Черный монах и черный всадник Качугского тракта

Часовню убиенных детей в деревне Карлук местные мужики называют беседкой, где можно хорошо посидеть с бутылочкой, поговорить

Практически каждая старая деревня имеет в запасе хотя бы одну легенду, ради которой стоит съездить и в самое забытое Богом место. Например, в деревне Тибельти Слюдянского района подозревают древнее монгольское захоронение с вековым проклятием — на старинном, но действующем кладбище в центре деревни, где хоронят в три этажа. В деревне Тарасе по пути в Бохан, в бывшем Идинском ведомстве, помнят о вырубленной шаманской роще, где некогда кремировали шаманов. На баяндаевских просторах, на водоразделе Лены и Енисея, вблизи деревни Горхон, видят белого старца, встреча с которым не сулит, говорят, ничего хорошего.
Корреспонденты "СМ Номер один" организовали небольшую экспедицию в несколько деревень, расположенных вдоль Качугского тракта, где предания давно минувших (или недавних) дней особенно интересны.

Проклятый дом в Хомутово

Как каждое уважающее себя старое село, Хомутово имеет свои страшные истории и легенды. Главная — история о так называемом доме черного монаха. Еще совсем недавно, в советские времена, его старались избегать, вокруг него раньше даже не строились. Дом из листвяка был добротный, даже слишком добротный, вокруг много земли, но за многие десятки лет на проклятую землю так никто и не посягнул.

Сейчас об этом нехорошем месте на краю села стали как-то подзабывать. Связано это, скорее всего, с тем, что роскошный дом местные жители разобрали на дрова. Правда, окончательно недвижимость потеряла вид дома только пару месяцев назад. Теперь то, что именовалось так таинственно и завлекательно, существует только в народной памяти.

В Хомутово мы надеялись услышать таинственную историю о черном монахе, который занимался в этом доме чем-то непотребным, однако услышали нечто совсем иное. Легенда о черном монахе рассыпалась на несколько отдельных историй.

Отец Вячеслав, настоятель местной церкви, историк по образованию, уже восемь лет наставляет хомутовскую паству.

— История дома и вправду таинственна, но черный монах тут не причем. По легенде жил здесь некогда богатый купец...

Село было большое, купеческое. Старая дорога, по которой торговали с Якутией и Хабаровском, выходила как раз на Хомутово. Через хомутовских купцов шли приличные финансовые потоки, некоторые хомутовцы состояли пайщиками в знаменитой Русско-Американской компании. И вот один купец построил себе дом прямо у главной торговой дороги. Роскошный дом — десять метров в длину, восемь в ширину, в четырнадцать бревен, над крылечком нависала светелка. Такие принято называть классическими сибирскими домами.

— И в этом доме произошло какое-то подлое убийство. То ли гость был убит, то ли компаньон купца. Жертва успела проклясть хозяина, и с тех пор в доме начались несчастья. Проклятие ведь имеет очень большую силу. Когда недвижимость перешла к родственникам, беды продолжались: здесь погибал скот, болели и умирали дети.

Даже советские работники, чуждые суеверий и предрассудков, не задерживались долго в бывшем купеческом жилище: стуки, шорохи, проблемы. В конце концов туда перестали селить кого бы то ни было. Много лет дом стоял пустой — последний хозяин потерялся еще в конце семидесятых. Дом пытались купить, но так и не купили. Да и у кого покупать, если не то чтобы хозяина, но даже и номера у дома не было.

Сегодня дома уже не существует. На усадебной земле теперь болотина. Отец Вячеслав считает, что проклятие легло и на землю. Но это можно исправить, освятив участок.

Черный монах летает по воздуху

— А как же черный монах?

— Это другая история. У Хомутово есть небесный покровитель...

Отец Вячеслав рассказывает, что старушки-прихожанки неоднократно делились с ним странным событием — они встречали на дороге черного монаха. Он летает по воздуху, и видят его обычно ранним утром. Скорее всего, считает отец Вячеслав, это Иоанн Родионов, первый священник хомутовской церкви.

Однако некоторые жители Хомутово предполагают, что черный монах — это пострадавший в годы революции престарелый протоиерей отец Павел (Постников). Когда Советы закрыли храм в Куде, все оставшееся имущество перевезли в дом в центре села, пристроили алтарь и отец Павел продолжал совершать службы.

— Ему было сто пять лет, когда обвинили его в крещении ребенка без предварительной регистрации в загсе и антисоветской деятельности, и посадили. Все, что осталось от храма, — колокольчик, что висит теперь над входом в хомутовский храм, да одна небольшая икона.

Хомутово, так же как и другие крупные старинные села, хранит еще много интересных преданий. Они открываются случайно. Так, случайно нашли хомутовские священники гробницу своих предшественников.

— Площадку возле церкви ровняли, трактор и провалился. Взялись обследовать и нашли под землей кирпичные саркофаги. Все это было накрыто листвяком. В склепах оказались останки в церковном облачении — шелк остался, Евангелия остались, а кресты медные сгнили.

Поскольку на шеях у священников крестов не было, захоронение отнесли к концу XVIII века — ношение крестов ввел только Павел I.

В доме бандита Черепанова ищут золото

Главная быль, легенда и достопримечательность Жигаловского и Качугского районов — семейная банда Черепанова. Разбойничье дело вели глава семейства Андриан и его жена Анна, о которой в Жигаловском районе ходят страшные легенды. Анну, которая и вдохновляла шайку на подвиги, обвиняли в вампиризме из-за кровожадности и дьявольского везения. Судьба атаманши после разгрома банды туманна. По одним источникам, ее уже старухой случайно опознали на Аршанском курорте, в другом варианте, ее задержали, когда она была еще не старой женщиной и заведовала магазином. Есть еще одна версия — ее не поймали совсем, и где она умерла, никто не знает.

В Жигалово и Тутуре ходят рассказы об Офицерской сопке — лесистой сопке в районе речки Келоры, где и базировались разбойники. На эту сопку, где, говорят, видны еще остатки лагеря и ограда, сложенная из камней, никто не ходит. Охотники стараются миновать ее. А когда краевед из деревни Тутуры Любовь Лысикова хотела сводить туда детишек на экскурсию, охотники отказали ей категорически.

Ожидали услышать что-нибудь в том же роде мы и в деревне Картухай Качугского района — на родине Черепановых. В Картухае по сей день стоит крепкий черепановский дом, единственный с железной крышей. Говорят, что до недавнего времени и стекла в доме были "хозяйские", поставленные еще при Черепановых.

В Картухае, увы, осталось всего пять семей. Остальные дома — крепкие, добротные — стоят пустыми. На лето приезжают кое-какие дачники. А когда-то деревня была очень большой, широко стояла на обоих берегах Лены. Но на одном берегу ее сравняли с землей, объявив неперспективной.

В реквизированном доме Андриана Черепанова размещались сначала контора, затем клуб. Теперь его делят две семьи — одна доит скотину, другая на своей половине сушит крапиву. Раньше дом подвергался регулярным летним покушениям со стороны студентов, приезжавших на практику. Студенты поднимали полы, искали клад. Клада не нашли, а полы попортили.

— Да какой Черепанов бандит! Нормальный мужик был, работников не держал, сам вкалывал. Жена учительницей была. Мать мне рассказывала... — возмущается абориген Картухая Григорий Нарышкин. По картухаевской легенде, Черепановскую "бригаду" объявили бандой, когда Андриан предложил Советам вернуть угнанный кем-то караван с ленским золотом с условием, что половину заберет себе. Советы условие не приняли, Черепанов ушел в леса, и вроде бы вместе с золотом.

Загадочный старовер из внутренних органов

Еще одна легендарная личность проживала в Качугском районе близ деревни Шишкино, прямо напротив Шишкинских писаниц. Это был некий Силин, о существовании которого знают по всему району, но, кроме фамилии и обрывочных сведений легендарного характера, ничего конкретного.

Силин появился в Шишкино в пятидесятых годах.

— Это был старовер, а по профессии бывший работник органов внутренних дел. Вот такое странное сочетание. На писаницах есть изречения из Библии, вроде "И создал Бог землю". Это его рук дело. Белилами писал... — рассказывает поэт, краевед, а теперь сторож писаниц Александр Никифоров, семнадцать лет проживающий в этих местах.

Местные жители помнят, что Силин поселился здесь, выйдя на заслуженный отдых. Прожил двадцать или тридцать лет. С людьми старался не общаться.

— Если надо что-то было, переплывал реку, клал на камень записку и деньги. Когда он умер, дом его разобрали и увезли, — рассказывает Никифоров.

— Откуда он был, неизвестно. Ничего про него не знаем. Папка мой был почтальоном, письма Силину приходили. Баба его в деревню ягоды таскала да рыбу. Да и хоронила-то милиция его... — такие обрывочные сведения о Силине остались у пожилых людей.

Силина нашли мертвым в доме (очевидно, это было уже после смерти жены). Пустой дом разобрали и увезли. На месте усадьбы осталась большая светлая поляна без единого строения, ее хорошо видно сверху, со смотровой площадки над писаницами.

Приезжали как-то люди, копались в подполье. Что искали, неизвестно. Нашли очень много пустой тары из-под одеколона. Пил анахорет, говорят, исключительно одеколон.

На Лене ждут черного всадника

Писаницы сами по себе — таинственное, сакральное место: рядом неолитический могильник с наслоенными стоянками, сами писаницы с 1386 рисунками, распадок Шаманский, голова Хара-Ажирая, бурятский жертвенник... Когда мы собирали материал об этом районе — неформальный, неофициальный, — первое, что услышали: будто в распадке, сразу за писаницами, видят во сне и наяву Синильгу. Это, очевидно, условное обозначение духа какой-нибудь шаманки — по аналогии с существом из "Угрюм-реки". К сожалению, русское население Шишкино и смотритель древнего памятника Александр Никифоров ничего об этом рассказать не смогли.

— Вообще здесь ритуальное место. Обряды совершают, я слышал (сам не видел никогда), в основном магданские буряты. Не знаю, проедете ли в Магдан, в верховья Куленги, они некоторое время мосты жгли, чтобы не ездили к ним чужие.

Об этом месте ходят самые разные легенды. Вот, например, две легенды о голове Хара-Ажирая, которую рассказывает Никифоров. Первая звучит так. Когда-то в царские времена на самом верху были козырек и разросшаяся лиственница. Все это страшно нависало над проходившей внизу дорогой. В целях безопасности какой-то урядник приказал взорвать козырек. Через два дня он погиб.

Вторая легенда с бурятскими корнями повествует о том, что на самом верху, на самой макушке головы есть жертвенный камень. Если решается спор о вине человека, подозреваемый, желающий доказать свою правоту, должен темной глухой ночью встать на площадку и поклясться, что не виноват. Если это правда, то он останется в живых.

Ажирай-Бухэ или Хара-Ажирай считается божеством реки Лены и связан с бурятским боевым искусством черных всадников. Считается, что культ возник в Прибайкалье на древней монгольской основе — полуразбойничьих, робингудских секретных братств.

По легенде этот обожествленный герой с дружиной черных всадников защищал от набегов местные племена и совершал набеги на Монголию. Однажды враги нагнали их после удачного похода. Аджираю с товарищем пришлось спасаться на бревне. Герой считается погибшим, ему поклоняются. Предание гласит, что черный всадник должен снова появиться на берегах Лены. На роскошном фоне природы легенда о черном всаднике звучит внушительно.

Часовня убитых детей переедет в Иркутск

В деревне Карлук Качугского района — старой, серой и частично заброшенной — жизнь еще продолжается. Правда, история деревни и все ее достопримечательности вот-вот канут в Лету — почти не осталось тех, кто что-то помнит. Мы и не вспомнили бы о существовании этой деревни, если бы музей деревянного зодчества "Тальцы" не собрался вывозить оттуда маленькую странную постройку — часовенку.

Карлукская часовня очень мала. Она примыкает к обычному деревенскому дому, хозяин которого, пожилой человек, проживает в Иркутске. Если бы не маленький кривоватый купол с крестом, можно было бы принять часовню за беседку. Впрочем, для местных жителей, особенно в пятницу вечером, она и есть беседка — мужички там отдыхают.

Между тем, как рассказали специалисты музея "Тальцы", построена эта часовня была по очень трагическому поводу и на жутком месте — на месте убийства детей. Что это были за дети, как все произошло, никто уже не знает. Часовня призвана была уравновесить зло, содеянное некогда. Раньше часовен было много — на полях, на кладбищах. Версия специалистов из музея "Тальцы": раньше, когда ставили часовню, деревни не было. Когда Карлук разросся, часовня примкнула к дому.

Ветеран войны Иннокентий Черкашин еще сохранил воспоминания о том, как в часовне с 1924-го и еще в 30-х годах отмечали церковные праздники и крестили детей.

— Церковь-то в деревне Седово была. Оттуда на конях священники приезжали. Тогда жители смотрели за часовней. Она во дворе одного хозяина была, но вход был сделан отдельный — для удобства.

Если бы карлукская часовня не была такой маленькой и не спряталась бы за домом, ее, может быть, в советское время и убрали бы, как это сделали с часовней в деревне Аргун, стоявшей на росстани. Теперь часовню убитых детей, как памятник, перевезут в Тальцы. Возможно, даже не разбирая — не хотят повредить того, что очень хорошо сделано.