрия Бамбурова в плену, где он
завоевал авторитет и уважение. Его освободили и вернули воинское звание.

Вернувшись в Иркутск, он без проволочек восстановился в горном институте,
откуда его первокурсником забрали в армию. Институт был успешно окончен, и Юрий
Бамбуров 30 с лишним лет отработал инженером в Гостехнадзоре. С бывшими
товарищами по плену (немного их осталось) он переписывается, хотя для всех это
тяжелые воспоминания. Которые, тем не менее, не забыть
никогда.