Сибиряки как прототипы литературных героев

О творчестве иркутского писателя, ученого, исследователя Виталия Зоркина наша газета рассказывала в начале нынешнего года. Тогда только вышла его первая книга о судьбах иркутских градоначальников, готовилось к публикации ее продолжение.
"По следам героев книг" - так называется один из неопубликованных проектов Виталия Иннокентьевича, цикл интереснейших статей, каждая из которых своеобразное журналистское расследование писателя.
"Известные литературные персонажи имели реальных прототипов, - пишет Зоркин. - Судьба приводила многих из них в Сибирь, а иных оставляла там навсегда. Такова жизнь".

За что благодарил польский кинорежиссер

- Кем, например, был Д…Артаньян? Оказывается, не просто мушкетером, а курьером по особым поручениям кардинала Мазарини. Или, говоря современным языком, сотрудником спецслужб. Есть мемуары, где знаменитый мушкетер рассказывает о себе и трех своих братьях, которые стали маршалами Франции. Об этом мало кто знает.

Более близкий нам пример. Когда-то я опубликовал статью о писателе Грибоедове, он служил в Иркутском гусарском полку. Есть портрет 1812 года, где будущий автор "Горя от ума" в парадном гусарском мундире. Соответственно некоторые персонажи знаменитой комедии были списаны Александром Сергеевичем со своих однополчан. В образе Репетилова, например, изображен один из них - Шатилов.

Еще один литературный герой, знаменитый негодяй Швабрин из "Капитанской дочки" Пушкина. Его подлинная фамилия польская - Шванвич (вариант - Шванович). После подавления пугачевского бунта он был сослан в Сибирь, в Верхоянск, где и умер. Я был в тех краях лет тридцать назад, пытался найти его могилу. Поиски успехом не увенчались, но прогулка по уникальным ссыльным местам запомнилась на всю жизнь.

Немало интересных примеров и в литературе ХХ века. После войны, в 60-70-е годы, у нас была очень популярна книга "Сатурн почти не виден", ее читали почти все представители старшего поколения. Однажды я был в санатории "Горячий Ключ" под Краснодаром, разговорился с местными жителями. Одна женщина вспомнила: неподалеку живет человек, послуживший прототипом героя "Сатурна", разведчика Крамера. Этого человека я разыскал и написал о нем статью, которую назвал "Байкал-61 выходит на связь". "Байкал-61" - это позывной моего героя.

В романе Н.Островского "Как закалялась сталь" есть партийный работник по фамилии Леденев. Любопытно, что его прототип жил в Иркутске, занимался партийной работой и носил фамилию Феденев. Это реальный факт.

И еще один пример. У Льва Толстого есть рассказ "За что?" - о событиях польского национального восстания 1830 года. Главный герой там - реальный персонаж, которого за участие в восстании сослали в Оренбург. Он был солдатом в одном из местных батальонов. К нему приехала жена (она была вольной), там у них родилось двое детей, которые вскоре умерли. Однажды Винсент Мигурский исчез, а через какое-то время его одежду нашли на берегу Урала и принесли жене. Та плакала, переживала, а потом добилась разрешения перевезти прах детей на родину, в Польшу.

В карете, в специальном ящике, который приделали снизу, Альбина везла домой живого супруга - история с его самоубийством была частью своеобразного семейного плана возвращения на родину. Ночью он тайно выбирался из своего укрытия и ехал в карете с плотно задернутыми кожаными шторками. Однажды казак, сопровождавший путешественницу, увидел, что она едет не одна, и донес начальству. Обман раскрылся, супругов арестовали и сослали в забайкальский поселок Акатуй. Вскоре Альбина умерла. В 1971 году я был на ее акатуйской могиле.

Интересные сведения о судьбе этой семьи есть у иркутского профессора Болеслава Шостаковича, который готовит к публикации воспоминания Винсента Мигурского. Знаю, что там будет и рассказ о встрече Мигурского с декабристом Волконским в Иркутске.

Однажды на конференции в нашем педуниверситете я рассказывал о ссыльных поляках и вспомнил трагическую судьбу Мигурской. После выступления ко мне подошел высокий пожилой поляк и горячо поблагодарил за добрую память о его соотечественниках. Оказалось, это известный кинорежиссер Ежи Кавалерович. Он снял двухсерийный фильм о ссыльных поляках и привез его в Иркутск. Показ фильма Кавалеровича стал продолжением доклада Шостаковича и моего выступления. Такова жизнь.

Почему приняла яд китайская девушка Се

Среди творческих проектов Виталия Зоркина - книга исторических рассказов "Роковая любовь великих людей".

- Сюда вошли любовные истории 25 замечательных поэтов, писателей, ученых, - говорит автор. - Материал для книги подбирался долго, тщательно, надеюсь издать ее нынешним летом.

Писатель охотно откликнулся на мою просьбу поведать какой-нибудь любовный эксклюзив из будущей книги и рассказал прелестную и одновременно трагичную love story китайского поэта Юань Чженя (эпоха Тан.779-831 гг.) и его возлюбленной по имени Се.

- Тогда в Китае было такое правило: если молодой человек, получивший образование, хотел работать в родном городе, то его отправляли сначала куда-нибудь в чужие края и только потом, спустя несколько лет, разрешали вернуться домой (совсем как в добрые советские времена, когда выпускников вузов и техникумов отправляли трудиться в какую-нибудь тмутаракань по распределению. - И.А.).

Словом, в эту самую Се влюбился китайский император и естественно, не разрешал ее возлюбленному вернуться домой, даже продлил срок его ссылки еще на пять лет. Влюбленные договорились, что будут писать друг другу письма. По одному в год.

За пять лет Юань Чжень получил ровно пять писем. Потом он вернулся домой, встретил своих друзей и спрашивает: где Се? "Она давно умерла, разве ты не знаешь?" - ответили они.

Выяснилось, что Се сразу покончила с собой, приняв яд, когда император стал домогаться ее любви и она оказалась в безвыходной ситуации. А перед смертью написала любимому пять длинных писем и попросила отправлять их по одному в год. Се давно не было в живых, а письма все шли. Известие о ее смерти поэт получил пять лет спустя. Такая история.

- Кстати, - поведал еще одну, уже современную, историю писатель, - когда я пытался опубликовать свои новеллы несколько лет назад, в одной редакции мне сказали: вот вы пишете о Шекспире и почему-то не упоминаете, что о нем сказал Карл Маркс.

Без комментариев.

Как создавался "Гранатовый браслет"

В серии "По следам героев книг" есть одна статья, которую, по-моему, невозможно читать равнодушно. "О телеграфисте Петре Жолтикове, истории "Гранатового браслета" и писателе Александре Куприне" - так назвал ее автор.

Рассказ Куприна, написанный в 1911 году, полит слезами не одного поколения читателей. Впрочем, автор "Гранатового браслета" признавался позже, что он тоже плакал, когда писал эту вещь.

"Работа Куприна над рассказом началась с того, что он записал эпиграф: Ludvig van Beethoven, 2 sonata (op. 2 № 2) Largo Appassionatо. Соната Бетховена побудила Куприна к литературному творчеству. Звуки сонаты соединились в его воображении с историей светлой любви, которой он был свидетель". Так начинает очередное расследование Зоркин.

Потом мы узнаем, кто был подлинными героями трагической love storу маленького чиновника, где разворачивались эти события и еще много интересных подробностей из жизни писателя и его родных, послуживших прототипами героев рассказа.

"Был и настоящий браслет, который принадлежал жене Куприна Марии Карловне, - пишет Виталий Иннокентьевич. - Вот как она сама описывает его в своих мемуарах: "Наружная сторона браслета была сплошь покрыта мелкими гранатами, а посередине - несколько крупных камней. От времени на внутренней стороне появились темные пятна. Браслет очень нравился Александру Ивановичу (к драгоценным камням он чувствовал особенное пристрастие), и он решил снести его к золотых дел мастеру, чтобы узнать, можно ли как-нибудь уничтожить пятна.

Неопытный ювелир, не знавший, что гранаты раньше оправляли только в серебро, вызолотил браслет. Старинная вещь была испорчена. Хотя мастер и уверял, что снять позолоту очень легко, Куприн рассердился и забрал украшение, так и не вернув ему первоначальный вид".

В историю любви, которую реконструировал иркутский исследователь, интересно вчитываться заново, зная, что, как и почему написал Куприн. Хотя этот маленький литературный шедевр начала прошлого века все равно останется загадкой.