Трактор для Полины

Полина Александровна Громова родилась в Костромской области. Когда началась война, Поле исполнилось 16 лет. В начале декабря 1941 года вышел приказ: всех, кто может двигаться, невзирая на возраст, отправлять в лес на заготовку дров. Дрова нужны были для топки паровозов: эшелоны шли в сторону фронта один за другим…

Колхозники стали главной рабочей силой на лесозаготовках в военное время — рубить деревья отправляли трудоспособных мужчин 16—55 лет и женщин 16—45 лет. Но мужчины воевали. Пилы и топоры взяли в руки женщины и подростки. На своих плечах таскали тяжёлые брёвна, укладывали в штабеля. Весь день по пояс в снегу, вымокшие, голодные. Остановиться нельзя — замёрзнешь. Погреться негде, в морозы можно было только развести костёр, в котором жгли порубочные отходы. Обедали тут же — мороженым хлебом да снеговой водой. Потом научились хранить хлеб за пазухой. Это мешало работать, но зато он не замерзал.

Каждый кубометр давался очень тяжело.

— Участок был за 100 километров от села, — вспоминает Полина Александровна. — В лесу мы работали по 10—12 часов в день. Темно ещё было, когда приходили на делянки. Снег до пояса — прежде чем пилить ствол, отгребали снег, вытаптывали площадку у комля. Валить очень опасно, но выбора не было: чтобы лесина упала в нужном направлении, её толкали длинными шестами, сами раскряжёвывали, потом тянули брёвна верёвкой к складке, иногда катили, с большим трудом укладывали в штабеля. От работы в снегу одежда и обувь намокали. За выполненную норму давали 300 граммов хлеба, а не сделаешь норму — ничего не положено было. Спали в сараях, после работы ни есть, ни пить не могла, падала замертво от усталости. И так каждый день, без выходных. Как-то заболела, кашляла сильно, кровью. Прибежала к врачу, а он говорит: «Бегаешь быстро, вот и кашляешь. Иди работай». А у меня коклюш был, простыла.

Когда Полине исполнилось 18 лет, её отправили на курсы трактористов в посёлок Шешекма.

— За топливом для тракторов ходили в город Шарью, за 15 км. Мы видели, как на станции Шарья останавливались эшелоны с теплушками из блокадного Ленинграда.

Окончив курсы, Полина Александровна до 1948 года работала трактористкой в колхозе. Летом от зари до зари пахала, сеяла и убирала хлеб, зимой ремонтировала свою технику.

Первым трактором Полины Александровны был газогенераторный Т-2Т. Он работал на сухих чурочках. Подростки, старики, доярки — все заготавливали полешки размером примерно 10х10 см, которые потом развозили по домам, где хозяева их сушили. Древесину засыпали в бункер трактора, разжигали, а затем ехали пахать или сеять. Питание было неважное, одежда плохая, но не жаловались, работали от темна до темна, а то и до рассвета, особенно во время уборки урожая. Каждый понимал, что хлеб нужен для победы. Рабочий день — ненормированный. Задание давал председатель колхоза. Укажет, сколько нужно вспахать или засеять, и до тех пор, пока не выполнят, об отдыхе не могло быть и речи. Поэтому зачастую засыпали тут же, на поле.

— Сколько слёз было пролито от бессилия, когда не могла справиться со своим трактором! — вспоминает Полина Александровна. — Поломки чаще исправляла сама, но если не могла устранить неисправность, то шла пешком 18 километров до Шешекмы за запасными частями.

Тракторы ломались часто, прямо в борозде. Хорошо, если был какой-то транспорт, на котором можно добраться до Шешекмы. Но основным таким «транспортом» были быки.

После войны Полина Александровна вышла замуж и переехала в Красноярский край. В 1973 году приехали с мужем на строительство Байкало-Амурской магистрали, да так и остались здесь.