Лётчики Росгвардии: будни как подвиги
В марте 2007 года лётчик-оператор Алексей Алехин в составе экипажа вертолёта Ми-24 сопровождал вертолёт из Ханкалы в Моздок и параллельно должен был провести разведку объектов боевиков. Вылетели ночью — днём не позволила погода. На высоте 1800 метров вошли в облака, начался снегопад. В довесок к метеоусловиям добавились технические проблемы: отказал двигатель, второй работал неустойчиво. «Мы прошли Грозный, думали, дотянем до базы, но вертолёт начал терять высоту, — вспоминает подполковник Алексей Алехин. — Вышли из облаков. С максимальной нагрузкой практически на ощупь нашли неосвещённую полосу аэропорта Грозного, которая сверху выглядела как чёрное пятно. Нам повезло — мы раньше базировались в этом аэропорту, выполнили посадку без повреждений, но оба двигателя пришлось менять».
По Постановлению Совета Министров СССР
В конце марта у подполковника Алексея Алехина две важные даты: два года со дня назначения командиром Иркутской авиационной эскадрильи Росгвардии и юбилей самой эскадрильи — 40 лет.
Алексей Вячеславович — десятый командир за всю её историю. Она была создана в 1980 году по Постановлению Совета Министров СССР «Об охране искусственных сооружений на Байкало-Амурской магистрали», в структуре 104-й дивизии МВД СССР, и сначала дислоцировалась в Тынде Амурской области.
— В качестве основной задачи эскадрилье поручили охрану железной дороги и поиск сбежавших заключённых, а также обеспечение продовольствием, медикаментами, вооружением, — рассказывает Алексей Вячеславович. — В то время на вооружении стояли Ми-8. Со временем расширился парк, и основные задачи — десантно-транспортные, но мы можем выполнять и специальные, и боевые, и перевозить пассажиров, и эвакуировать больных и раненых.
В прошлом году экипажи эскадрильи оказывали помощь в ликвидации последствий ЧС в Нижнеудинске и Тулуне. В июле — августе совершили порядка 40 вылетов, общий налёт составил 80 часов: доставляли гуманитарную помощь, перевозили личный состав, различные комиссии. Также в зоне ЧС работали водители и психологи эскадрильи.
Авиация стрелять умеет!
— Не стоит думать, что авиация — дело сугубо мужское, — улыбается подполковник Алексей Алехин. — У нас служат и женщины, в любой момент готовые к ведению боевых действий. Если возникнет необходимость, повар отставит кастрюли, бухгалтер отложит ручку, ведь боевая подготовка не различается на женскую и мужскую — может, только некоторые нормативы у прекрасной половины чуть меньше. А вот по точности стрельбы для женщин поблажек нет — стрелять они должны отлично, так же, как и мужчины.
— Почему-то считается, что авиация среди военных стреляет хуже всех, — продолжает Алексей Вячеславович. — Наша эскадрилья решила это опровергнуть — в прошлом году среди подразделений Росгвардии Сибирского округа заняли первое место по стрельбе. По шахматам становимся победителями два года подряд. У нас много сильных спортсменов, например, ефрейтор Александр Кузьменков занял второе место по гиревому спорту среди сотрудников правоохранительных органов. Спорт в авиации нужен, без него никуда.
Вертолёт — отличная техника
Попасть в авиацию может не каждый: в военных училищах строгий отбор, в первую очередь по здоровью. Зная об этом, Алексей Алехин ещё в школе усиленно занимался спортом.
— Я родился в Ростове-на-Дону, с детства мечтал об авиации. В девятом классе попала в руки информация, что в 70 км от Ростова, в Таганроге, проводит набор Неклиновская школа-интернат с первоначальной лётной подготовкой, — вспоминает Алексей Вячеславович. — И я поступил. Училище сродни суворовскому, только мы изучали лётные дисциплины и самолёт Як-52, все преподаватели — лётчики, курсантов настраивали: ваше будущее — самолёты. На первом курсе мы прыгали с парашютом, на втором должны были уже летать, но не получилось: полёты проводились в Волгодонске, это был 1999 год, и вылеты запретили из-за серии терактов. А я даже готовился поступать в Армавирское лётное училище, завёл папочку, на которой красиво написал: «Кандидат для поступления в Армавирское высшее военное авиационное училище лётчиков»; складывал справки медкомиссий. Но за месяц до отправки документов ко мне подошёл друг и сказал: «А я в Сызранское хочу, на вертолётчика! У меня там родственники, не хочешь со мной?» Тогда я вспомнил, что мой дядя летал на вертолётах, позвонил ему. Он сказал: «Да отличная техника — вертолёт!» И я решился. Переклеил бумажку на папочке — написал: «Сызранское высшее военное авиационное училище лётчиков». И поехали мы с другом поступать.
Свой первый полёт на вертолёте Ми-8 в 2003 году подполковник помнит до сих пор.
— Это было в посёлке Соколовом, около Саратова. Полёт называется ознакомительным, — делится Алексей Вячеславович. — Рядом — лётчик-инструктор, а ты держишься за штурвал, пытаешься управлять техникой, почувствовать, как вертолёт взлетает, висит, выполняет развороты. И вот с этого первого полёта до самостоятельного примерно месяц. И когда ты понимаешь, что эта большая машина тебя слушается, ощущения непередаваемые.
Место службы — Моздок
В 2005 году Алексей Алехин окончил Сызранское ВВАУЛ по специальности «инженер-пилот». Незадолго до выпуска в училище приезжали представители внутренних войск МВД, приглашали служить к себе. Алексей решился, написал рапорт, прошёл отбор и был переведён из Минобороны во внутренние войска, в Северо-Кавказское региональное командование. Местом службы молодой лётчик выбрал Моздок.
— В период развала СССР появилось много горячих точек, в которых принимали участие наши экипажи: это Армения, Азербайджан, Северная Осетия… В 1994 году вводили войска в Чеченскую республику, и первыми группировками стали экипажи внутренних войск со всех регионов страны. Эти задачи выполняются и сейчас, — рассказывает командир авиационной эскадрильи. — Каждый год несколько экипажей нашей эскадрильи проходят службу на территории Северо-Кавказского региона, в Ханкале.
За всё время существования войсковой части более шестидесяти военнослужащих удостоены государственных наград, в том числе орденов Красной Звезды, «За службу Родине в ВС СССР» III степени, орденов Мужества, «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалями «За боевые заслуги», «За отвагу», «За доблестный труд» и так далее. Алексей Алехин награждён медалью «За отвагу».
— Медаль мне вручили за выполнение задач по уничтожению бандформирований в период проведения контртеррористической операции на территории Дагестана и Чечни, — говорит Алексей Алехин. — Ну и таких случаев, как ночная посадка в Грозном, было немало. В Чечне в подобных случаях выручали факелы нефтяных вышек, при отсутствии облачности их видно за 50 км. На них и ориентировались.
От лётчика-оператора в 2005 году Алексей Алехин дорос к 2013-му до командира звена. Повышение потребовало знаний — поступил в Военно-воздушную академию в Воронеже, по окончании снова вернулся в Моздок.
— До обучения я летал на боевых Ми-24, а потом на транспортно-боевых Ми-8. Машины отличаются друг от друга примерно как автобус и спортивный автомобиль, у каждого свои преимущества, — считает Алексей Вячеславович. — Советский Ми-8 был доработан после Афганистана, фактически появилась новая машина, устойчивая к жаре, холоду, сложному рельефу.
Подарок к Дню войск Национальной гвардии РФ
Из Моздока Алехина перевели в Хабаровск, ещё через полтора года, когда он уже занимал должность заместителя командира части, пригласили в Иркутск — возглавить эскадрилью.
— Меня назначили 26 марта 2018 года, а 27-го — День войск Национальной гвардии РФ, — рассказывает подполковник Алехин. — Вот такой подарок к празднику. И это действительно подарок — мне очень нравится Сибирь, Иркутск, нравится, что у нас дружный и сплочённый личный состав, готовый выполнить задачу в любых условиях. Зимой, бывает, техники готовят вертолёты и самолёты к вылету при температуре минус 40—45 градусов, на ветру. Считаю это героическим поступком. И ни разу ещё не было такого, чтобы мы не выполнили задачу из-за неисправности машины. Хотя вертолёты, как и вся авиационная техника, весьма капризные. И в каждом районе, в каждой стране есть свои факторы риска и свои особенности посадки.
— На воду можно, конечно, посадить вертолёт, но температура воды в Байкале не позволит людям находиться там долго, да и машина всё равно на поверхности не удержится, — объясняет Алексей Алехин. — Над водой в том числе мы отрабатываем с силовыми структурами десантно-транспортные задачи. Пилот тоже должен знать, как зависнуть и где. В поле или в лесу — это ещё более-менее, а вот высаживать людей на катер при помощи каната гораздо сложнее. Представьте себе: вертолёт подходит к катеру, который всё время сдувают потоки воздуха от винтов; катер надо подпустить под себя, практически накрыть, чтобы воздух его обтекал одинаково со всех сторон, потом сбросить канат, чтобы сотрудники спускались.
Герои среди нас
В конце прошлого года вышла новая книга «Крайний вылет» — об авиации Росгвардии. Её написали военные журналисты — полковник Игорь Софронов и подполковник Николай Петелин.
— Очень приятно читать книгу про людей, которых ты знаешь, с которыми бок о бок служил, а на фотографиях узнавать места, над которыми пролетал, — признаётся Алексей Алехин. — Несколько героев «Крайнего вылета» так или иначе связаны с Иркутской эскадрильей, например Алексей Терновский, Михаил Карамышев, Александр Ковалёв, бывший когда-то моим заместителем. Многие из описанных в книге историй не попадали в прессу — например, поиск беглых преступников на севере области в конце 80-х годов и боевая задача в 2014 году в преддверии Олимпийских игр. Тогда об этом рассказывать было нельзя.
«А рядом шла Олимпиада»
…Шестнадцатая командировка майора Александра Ковалёва на Северный Кавказ. День, когда его экипаж заступил на дежурство, выдался скверным: ветер, дождь со снегом.
«Спецназовцы работали в горах, пытаясь обнаружить группу боевиков, которую засекли накануне. Мы находились в постоянной готовности подняться в воздух», — вспоминал майор. Первый вылет — забрали раненого из района Весенней. Рейс непродолжительный, но сложный. Через час после возвращения снова получили команду на вылет.
«По дыму и сигнальной ракете обнаружили человека. Сделали петлю, чтобы оставить солнце за спиной, потому что иначе работать невозможно, и стали заходить для эвакуации. Всё это время раненый спецназовец находился на связи».
«Подошли, зависли. Алексей Терновский открыл дверь и стал выводить стрелу со скоростной лебёдкой. И тут начался обстрел.
Когда вертолёт попадает под огонь с земли, звука выстрелов экипаж не слышит. Только щелчки по обшивке идут, словно консервную банку гвоздём протыкают. Вот такие удары и раздались по левому борту. Потом остекление кабины разлетелось». (…) «Оглянулся в салон. После прошлой эвакуации пол оставался грязным, и было хорошо видно, как разлетались фонтанчики этой грязи, когда пули прошивали вертолёт снизу. Через несколько секунд ранения получили начальник парашютной службы прапорщик Семён Польковский, который должен был спускаться за раненым, и оба врача. Стрелку повезло больше: пуля прошла по касательной и только разорвала на нём одежду». (…) «…сели. Как только отправили раненых, осмотрели машину, пересчитали пробоины. Сорок пуль в вертолёт вошло. И это не считая тех, что стекло кабины попортили».
12 января 2015 года за тот рейс офицеры Новосибирской эскадрильи внутренних войск майор Александр Ковалёв и старший лейтенант Илья Севастьянов получили ордена Мужества: майор Алексей Терновский из Иркутской авиационной части войск правопорядка — медаль «За отвагу», а его сослуживец прапорщик Семён Польковский — медаль Жукова.
17 беглецов за сутки
«Лето 1990 года, таёжный поселок Зима, штаб конвойного батальона Иркутской дивизии внутренних войск. Накануне из колонии, которую охраняли подразделения батальона, совершили побег 17 осуждённых. Штаб поиска возглавлял начальник штаба Управления ВВ МВД СССР по Дальнему Востоку и Восточной Сибири генерал-майор Виктор Вейнгардт. В его распоряжение и был откомандирован вертолёт Читинской эскадрильи под командованием майора Михаила Карамышева. (…)
— Ну что, авиация, что думаешь, что посоветуешь? Куда они могут пойти? — кивнул генерал в сторону разложенной на столе карты.
— Мне тогда пришлось изобразить глубокомысленную мину и, подойдя к карте, сделать задумчивый вид, — рассказывал спустя много лет Михаил Михайлович Карамышев, вспоминая о том эпизоде. — Внимательно изучив «пятисотку», я выдал, по моему мнению, обычную банальность: «Если в побеге есть местные, товарищ генерал, то они почти наверняка залягут в посёлке. Часть беглецов может двинуться в сторону Иркутска по железной дороге, так как там много крупных населённых пунктов. И наконец, неместные могут пойти вдоль реки на запад, чтобы отлежаться в тайге, поскольку начало лета. Правда, вдоль речки около 30 километров до тайги по безлесной местности топать, кругом поля и болота без кустарника, зато свидетелей нет. Считаю, что надо дать ориентировку по железке до самого Иркутска, чтобы транспортная милиция осматривала грузовые составы. Оперативники пусть ищут местных в посёлке, а мы с вами бортом пойдём вдоль речки, у неё по берегам вырублен тальник, так что сверху всё хорошо просматривается. Искать предлагаю по квадратам».
(…) генерал внимательно выслушал, долго молча смотрел на меня в упор, а потом дал по телефону какие-то указания.
Прошло несколько часов. Уже смеркалось, когда от оперативников поступила информация, что трёх беглецов взяли в посёлке. По их словам выходило, что на проходивший состав успели вскочить только двое из беглецов, остальные решили отсидеться в тайге….
Генерал внимательно посмотрел на меня и дал команду на вылет. Взяв с собой несколько вооружённых бойцов, мы взлетели и пошли вдоль реки, где на протяжении нескольких километров толстым слоем по обоим берегам был навален вырубленный тальник.
Обследовав несколько квадратов и ничего не обнаружив, совершили посадку прямо на сухие ветки, лежавшие на земле толстым слоем. Пассажиры вместе с генералом вышли, походили по тальнику, размяли ноги. Минут через десять взлетели, и вертолёт вернулся в посёлок.
Уже стемнело, и экипаж с разрешения генерала отправился отдыхать. Не успели мы заснуть, как дежурный довёл информацию: на станции Черемхово под Иркутском двух беглецов сняли с поезда.
А перед рассветом Виктор Иосифович лично разбудил меня и сказал: «Ты представляешь, майор, ночью в зону вернулись 12 осуждённых. Сказали, что вертолёт сел практически на них. Они всё это время прятались под срубленным тальником — испугались, что мы их сверху заметили и решили раздавить! Хотели сразу вылезти и сдаться, но мы уже взлетели».
Так генерал-майор Виктор Вейнгардт заработал славу искусного ловца сбежавших осуждённых: вернуть на зону за сутки 17 беглецов — это было нечто, даже по меркам матерых конвойников».
Использованы материалы и отрывки из книги «Крайний вылет».
Популярные материалы по тегам статьи:
