Третий звонок

У каждого свой клуб. Таня со своими друзьями старается встречаться отдельно, Толик — со своими. Пробовали как-то перемешать, всех-всех позвали, и ничего хорошего. Таня весь вечер носилась как угорелая из кухни в комнату — старалась всем угодить, а когда села передохнуть, гости собрались на выход. Прямо вот ломанулись в прихожую, словно им подали самый последний в жизни троллейбус. Шапки, варежки у всех как-то разом потерялись. Таня потом долго искала хозяев забытых шарфов и перчаток. И благодарили Таню за угощенье, как ей показалось, сухо. Хотя она старалась как могла, напекла, наварила, нажарила. С курицей в клюквенном желе провозилась. Думала, гости оценят. А гости и половины не съели. Сидели важные женщины, а мужики напивались. Еще одна Танина приятельница привела двух малолетних детей, хотя существует же правило: во взрослую компанию детей не водить. Деток определили в Илюшину комнату, а сама их мамаша села за стол. Дети кричали, требовали газировки и жареной картошки, а мамаша сидела, не шелохнувшись. Таня за газировкой сбегала, тихо так сбегала, не привлекая внимания, и картошки нажарила. А дети все равно кричали, а мамаша делала вид, что дети не кричат, а если кто и кричит, то за стенкой, на улице, в соседнем городе. Словно не ее дети орут и комнату Ильи разносят. В баню такие гулянки. Таня еще на эту подругу обиделась, а потом решила — толку-то? Все уже позади: и недовольные лица гостей, и раздражение мужа, что не смогла все нормально устроить. А Илюша с ними потом почти неделю не разговаривал, в комнату свою только пригласил — смотрите, мол, родители дорогие, что ваши гости наделали. Ну да, некрасиво. Вроде и дети нормальные, а погром такой учинили, словно дикари. Стены фломастерами разрисовали, книжек нарвали прилично, с компьютером вообще караул. Вспомнить тошно, в какую копеечку тогда им этот прием обошелся. Так что лучше как раньше — каждый со своими, и желательно в оговоренное время, с оговоренным количеством гостей, с оговоренной программой. А не так — пустить все на самотек, потому что были же все проверенные и воспитанные. И пожалуйста, детский праздник, пожалуйста. Тогда и газировка, и жареная картошка, и развлечения, и строгий надзор. В общем, все равно не получается у Тани насчет приема гостей. Вот так и выходит, что звать к себе — сплошная морока, чтоб никого не обидеть. Сейчас хорошая традиция появилась — собираться в кафе, в ресторане. Гости нарядные, еду официанты носят, если претензии, то к поварам. Никакой тебе грязной посуды и последующего ремонта. И Таня в красивом платье и туфлях на каблуке. А когда гости в собственном доме, какие уж тут каблуки и платья. Как-то глуповато всегда смотрятся такие хозяйки. А может, ну их вообще, этих гостей? Это Толик как-то после очередной вечеринки Тане свои соображения выдал. Таня свой день рождения отмечала, и вроде все хорошо задумывалось, а все равно нашлась одна недовольная — бывшая Танина соседка по старой квартире. Ну ладно, перебрала женщина с количеством рюмочек, с кем не бывает, но у нее начались вдруг какие-то обидные откровения, выговоры всем присутствующим, родственникам ее мужа и, собственно, этому мужу, сидящему рядом. Слезы, обиды. Пришлось такси вызывать срочно. А этот обиженный муж все хотел остаться и что-то там пояснить, в чем его жена не права. Танина свекровь вообще удивляется: «Вот зачем вам, семейным людям, какие-то друзья нужны? Тем более в таком количестве? Школу двадцать дет назад окончили, и до свидания. Вроде никто из вас по общагам не мыкался, а привычки какие-то все равно коммунальные». Это она и сына своего имеет в виду. Тот запросто может позвонить Тане и сказать, что он всю компанию к ним ведет. Например, им по работе что-то нужно обсудить. Человек десять — запросто. Потому что все голодные. А Таня что? Таня все понимает. Уж накормить-то десяток людей — это она запросто. Таня такая — душа нараспашку. А свекровь дальше порога никого не пускает, соседей, в смысле. И сама ни к кому не ходит. Так и говорит всем подряд: «И сама не хожу, и у себя не привечаю». А у Илюши за все время учебы только один друг. А когда Таня заглядывает в комнату во время таких визитов с предложением чаю попить или пообедать, Илюша потом возмущается: «Ты что, мама! Никто сейчас ни у кого не ест». Таня говорит, что они дикари. А Илюша мстительно напоминает про разгромленную комнату. Таня оправдывается, а ее муж смеется.

****

А потом Танин муж Толик к одному старому другу вдруг зачастил. Таня ходила с ним пару раз в эти гости. Но хозяйка ей совершенно не понравилась. И как ведет себя — не понравилось, и как выглядит, и что говорит. Они пришли тогда как «приличные» люди: тортик принесли, вина купили. А хозяйка тортик порезала прямо в коробке и сидит ждет, когда ее муж всем остальным займется. Бокалы поставит или хотя бы чаю подаст. Такая вся из себя наряженная. Как на подиуме. А Толик принялся ее защищать: «Что ты, — говорит, — Ирка совершенно нормальная, просто не зацикливается на мелочах». Это в том смысле, что Танин заскок всех накормить — это мелочи. Таня еще раз сходила, может, из любопытства, а скорее, из вежливости. К себе звала, но хозяева сослались на занятость и в гости к ним не ходили. А Толик вот зачастил. Прямо так и говорит — заскочил к Пономаревым после работы. Ирка то, Ирка се. А про мужа ее ни слова. Таня спрашивает: «Ты вообще что там делаешь? Не в карты же вы режетесь». А Толик мнется: «Да так как-то, поговорили». «А о чем?» — не отстает Таня. — «Ну, одноклассников вспомнили, учителей». А сам полез на антресоли, старые альбомы достал, фотографии рассматривал. Таня присела рядом, пыталась что-то тоже посмотреть, а Толик все убрал. А Таня тогда отвлеклась на что-то, значения не придала. В общем, похоже, Толик серьезно Ирой Пономаревой, женой своего старого друга, увлекся. Ира, оказывается, училась в параллельном классе, на переменах они пересекались, вроде все. А сейчас встретились — и затянуло. Толик и сам еще ничего не понял, а Таня оторопела — а в чем, собственно, дело? То трещал без умолку — Ирка то, Ирка се, а теперь молчит. Спросишь о любом пустяке — раздражается. Дальше — больше: Толик вдруг усиленно взялся критиковать Таню, высмеивать даже. Про эту несчастную курицу вспомнил ни с того ни сего. Ну, Танин фирменный рецепт — курица в клюквенном желе. Толик даже морщиться стал, когда Таня взялась обсуждать с ним какие-то блюда, которые собиралась готовить на день рождения свекрови. То есть она, Таня, значит, упахивается, чтобы нормально поздравить его же мать — праздновали всегда у них, потому что свекровка не любит возиться с готовкой, — а родной сынок нос воротит, еще и упражняется в остроумии. И вообще ерунду понес: «А можно, — говорит, — курицу отдельно, а желе отдельно?» И вообще, оказывается, слишком много в Тане этого, мещанского, вот Ира… И осекся. А Таня вспылила. Что Ира, что Ира? Что Ира там могла еще насоветовать? Макароны отварить и подать их с селедкой? Да? Это Толик как-то однажды рассказал, как пришел к ним в гости, а Ирка к праздничному столу — день рождения у мужа — подала макароны и копченую селедку. Как-то, говорит, не подумала. В общем, не женщина, а мечта. Дыша духами и туманами. И все ей до лампочки, весь этот быт, заморочки у плиты. «Лучше она лишний раз книжку откроет или на концерт сходит». Цитата. Дословно — это Танин муж Толик цитирует Иркиного мужа Пономарева. И ничего, как-то ведь обходятся. Живут двадцать лет и не переживают, что у них к обеду, что к ужину, что к завтраку. Кто свободен, тот и занимается хозяйством. А нет охоты? Ну, так пусть все идет как идет. Книжки, концерты, селедка, макароны. А потом Толик им надоел. Он так и сказал Тане — четко, прямо и горько: «Надоел я им». Толик как-то пришел, а ему дверь не открыли. Хотя окна горели по всей квартире. А он все звонил, звонил. Как пятиклассник. Толик тогда не обиделся, загрустил только. А так — мало ли что. А потом пришел еще, а Ирка ему дверь открыла и сразу с порога брякнула: «Как-то не к месту ты, Толик, сегодня». А из комнаты — слышно же — смех, музыка, гости. «Понял», — сказал Толик и ушел. Ну, переживал страшно, даже всплакнул как-то по пьянке. С другом каким-то напился, а потом Тане полночи душу все изливал. Мол, как все могло так случиться, что его из дома прогнали? И все такое прочее. Нудное. А Таня довольна. Понял, наконец, где твой дом.

****

На работу принесли билеты в театр на премьеру. Таня обычно отмахивалась — в другой раз, а тут взяла. Говорит мужу: «Толик, я тебя в театр приглашаю». В фойе они сразу наткнулись на Пономаревых. Ирка разоделась в пух и прах: бархат, гипюр, театральная сумочка, шитая бисером, горный хрусталь на изрядно дряблой шее, яркий макияж. Поп-звезда. Аж в глазах рябит. И взгляд по сторонам — с кем еще не поздоровалась, кто еще не заметил, не отметил. Пономарев рядом с ней выглядел потасканным импресарио. Усмехался надменно. А во рту не хватало пары зубов. Толик мягко взял жену за руку: «Пойдем, Таня, уже третий звонок».