Иркутяне, помнящие родство

Как жители Приангарья ищут близких и с какими проблемами сталкиваются семейные исследователи и сотрудники Государственного архива
Семь лет назад, в январе 2014 года, в «Пятнице» появилась новая рубрика «Моя родословная», в которой журналисты нашего еженедельника рассказывали об иркутянах и их далеких предках. При подготовке публикаций мы каждый раз убеждаемся, насколько интересна нашим землякам история их семей. Да и читателей эти рассказы, иногда больше похожие на приключенческие, не оставляют равнодушными: после знакомства с ними хочется как можно больше узнать и обо всех своих родных. Как выяснилось, каждый год в Государственный архив Иркутской области поступает свыше 2000 запросов от граждан, желающих узнать свою родословную. Благодаря этому интересу в иркутских семьях возрождается некогда утраченная культура сохранения семейных архивов
Семь лет назад, в январе 2014 года, в «Пятнице» появилась новая рубрика «Моя родословная», в которой журналисты нашего еженедельника рассказывали об иркутянах и их далеких предках. При подготовке публикаций мы каждый раз убеждаемся, насколько интересна нашим землякам история их семей. Да и читателей эти рассказы, иногда больше похожие на приключенческие, не оставляют равнодушными: после знакомства с ними хочется как можно больше узнать и обо всех своих родных. Как выяснилось, каждый год в Государственный архив Иркутской области поступает свыше 2000 запросов от граждан, желающих узнать свою родословную. Благодаря этому интересу в иркутских семьях возрождается некогда утраченная культура сохранения семейных архивов

В Государственный архив Иркутской области ежегодно поступает свыше 2000 запросов от граждан, желающих узнать свою родословную, в Государственный архив новейшей истории Иркутской области — около 600. По словам директора ГАИО Ольги Семеновой, сейчас в целом утрачена культура сохранения семейных архивов: семейные предания передаются или «легендарно», то есть это устные воспоминания, или же и вовсе люди не хотят вспоминать свое прошлое, если оно было связано, например, с репрессиями.

— Поэтому у нас в архиве работа с родословной начинается почти всегда с Фонда № 50 «Иркутская духовная консистория Священного Синода». Там хранятся церковные документы с 1746 по 1920 год. Это самый большой в Сибири консисторский фонд, хотя его сохранность все равно неполная, — поясняет Ольга Семенова. — Генеалогическое исследование всегда требует много времени и большой переработки материалов. Наша страна пережила войны, революции, в XX веке уничтожались церкви — а с ними пропадали и церковные архивы.

Так, в 2021 году служба ЗАГС по Иркутской области должна передать в Госархив документы за 1921—1925 годы. Их собирают в областных отделениях службы, и иногда попадаются неожиданные находки. Например, в Куйтунском районе сейчас обнаружили 57 метрических книг дореволюционного периода. Раньше их могли не заметить, по словам Ольги Семеновой, потому что в книгах самого начала XX века просто продолжали вести записи в 1920-х годах. А это означает, что Фонд № 50 ждет пополнение.

Поиск нужных данных в архиве занимает много времени. Во-первых, отмечает директор ГАИО, потому что искать приходится вручную:

— На то, чтобы оцифровать все документы нашего архива нынешними мощностями, требуется 1200 лет. В первую очередь, конечно, мы сканируем консисторский фонд, но в любом случае это процесс небыстрый.

Во-вторых, ГАИО — архив «чиновничий»: в нем хранятся документы органов власти, учреждений, предприятий и так далее. Личные архивы составляют ничтожную часть от общего количества дел. Так что упоминания о конкретных людях иногда приходится искать, к примеру, через налоговые документы.

Директор ГАНИИО Семен Жабинский добавляет, что учреждение, которое он возглавляет, — это бывший партархив, и если человек состоял в КПСС, то есть вероятность, что в его личном деле найдутся упоминания о родственниках — например, в автобиографии.

— По сравнению с ГАИО у нас сравнительно мало запросов, потому что люди пока еще не знают, что и как у нас можно найти, — поделился Семен Жабинский. — Но если к дореволюционным документам нет преград по доступу, кроме их сохранности, то, приходя в наш архив, нужно помнить о законе «О персональных данных». Документы «моложе» 75 лет просто так не выдаются для изучения: сначала необходимо подтвердить, что ты родственник человеку, личное дело которого хочешь изучить.

Вот что должно содержаться в первоначальном запросе о составлении родословной: надо знать имя и фамилию предка, его сословие, год и место рождения, для женщин — девичью фамилию. При необходимости сотрудники архива помогают каждому исследователю составить методику изысканий.

Также на сайте ГАИО готовят мастер-классы по составлению родословной. Как сообщила начальник отдела использования документов и работы с обращениями граждан и организаций ГАИО Надежда Чичкова, изначально планировалось проводить их очно, но из-за коронавирусных ограничений пришлось перейти в онлайн. Первая часть посвящена тому, что такое метрическая книга, как она выглядит и как с ней работать. Этот мастер-класс уже опубликован. В планах — выпустить еще два, один — посвященный статейным спискам, другой — похозяйственным книгам.

Пока самое глубокое исследование родословной, выполненное в ГАИО, прослеживает шесть поколений. Речь идет о генеалогическом древе писателя Валентина Распутина. Одна из сотрудниц архива занималась этим около трех лет на добровольных началах и выяснила, что самый дальний предок писателя жил в XVII веке и был дьяконом в Илимской воеводской канцелярии.

Ольга Семенова также подчеркнула, что при таких глубоких исследованиях работать приходится с рукописными текстами XVII—XVIII веков, которые современный человек не всегда может прочитать без подготовки. Но архивисты консультируют и помогают разобраться.

— К нам присылают заявки на исследование родословной и из других стран: США, Канады, Германии, Польши, Бразилии, Австралии, очень много запросов из Израиля. Есть и от жителей европейской части России. Они и иностранцы более дисциплинированные, подкованные, сразу к обращениям прикладывают свидетельства о рождении, браке, другие документы, и сами запросы очень конкретные. Из Иркутской области, Якутии, с Дальнего Востока чаще поступают более расплывчатые обращения, приходится с заявителями созваниваться или списываться, уточнять. Самый анекдотичный случай был года три назад, весь запрос звучал так: «Я хочу найти мою бабушку, ее звали Елена, и она была очень красивая», — рассказала Надежда Чичкова.

Много запросов поступает в архив от людей, которым нужно подтвердить право на наследство, установить гражданство. Регулярно идут запросы из судов, в 2020 году было много обращений от Ольхонской прокуратуры по границам Прибайкальского нацпарка.

Есть три больные темы, по которым документов в ГАИО нет или почти нет. Например, архив не может дать гражданам справки по присвоению им льготы «Ветеран труда Иркутской области», потому что не может доказать их звания «Ударник коммунистического труда», на основании которого эта льгота выдается.

— Раньше такие документы хранились в учреждении и не подлежали передаче в архив. Теперь эти сведения взять уже негде, и мы начинаем выискивать косвенные данные, что в таком-то учреждении была бригада условного Иванова, — и хорошо еще, если этот человек был бригадиром, — и в каком-нибудь отчете профсоюза было написано: «бригада коммунистического труда Иванова выполнила план на столько-то процентов, — пояснила Ольга Семенова.

Также люди сталкиваются с тем, что не могут доказать своего звания «Труженик тыла в военный период». В годы Великой Отечественной войны дети привлекались к сельхозработам: при школах и даже детсадах были приусадебные участки гектаров на 50, на которых должны были работать воспитанники и ученики.

— Совершенно точно они были мобилизованы на сельхозработы: уезжали в деревни, жили там, но учета трудодней не велось. Списки учеников составлялись и оседали в школах, не передавались в архив. Поэтому мы даем заявителям, допустим, общее решение исполкома о направлении школьников 6—7-х классов на сельхозработы. Но фамилий там нет. В некоторых субъектах РФ такая архивная справка является основанием для начисления льготы, но не везде, — отметила директор ГАИО.

И третья больная тема для архивистов — это доказательство эвакуации. В Иркутской области документов об этом не сохранилось вообще: они почему-то не поступили изначально на государственное хранение.

— Мы видим, что они были, но отмечены при этом как «не переданные». Где они сосредоточены — непонятно. Один экземпляр должен был передаваться в Москву, второй оставался на месте эвакуации. Также надо учитывать, что эвакуация, особенно в начале войны, зачастую была стихийная: люди нигде не регистрировались, им главное было сесть в поезд и уехать. Поэтому мы не можем подтвердить людям их пребывание в эвакуации на территории Иркутской области, — рассказала Ольга Семенова.

Как попасть в архив

Запись в читальный зал ГАИО для исследований ведется на месяц вперед. 
По словам сотрудников архива, места — а их и так небольшое количество из-за ковидных ограничений сократилось до девяти — разбирают буквально за сутки. Телефон для записи 8 (3952) 23-93-50.