Таблетки от жадности

Кто в России решил заработать на маркировке лекарств и чем это обернулось?

В разгар второй волны пандемии коронавируса, о которой, кстати, предупреждали ещё весной, в аптеках вдруг пропали лекарства. Ранее фармацевты жаловались, что реализовать необходимые препараты не позволяет некая система МДЛП (мониторинг движения лекарственных препаратов). Продать пилюли в обход системы — значит нарваться на штраф в 300 тысяч рублей или лишиться лицензии. В сложившейся ситуации возникает по крайней мере несколько вопросов: что это за система, кто придумал маркировку лекарств и, самое главное, кому это выгодно?

Три года назад в России задумали эксперимент по маркировке лекарств. С 1 октября 2019 года процедура стала обязательной для части препаратов, а с 1 июля 2020 года — для всех остальных. Лишь для ряда медпрепаратов сделали исключение — их продавали немаркированными.

«Наша маркировка не имеет аналогов в мире по своему охвату. Мы и далее будем последовательно расширять спектр маркируемой продукции», — доложил в сентябре на видеоконференции с Владимиром Путиным глава Минпромторга Денис Мантуров, инициатор и главный организатор программы маркировки товаров.

Цели маркировки вроде бы благие. Во-первых, государство намерено извести контрафакт как класс. Во-вторых — чтобы ни одна единица товара, родного или заморского, не улизнула мимо бдительного ока налоговиков.

Мантуров заверил президента, что по маркировке можно отследить путь товара от производителя до покупателя, причём сделать это сможет любой россиянин.

Однако всё, что касается технических и технологических обновлений, в России не работает или не сразу включается. Слово «цифровизация» мы лишь научились выговаривать, на деле выходит по Черномырдину: хотели как лучше — получилось как всегда.

Несмотря на долгую подготовку к эксперименту, осенью аптеки и дистрибьюторы начали жаловаться на сбои в системе, появились опасения, что маркировка приведёт к дефициту лекарств. Так оно и случилось. «Один из крупных сбоев в системе произошёл 30 сентября — были потеряны данные об уже загруженных в неё препаратах, продажа и поставка маркированных лекарств затруднились. На сегодня восстановлено всего лишь 38% данных», — пишет Forbes.ru

Дело дошло до того, что всемирно известный «Гедеон Рихтер» официально объявил о прекращении поставок лекарств в Россию, пояснив, что вынужден пойти на это, чтобы не нарушать российского закона.

Представьте на минуту такую ситуацию. Предприниматель, например, из Усть-Кута поставляет, скажем, столы или стулья в Иркутск и ряд ближайших поселений. Однажды приходит требование, что перед отгрузкой товара в областной центр его следует свозить в Москву и там поставить на учёт, то есть промаркировать. Хорошо, соглашается предприниматель. Однако на этом дело не заканчивается. Товар пришёл в Иркутск, но перед отправкой в ближайшие населённые пункты его вновь везут в столицу для отчёта и получения разрешения на последующие торговые операции. Но и это не всё. Перед продажей конкретному покупателю, неважно — в Баклашах или Урике, товар вновь должен побывать в Москве. Примерно такая процедура совершается на всех этапах с лекарствами, только в электронном виде. Ясно, почему вся система виснет, но непонятен алгоритм решения проблемы. Причём непонятен самому идеологу маркировки, то есть Мантурову.

Поэтому на прошлой неделе систему маркировки лекарств временно перевели в уведомительный режим. По мнению главы Минпромторга, причиной сбоя явилась недостаточная техническая подготовка некоторых аптек к работе в новых условиях.

«Пока опт и розница решают эти вопросы, мы с коллегами из других ведомств, принимая во внимание пик повышенного спроса, решили временно перевести систему маркировки лекарств в уведомительный режим работы в аптечном и дистрибьюторском сегментах. Это позволяет отпускать товар сразу, не дожидаясь ответа системы маркировки», — цитирует Мантурова «Коммерсантъ».

Кремль устами Дмитрия Пескова мгновенно открестился от свалившейся проблемы.

«Мы не располагаем информацией о деталях этого сбоя», — заявил журналистам пресс-секретарь президента и добавил, что Кремлю было бы неправильно выступать (в этой ситуации) с какими-то рекомендациями. «Это целиком и полностью вопрос правительства. Нужно адресовать этот вопрос именно туда», — цитирует Пескова ТАСС.

Наивно было бы полагать, что в России вот так сразу назовут виновника возникшего коллапса, а тем более накажут.

А теперь главное: кому выгодна вся эта затея с дополнительным контролем над лекарствами?

В маркировке есть один немаловажный момент — она платная: например, стоимость одного кода для пилюль дороже 20 рублей составляет 50 копеек. А теперь умножьте скромные 50 копеек на 3,3 миллиарда. Почему на 3 миллиарда? Столько кодов уже выдано фармацевтическим компаниям России.

По мнению интернет-омбудсмена Дмитрия Мариничева, новая система — не что иное, как косвенное налогообложение бизнеса с неясными бенефициарами. Впрочем, почему неясными? Центр развития перспективных технологий (ЦРПТ) — единственный оператор маркировки товаров — был создан в 2017 году; 50% центра принадлежит структурам Алишера Усманова, по 25% — у Ростеха и управляющего партнёра Almaz Capital Александра Галицкого. Вот эти господа круто заработают при любом раскладе и заметно поднимутся в списке Forbs.

Как тут не вспомнить Виктора Степановича: «Да такие люди, да в таком государстве, как Россия, не имеют права плохо жить!»