Оленеводы Угрюм–реки

Это происходит слишком редко, но об оленеводах северных территорий Иркутской области вновь вспомнили: к съёмкам фильма о жизни на современных стойбищах начала подготовку творческая бригада иркутской некоммерческой организации «Народный клуб». Эти журналисты уже известны рядом своих работ о малых народах — эвенках и тофах, рассказывали и об особенностях промысла байкальских рыболовецких бригад. К концу года они планируют выпустить свой новый документальный фильм.

Фильм расскажет о семье оленеводов с Катанги, которая до сих пор придерживается традиционного уклада жизни, несмотря на то, что современный быт с его высокими технологиями неумолимо вторгается в размеренную жизнь оленеводческой стоянки. Удастся ли героям фильма выстоять и сохранить традиции предков перед напором сегодняшнего дня? Это вопрос будет основным, и авторы надеются, что он не останется риторическим.

– Знаете, мечта, чтобы сделали такой фильм, была давней, — говорит Нина Вейсалова, первый вице-президент Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, которая активно помогает съёмочной группе в организации процесса. — К нам в советские времена постоянно приезжали корреспонденты, телевидение. Оленеводы не были обделены вниманием СМИ. Конечно, их много было в те времена. А вот сейчас…

А сейчас, по словам Нины Глебовны, даже многие жители Ербогачёна и не знают, что там, в тайге, есть стойбища оленеводов. Что уж говорить про сам Иркутск?

— Всего несколько стойбищ осталось. В одном пожилая женщина, в другом двое. Многие взрослые оленеводы поумирали уже. Жалко их. Но этот их образ жизни и уклад необходимо запечатлеть – для их же потомков и для исторической памяти нашей страны, — утверждает Нина Вейсалова, которая сама родом из тех мест.

И ведь, действительно, Иркутская область — один из немногих регионов России, где численность коренных народов неуклонно сокращается из года в год. И, конечно, молодые представители малочисленных народов безвозвратно теряют навыки своих многовековых родовых промыслов, того, чем деды и отцы ещё недавно жили.

Один из первых звоночков прозвучал в советское время: оленеводов нашего региона стали переводить на оседлый образ жизни. То есть фактически насильно. Представьте, каково это заставить кочевника сидеть на месте? И, конечно, с годами эти люди растеряли и утратили навыки одного из своих основных традиционных занятий — оленеводства. В итоге и численность оленей, на которых испокон веков базировался весь образ жизни малых народов, сократилась до критического уровня.

— Не слишком далеко от Ербогачёна — надо на моторке по реке Верхняя Кочёма идти — можно обнаружить стойбище Чувакар. Там была целая деревня. До 1940-х годов в Чувакаре жило много эвенков, принадлежавших к роду Сычегир. Эвенки жили там очень богато, у них было много оленей. Но с 1980-х годов там больше нет ничего: стойбище опустело, остались только какие-то подвалы, останки печей и старые-старые могилы. Есть и могилы шаманов. Грустное зрелище, — резюмирует Нина Вейсалова.

Запечатлеть уходящую этническую натуру просто необходимо, уверены авторы будущего фильма. Ведь каким стойбище оленеводов было всегда, по крайней мере, уже в наше время? Оно представляло собой несколько маленьких поселений, разбросанных друг от друга на десятки километров. Основное же стойбище находилось на расстоянии более ста километров от районного центра — Ербогачёна. В нём имелись добротное зимовье, баня, хлебопекарня и все хозяйственные постройки. Непременно — лабаз для хранения продуктов. Остальные же временные местожительства обустраивались наспех, лишь по прибытии, и разбросаны они были по всей тайге в тех местах, где находится олений корм — ягель.

Летом жилищем эвенков становится чум — высокий, просторный, конусообразный. Сделан он из жердей, а покрыт выделанными шкурами сохатых и брезентом. Окон в нём нет, только сверху, где выходит труба от железной печи, оставлено небольшое отверстие.

— Стойбище — это моя родина, — как-то в интервью нашей газете с гордостью рассказывала Елена Лазаревна Сычегир, женщина-оленевод, более тридцати лет отдавшая этому нелёгкому труду. Она из некогда большой семьи потомственных оленеводов. — Здесь я родилась, выросла и продолжаю дело своей династии: прабабушки и прадеда, бабушки и дедушки, которые в военные годы смогли сохранить поголовье оленей, и, конечно же, моих родителей. Теперь наша задача — сберечь этих животных…

Собственно, обо всём этом и будет новый документальный фильм, кстати, поддержанный грантом правительства Иркутской области.