Иностранный наемник Афанасий Бейтон

Забытый герой сибирской истории

В военной истории России немало военачальников и полководцев, принесших славу российскому оружию. Одни из них возведены в ранг национальных героев и широко известны, другие в силу разных причин почти забыты, и даже профессиональные историки мало что о них знают. К их числу принадлежит и Афанасий Иванович Бейтон. Иностранец на русской службе, он, возможно, остался бы безвестным профессиональным наемником, каких в России XVII веке было немало, если бы волею судеб не оказался руководителем обороны Албазина от маньчжуров в 1686—1687 годах — события, сыгравшего чрезвычайно важную роль во взаимоотношениях России с Цинским Китаем.

Прусский офицер становится сибиряком
Афанасий Бейтон был родом из Пруссии. В старых архивных документах его вербовка на русскую службу обозначена 7162 годом. При переводе на современное летоисчисление остановиться, скорее всего, следует на 1654 году, поскольку именно в это время начались русско-польская война и вместе с этим массовый наем иностранных военных.
Русская служба Бейтона началась под Смоленском, затем он участвовал в боях под Шкловом, Быховом, Слуцком, Ригой, Мстиславлем, сидел в осаде в Могилеве.
Участие Бейтона в русско-польской войне чрезвычайно важно для понимания его последующей роли в обороне Албазина, поскольку несомненно, что, будучи офицером, он приобрел немалый боевой опыт в этой войне.
Еще до окончания русско-польской войны Бейтона перевели в Томск. Это было время, когда центральные и сибирские власти предпринимали усилия по созданию в Сибири полков нового строя и с этой целью командировали туда несколько десятков офицеров из числа иностранных наемников. Они должны были обучать местных служилых людей солдатскому строю.
В Томске Бейтон женился. Женитьба коренным образом изменила судьбу Бейтона, поскольку, согласно тогдашним российским законам, он перешел в православие и принял русское подданство. В результате этого служебный статус Бейтона изменился: из иностранного наемника, связанного с Россией контрактом о службе, он превратился в обычного русского служилого человека, обязанного отныне пожизненной службой новому отечеству.
В Томске и Енисейске Бейтону пришлось участвовать в обороне русских владений от многочисленных набегов джунгар и енисейских киргизов. Большой боевой опыт, бывший за плечами Бейтона, видимо, предопределил его назначение на должность командира полка, отправленного на Амур для защиты русских владений от маньчжуров, которые, захватив Китай, в начале 1680-х резко активизировали враждебные действия против России, стремясь вытеснить русских из Приамурья.
Атаман казачьей вольницы
Шестисотенный полк, которым предстояло командовать Бейтону, был сформирован в Тобольске к весне 1684 года из сибирских казаков, их родственников, а также представителей посадских и крестьянских низов и гулящих людей. Эти казаки прославились тем, что по дороге от Тобольска до Енисейска, недовольные плохим казенным снабжением, вышли из-под контроля воеводской администрации и своих начальных людей. Завели вольный казачий круг, казачьим головой назначили Афанасия Бейтона и по дороге до Иркутска занимались грабежами.
Своевольство казаков и плохая организация их переброски на восток сильно замедлили движение полка. Только ранней весной 1685 года ему удалось выйти в Забайкалье. Причем из-за проблем с транспортировкой по дороге пришлось оставить на реке Ангаре артиллерию и значительную часть боеприпасов и другого снаряжения. В результате к пункту своего назначения — Албазину — он не успел подойти до того, как началась первая осада маньчжурами этой крепости, закончившаяся их капитуляцией.
9 июля 1685 года полк Бейтона явился в Нерчинск, несколько позднее туда подвезли оставленные на Ангаре пушки и боеприпасы. 10 июля в Нерчинск пришли оставшиеся в живых албазинцы во главе со своим командиром, тобольским сыном боярским Алексеем Толбузиным. Вслед за этим нерчинский воевода Иван Власов, получив известие об уходе маньчжуров из-под Албазина, принял решение вновь занять крепость. Повторное занятие даурской земли (Верхнего Амура) закончилось новым вооруженным столкновением с маньчжурами и второй, на этот раз пятимесячной, обороной Албазина.
К лету 1686 года почти полностью была возведена новая крепость. Она была построена с учетом достижений европейского фортификационного искусства, ориентированного на укрепления бастионного типа. Данное обстоятельство наталкивает на мысль, что немалую роль в планировании и строительстве крепости сыграл Бейтон, бывший в гарнизоне Албазина единственным человеком, не понаслышке знакомым с западно-европейской фортификацией.
Командир на костылях
Наиболее полно талант Бейтона как военачальника раскрылся во время обороны Албазина с 7 июля 1686 года по 30 августа 1687 года от 5-тысячной, а затем 10-тысячной маньчжурской армии, которой противостояло всего 826 защитников. Уже в первые часы осады он продемонстрировал свое умение вести бой против превосходящих сил противника, когда по приказу Толбузина во главе части защитников атаковал неприятеля в момент его высадки с судов на берег. Атака был столь напористой, что среди маньчжуров началась паника, и их командующему Лантаню пришлось лично наводить порядок в своих войсках. 9—12 июля русские вновь пытались сбросить противника в Амур. На пятый день боев Толбузин был тяжело ранен вражеским ядром ("отшибло правую ногу по колено") и через четыре дня скончался. Командование крепостью и гарнизоном принял Бейтон.
В июле, сентябре и октябре маньчжуры пытались взять крепость штурмом. Но умелое командование Бейтона и отчаянная храбрость защитников срывали все эти попытки. Более того, до октября 1686 года гарнизон сам пять раз делал вылазки в стан врага. По некоторым сведениям, только в октябрьских боях цинская армия потеряла до 1500 солдат. Таяли и ряды оборонявшихся, причем гибли не столько в боях, сколько от начавшейся цинги.
К концу 1686 года стал ощущаться недостаток в воде, топливе и противоцинготных средствах. К декабрю в живых осталось всего 150 казаков. Заболел и сам Бейтон. Израненный и больной, он выходил на костылях командовать остатками гарнизона.
Восемьсот безызвестных героев
Положение на самом деле было просто отчаянным. Несколько десятков полубольных защитников не смогли бы при очередном штурме остановить несколько тысяч маньчжуров. Но тут в первых числах декабря 1686 года пришло известие о заключении перемирия между Россией и Цинским Китаем, в связи с чем боевые действия приостанавливались. Албазинцы могли вздохнуть свободно. Вряд ли они догадывались, что именно их самоотверженность вынудила цинский двор во время переговоров с российскими представителями Н.Венюковым и И.Фаворовым дать согласие на отвод своих войск из-под Албазина до устья Зеи.
В результате заключенного перемирия осада была снята, однако маньчжуры продолжали держать крепость в блокаде. И в том и в другом лагере положение оставалось крайне сложным. В Албазине царила цинга, а в маньчжурском стане — голод. От "хлебной скудости" среди осаждающих начался даже мор. По преданию, в начале мая 1687 года маньчжурские военачальники предложили Бейтону услуги своих врачей и лекарства, но он отказался от помощи и, в свою очередь, послал во вражеский стан пирог весом в пуд. Такой поступок позволял ему скрыть бедственное состояние гарнизона.
6 мая неприятельская армия отступила от города на 4 версты, а 30 августа 1687 года ушла из-под Албазина, оставив, однако, около крепости свои посты и разъезды, которые продолжали держать ее фактически в блокаде. Периодически маньчжуры угоняли скот, убивали отдалявшихся от крепости казаков, дважды сожгли весь посеянный албазинцами хлеб.
Видимо, в это время среди албазинцев стали проявляться панические настроения, вызванные непониманием политики властей: и подкрепления не посылают, и уйти не позволяют. У них вполне могло появиться опасение, что их бросили на произвол судьбы. Бейтон удерживал казаков от бегства в Нерчинск, хотя сам, судя по его донесениям, пришел уже в полное отчаяние.
Желание вскоре сбылось, 29 августа 1689 года был подписан Нерчинский договор, согласно которому Россия уступала Амур Цинскому Китаю. 8 октября 1689 года Бейтон сообщил вышестоящему начальству, что Албазин разрушен, и отправился в Нерчинск. На этом закончился самый героический период его жизни.
Если бы албазинцы не выдержали осаду и сдали крепость, результаты русско-маньчжурских переговоров могли быть гораздо худшими для России. Мужество и героизм восьми сотен безвестных казаков, крестьян и промышленных людей, насмерть стоявших на защите российских рубежей, позволили Ф.А.Головину существенно умерить территориальные притязания маньчжуров, которые, как известно, претендовали чуть ли не на всю Восточную Сибирь. А успех обороны Албазина во многом был обеспечен Афанасием Бейтоном.
Слуга царя и Отечества
В 1695 году мы встречаем Афанасия Бейтона по-прежнему в должности казачьего головы, служащего в Иркутском уезде. В 1696 году Бейтон в Иркутске становится не только свидетелем, но и участником событий, связанных с восстанием забайкальских казаков. Когда в июле этого года восставшие подступили к Иркутску, воевода Савелов посылал его к ним для переговоров.
Сей факт может свидетельствовать в пользу того, что Бейтон после Албазина пользовался большим авторитетом в казачьей среде и воевода рассчитывал, что ему удастся уговорить забайкальцев прекратить бунт. Выполнить миротворческую миссию Бейтону, однако ж, не удалось, так как казаки не поддались на его уговоры и угрозы.
После ухода забайкальцев из-под Иркутска Бейтон был отправлен приказчиком в Верхоленский острог. В следующем году казачий голова, судя по его письму к начальнику Сибирского приказа А.Виниусу, крепко повздорил с Савеловым. Конфликт не получил продолжения, так как Бейтон по распоряжению Сибирского приказа отбыл в Забайкалье казачьим головой в Удинский острог. Вероятно, с назначением в Удинский острог связано и повышение Бейтона в чине — его произвели в дворяне московского списка, тем самым формально он был причислен к элите российского общества. Но насладиться преимуществами своего нового статуса Бейтон не успел, ибо вскоре скончался.
Уйдя из жизни, Бейтон оставил в Сибири четырех сыновей, которые заняли достаточно видные места в служилой иерархии и аппарате управления Восточной Сибири. От сыновей Афанасия и потянулись ветви рода. Однако в дальнейшем династия Бейтонов сходит со сцены активной административной жизни и растворяется в массе сибирских фамилий. Равным образом и герой албазинской обороны Афанасий Бейтон становится неприметной фигурой сибирской истории. Хотелось бы надеяться, что эта статья привлечет внимание исследователей к поиску новых материалов о Бейтоне. Он этого достоин!
Подпись к рисунку: Если бы албазинцы не выдержали осаду и сдали крепость, результаты русско-маньчжурских переговоров могли быть гораздо худшими для России. Мужество и героизм восьми сотен безвестных казаков, крестьян и промышленных людей, насмерть стоявших на защите российских рубежей, позволили существенно умерить территориальные притязания маньчжуров, которые, как известно, претендовали чуть ли не на всю Восточную Сибирь.
Статья печатается в сокращении.