Судьба человека

Семья Гуровых, когда началась война, жила на Украине. Отец ушел на фронт, а мать с двумя детьми перебралась к родственникам в маленький поселок под Брянском. Вскоре после их приезда в поселок вошли германские войска.

— Мне было тогда пять лет, сестренке — три года. Вместе с мамой и бабушкой нас привезли в Брянск и поместили в лагерь. Под бараки немцы приспособили цеха завода, где раньше находились железнодорожные мастерские. Они были огромные, и нары в них сделали в четыре яруса. Наверх надо было забираться по очень высокой лестнице, — вспоминает иркутянин Виктор Иванович Гуров. — Помню, когда мы с бабушкой зашли туда, я поднял голову и увидел людей, сидевших под потолком на полках. Я почему-то решил, что мы пришли в магазин и здесь продаются живые куклы.

Пересыльный лагерь за колючей проволокой вмещал тысячи людей. В память навсегда врезались запахи карболки и хлорной извести, которыми обрабатывали помещения. Ими была пропитана даже скудная еда заключенных. Но дезинфекция не спасала от вшей.

— Нас должны были отправить в Беларусь на поселение — как работники в Германии мы не представляли ценности. Но пока ждали отправки, мама заболела сыпным тифом. Немцы панически боялись тифозных больных, их изолировали в помещении, приспособленном под госпиталь. Но лечения там, по сути, никакого не было, — продолжает Виктор Иванович.

Он вспоминает, как однажды с бабушкой пошел справиться о здоровье матери и вдруг почувствовал, что не может передвигать ноги. Они стали словно ватные, перед глазами все поплыло. Виктор тоже заболел тифом и оказался на больничной койке. Больше он не видел ни бабушку, ни сестренку. Девочка умерла от кори. Бабушку отправили в Беларусь, и, по слухам, она скончалась в пути.

Мальчику, когда тот пошел на поправку, найти в лагере мать помог санитар госпиталя. А спустя некоторое время Надежду Гурову с сыном вывезли на поселение в белорусскую деревню. Там им повезло наняться на работу к зажиточным крестьянам, что и помогло выжить.

К местным жителям время от времени приходили связные от партизан. Виктор Иванович вспоминает, что после каждой удачной партизанской вылазки фашисты применяли к местному населению жесткие карательные меры. Несколько деревень в округе сожгли.

— Мама должна была время от времени ходить в райцентр отмечаться. Так же делали и другие поселенцы. Но однажды наша соседка ушла в комендатуру и больше не вернулась. Вскоре маму тоже вызвали отмечаться. Она сказала мне, чтобы я одевался и шел с ней. Потом на улице взяла за руку, мы вышли из села, свернули в лес и ушли к партизанам, — вспоминает Виктор Иванович.

Надежда Николаевна Гурова вместе с сыном была в партизанском отряде вплоть до освобождения Беларуси советскими войсками. После войны она завербовалась на работу в Иркутск. Здесь Виктор Иванович окончил авиационный техникум и физический факультет ИГУ, долгое время работал на Иркутском авиазаводе.

В свои 84 года он, оглядываясь назад, может сказать, что все в жизни сложилось как нельзя лучше. Но память о пережитом во время войны страхе, потере близких людей, тяжелой болезни, лишениях и совсем не детских заботах не дает покоя.

— Уходят не только ветераны: детей войны, побывавших в фашистских концлагерях, становится с каждым годом все меньше. Люди забывают о том, что самым страшным страданием война становится для детей. И надо сделать все возможное, чтобы сохранить память об этом в поколениях, — говорит Виктор Иванович Гуров.