Ослабленные теплой зимой нерпы могут стать причиной эпидемии

Почти половина байкальских тюленей носит в мозгу опасный вирус чумки, который имеет способность к мутации

Жители байкальских берегов утверждают, что в этом году нерпы видимо-невидимо. Что ей стало тесно в Байкале, и она выползает отлеживаться даже в местах массового скопления туристов - в этом году отмечены многочисленные лежбища во многих тех прибрежных местах, где раньше нерпа на сушу не выходила. Охотники сразу заявили, что квоты на отстрел нерпы нужно повысить в несколько раз, потому что при увеличении популяции нерпы она становится слабой, начинает болеть и дохнуть, потому что ей не хватает жизненного пространства и корма. И тогда от ученых Иркутского лимнологического института стало известно, что нерпа действительно будет болеть и дохнуть, но вовсе не по причине перенаселенности. Проблема гораздо серьезней.

Осенью погибнут самые слабые

Версия о том, что байкальская нерпа начинает массово болеть, когда ее становится много, учеными не отрицается. Так же и люди гриппом больше болеют там, где больше их концентрация. Однако несомненно то, что нерпы реально стало намного больше, чем раньше, и вот почему.

Дело в том, что в течение последних двух лет не выделялись квоты на отстрел нерпы и охотники не получали лицензий. Те же охотники утверждают, что за два года это животное, лишенное фактора естественного регулирования их количества в лице собственно охотников, чрезмерно расплодилось. Обвинять их в этом трудно - все прибайкальские деревни, особенно в северной части Байкала, живут промыслом - охотой на нерпу.

С другой стороны, любой турист, напрямую никак не заинтересованный в получении квот и лицензий, этим летом может убедиться, что нерпы стало действительно очень много. Ее не пугают даже участки суши, расположенные в непосредственной близости от населенных пунктов и традиционных туристических зон. Даже на Ольхоне, где раньше нерпа на берег не выходила, отмечаются многочисленные лежбища по 15-30 особей.

Однако лимнологи утверждают, что нерпы не стало намного больше, чем прежде, а массовый выход их на сушу объясняется совершенно другими причинами. Этот год по погодным условиям был аномально теплым. Лед на Байкале сошел очень рано, и нерпа не успела вылинять, так как линяет она на льду. В этом году заканчивать линьку ей пришлось на берегах Байкала, не особенно выбирая места - ей просто очень плохо.

Невылинявшая как следует нерпа очень плохо набирает жир и на зиму уходит слабая и тощая. И в связи с этим учеными Лимнологического института выдвигается вполне обоснованное предположение, что в этом году, во второй половине осени, можно ожидать массового падежа поголовья байкальского тюленя.

- Можно много спекулировать на тему, что станет с байкальской нерпой в связи с парниковым эффектом и всемирным потеплением. Но с нашей точки зрения это нормальный процесс отбора, - комментирует ситуацию старший научный сотрудник лаборатории аналитической и биоорганической химии Иркутского лимнологического института Наталья Деникина. - Если человек не будет вмешиваться в этот процесс, не будет охотиться на нерпу, все будет хорошо, нерпа выживет. Дело в том, что скорость линьки обусловлена нормальными физиологическими характеристиками. Чем здоровее и сильнее нерпа, тем быстрее у нее проходит линька, быстрее нарабатываются белки. Не успеет вылинять только самая слабая нерпа. Слабая нерпа сдохнет. Сильная - выживет.

Странные закономерности смертности у тюленей

В 1987-1988 гг. у байкальской нерпы случился большой мор чумки плотоядных - эпидемия, которую в мире животных называют эпизоотией. Чума плотоядных - очень близкий родственник вируса человеческой кори, поэтому группа называется морбилли-вирусы ("морбилли" по латыни означает "корь").

Всего среди животных известно восемь родственных чумке нерпы вирусов - вирусы чумы крупных и мелких жвачных, вирусы чумы водных млекопитающих. Друг от друга они отличаются незначительно и дают эффект перекрестного иммунитета - получив прививку или переболев одним вирусом, животное уже не заболеет ни одним из этих восьми, пока в организме сохраняются антитела.

В 1988 году, когда мор чумки пошел на спад, ученые успокоились - нерпа переболела, выработала иммунитет и ближайшие годы можно было не опасаться новых эпизоотий. Но когда животных стали изучать, ученых ждало потрясение. Оказалось, что в среднем 40% на первый взгляд вполне здоровых байкальских нерп самого разного возраста носят в мозгу вирус чумки в субклинической форме - то есть никак себя не проявляющей. И у подавляющего большинства нерп в телах оставались антитела к вирусу чумки.

Но это было только первое открытие. Оказалось, что популяция вируса в Байкале очень гетерогенна - то есть это не единый вирус чумки, а очень много его различных вариаций.

Все байкальские нерпы - это генетические родственники, одна семья. А вирусу, чтобы видоизмениться, мутировать во что-то другое, нужно пройти через тела многих хозяев разных видов.

Удивило ученых то, что эти данные о вирусах отличались от всемирных данных. В конце восьмидесятых практически одновременно с эпизоотией чумки у байкальской нерпы была большая эпизоотия чумки у тюленей в северных морях - на севере Шотландии, Голландии, Скандинавии и даже Германии.

Мор начался на острове Анхольт, что между Данией и Швецией. Болезнь так выкашивала тюленей, что стоял вопрос о вымирании многих популяций - в некоторых местах смертность животных доходила до 80%. Тогда погибло 60% северных тюленей.

Обе эпидемии - и наша, и на севере - закончились почти одновременно. В северных морях вирус больше не обнаруживался в мозгу у тюленей, и к 2000 году антитела к чумке у тюленей постепенно исчезли полностью - это значит, что вирус из северных морей исчез вообще. А в Байкале вирус не только сохранялся, но и активно мутировал, изменялся, давая разные варианты обычного вируса чумки плотоядных.

И в 2000 году в северных морях, снова на том же месте, на том же острове, началась эпизоотия чумки - откуда-то вновь появился тот же вариант вируса, а антитела у тюленей к тому времени уже исчезли. К своему окончанию в 2002 году болезнь выкосила треть всей популяции северных тюленей.

А на Байкале царил абсолютный покой. Нерпа плескалась и веселилась без единого признака чумки. Тогда-то ученые и задались закономерным вопросом: почему в северных морях нет вируса, который постоянно сохраняется в телах, вызывая появление новых антител, которые, в свою очередь, постоянно защищают организм животных от чумки, а у нас на Байкале вирус есть всегда?

Так возникла мысль, что в Байкале существует какой-то постоянный резервуар вируса, отличный от всех известных, в котором этот вирус постоянно циркулирует независимо от нерп, собак и остальных животных, которые время от времени болеют чумкой. Циркулируя в Байкале, он мутирует, эволюционирует и оседает в мозгу нерпы в разных вариантах.

Тогда ученые предположили, что вирус в Байкале проходит полную пищевую цепочку. Байкал очень беден пищей для своих обитателей, а вирус - это белок, то есть пища. Когда вирус попадает в воду, весь существующий планктон, все нетеплокровные - животные, рыбы, улитки, рачки, черви, насекомые - его с большим удовольствием кушают. И когда ученые проверили этот планктон, оказалось, что вирус чумы плотоядных в нем присутствует в больших количествах.

Нерпа ест рыбу, содержащую вирус, потом вирус выводится с выделениями нерпы в воду и снова становится кормом для планктона. Цепочка замкнулась, и вирус может по этому кругу циркулировать бесконечно, на каждом этапе видоизменяясь.

Самое главное, что удалось выяснить, - вирус может размножаться не только в мозгу нерпы, но и в улитках, которых исследовали в лаборатории аналитической и биоорганической химии. А значит, и в телах других видов - рыб, рачков и прочего планктона. В каждом новом теле давая все новые варианты вируса чумки.

Чумка плотоядных станет страшнее птичьего гриппа?

То, что вирус чумки постоянно находится в телах множества видов, живущих в Байкале, от рачков-амфиподов до нерпы, обеспечивает устойчивость популяции нерп к заболеванию чумкой. Мать кормит нерпенка молоком с антителами, и эта болезнь ему не страшна с самого рождения. Когда нерпенок начинает охотиться, он получает с пищей разные варианты вируса в микроколичествах, что похоже на постоянную прививку от той же чумки, поддерживающую содержание антител в течение всей жизни - это называется вялотекущая иммунизация. То есть в нормальном состоянии наша нерпа имеет иммунитет к вирусу, и то, что она его носит, никак на ее здоровье не сказывается.

Но это - в нормальном состоянии, в нормальных условиях. Как говорилось выше, год выдался аномально теплым, нерпа не успела вылинять, набрать жир, и самые слабые зиму не переживут. В начале ноября, с наступлением плохой погоды, нерпа начнет дохнуть. К вирусу этот падеж никакого отношения не имеет. Но при этом нет никакой гарантии, что вирус чумы плотоядных не проявится в больных, ослабленных организмах слабых нерп. На Байкале может случиться повальная эпидемия чумки.

- Да, мы прогнозируем в этом году падеж нерпы на Байкале с достаточно высокой вероятностью, - рассказала Наталья Николаевна. - И скорее всего, у большей части павших нерп будет выявлена чумка, то есть вирус уже в активной, клинической форме. Поскольку гетерогенность вируса большая, при анализе образцов мозга умерших животных будет очень много разных вариантов этого вируса. Но в конечном счете падеж будет обусловлен ослаблением животных вследствие неблагоприятных погодных условий минувшей весной, из-за которых проявятся все ранее скрытые заболевания. В том числе и чума плотоядных.

Если оправдается самый плохой прогноз, то есть вирус чумки проявится у больных нерп, можно ожидать выхода вируса на сушу. Нерпа приплывает умирать на берег. Самое опасное то, что на слабом животном вируса будет очень много. На берегу нерпу растаскивают все прибрежные животные - от домашних собак до медведей. От вируса, который был на Байкале в 1988 году, умерло очень много лесных и домашних животных в Прибайкалье. Эпизоотия чумки этого года может пойти в тайгу и прибрежные деревни с самыми непредсказуемыми последствиями.

Самое неблагоприятное для человека развитие событий ученые прогнозируют неохотно. Вирус постоянно мутирует на каждом этапе путешествия по существующим в Байкале видам. Вполне возможно появление вида-вселенеца - живого организма, который включится в круг путешествия вируса. Тогда невозможно будет предсказать, как и в каком направлении мутирует вирус в этом организме и насколько он будет патогенен, опасен для животных и человека.

- При таком постоянном, активном эволюционном процессе вируса всегда присутствует вероятность возникновения нового, особо патогенного варианта, - призналась Наталья Деникина. - Ведь огромное количество вирусов возникает из ниоткуда и исчезает в никуда. Тот же самый птичий грипп - из ниоткуда, из воздуха появился особо патогенный вариант. Куда он делся и насколько высока вероятность его нового появления? Он также появился в дикой природе. Это нормальный вирус, который какое-то время крутился между своими хозяевами и однажды мутировал в особо патогенную форму. Когда появляются особо патогенные варианты вирусов, они, как правило, пробивают любой иммунитет.