Страшнее страшного

История настолько чудовищная, что не сразу и понятно, как к ней подступиться и с какой детали перейти к рассказу. Ужас и эмоциональную боль здесь вызывает все — и смерть ребенка, и то, что она обнажила. Но сначала следует сказать, что, располагая всеми данными, мы в редакции «Пятницы» изменили имена участникам, не показываем их лиц и даже не называем населенный пункт Иркутской области, где все случилось. Причин тому несколько. Во-первых, это история про несовершеннолетнюю девочку; во-вторых, суд продолжается; а в-третьих, мы пока и сами не поняли, кто в этой драме настоящее зло: мать ребенка, похоже, намерена защищать обвиняемого.

Семья и новый мужчина

Маленькая Аня родилась 11 лет назад с диагнозом «ДЦП». Мама, у которой уже был 4-летний сын, от ребенка ни на минуту не отказалась: все эти годы полноценно ухаживала за дочкой, выполняла рекомендации врачей, проходила нужные обследования, обеспечивая необходимое для жизни маленькой Анечки. И Аня жила. Но почти не росла — в 11 лет девочка выглядела примерно на три года, она не умела сидеть, не говорила, не видела, не пользовалась руками. Максимум, чем она могла ответить маме, это эмоцией — радостный или недовольный возглас, иногда могла улыбнуться. Заботился об Ане и старший брат Андрей — он сразу подружился с сестренкой, а когда подрос, легко мог подменить маму.

В 2015 году в семье появился мужчина. Ольга познакомилась с разведенным отцом троих детей, решили жить вместе. Виктор быстро поладил с Андреем — брал его на рыбалку, учил бытовым навыкам. Не отказывался и от помощи по уходу за Аней — мог переодеть, накормить, вывезти во двор на прогулку. Жили, как казалось соседям, мирно и ладно — сажали картошку, построили теплицу, вставили новые окна в дом. Ольга была домохозяйкой, Виктор работал в структуре железной дороги. На работу всегда приходил вовремя, нареканий не имел, много лет подряд его портрет висел на Доске почета.

Употреблял, злился и бил

Тем не менее, как и в каждой семье, бывало всякое. Однажды Ольга пропала из поля зрения медработника, которая наблюдала Аню. Фельдшер несколько раз за неделю приходила на дом, но никого не могла застать, телефон Ольги был недоступен. А потом мама сама объявилась в детской поликлинике. Она объяснила, что поссорилась с мужем и временно съехала — сняла квартиру, но заверила, что скоро вернется в этот же дом и что ребенок остается на том же участке. Был и другой случай: на работу Виктора поступила бумага от участкового об антиобщественном поведении их сотрудника. Как выяснилось, Виктор сломал челюсть сожительнице. О причинах случившегося не знает даже подруга Ольги: «Она как-то уходила от этой темы, не рассказывала».

При этом Виктор по-прежнему не опаздывал на работу. Трудился по графику «сутки через трое», а в дни отдыха позволял себе выпить. Но, как рассказывает в суде сосед, который по-отечески приятельствовал с Виктором, «лишнего вроде себе не позволял»: «Перед работой сутки отлеживался — даже если предложишь, пить не станет. И с девочкой всегда нянчился. Одну ее без присмотра не оставлял, если Оля ушла — пока она не вернется, от ребенка не уходил. Он ее дочкой называл. И вдруг такое…»

А случилось страшное.

8 апреля 2019 года у Виктора был выходной. Утром он вернулся со смены и отправился к товарищу — помочь разобрать сеновал. Поработали, выпили, еще поработали, еще выпили. К обеду Виктор освободился — забрав остатки водки, он вернулся домой. Потом был поход к другому приятелю, где также выпили, но вскоре Виктору позвонила Ольга и попросила вернуться домой.

«Я пришел, а Оля с соседкой пошли искать ее мужа, я остался дома с Аней. Потом Оля вернулась, собрала вещи и пошла к моей матери постирать и помыться, — пересказывает в суде события того дня Виктор. — Девочка, как всегда, лежала в кроватке».

После долгой паузы он продолжает: «Я помню, что говорил с Олей по телефону, она ругалась, а я вроде собирался тоже туда, к матери, поехать. Но она сказала, что скоро вернется и чтобы я не ездил. Я растопил печь бумажным мешком от собачьего корма… Может, чтобы белье сушить? В тот день морозно было… Помню потом, что в комнате дым, задвижку, видимо, не вытащил. Я открыл окно на кухне, подошел к Ане, смотрю — она мертвая… А дальше я на табуретке в тамбуре у печки сижу. Пришла Оля, спросила, где Анютка, а я говорю: «Ты же ее с собой забрала». В голове белиберда какая-то крутится, не могу сопоставить, говорю же — не помню. Даже если я литр выпил за весь день с самого утра, так это не показатель. Я ведь ел, работал. Не понимаю, почему не помню. Кто положил ее в топку? Я не знаю, но я был дома один».

Сжег, потому что надоела?

Восстанавливать события пришлось следователям. По их версии, пьяный Виктор, недовольный отсутствием Ольги и тем, что вынужден присматривать за ее больным ребенком, решил избавиться от девочки. Он вытащил Аню из кроватки, попытался задушить, закрыв рукой рот и нос ребенка, а также подушкой. А дальше, возможно приняв еще живую девочку за труп, затолкал ее в топку и разжег огонь. Экспертиза показала: смерть наступила от конкурирующих повреждений — одновременно от отравления угарным газом и ожогов 10% тела ребенка: 11-летняя Анюта погибла именно в печи.

«Я узнала о смерти Анюты от Андрея, — рассказывает в суде свидетельница. — Увидела у их дома полицию, подошла, спросила его, что случилось, и он ответил: «Виктор Анюту сжег». Оля рассказывала потом, что когда она пришла домой, стала выкладывать продукты на стол и почувствовала запах гари, но что было дальше, не говорила. После похорон она сказала, что не уверена точно, что это он убил дочку, ведь ее же там не было, она не видела».

Прокурор дополнила слова свидетеля ее же показаниями, данными ранее: «Был случай, что Виктор угрожал Ольге по телефону, что вынесет Аню на снег…»

Известно, что в тот вечер Ольга сама заглянула в топку и увидела там дочь. В ужасе она выбежала на улицу и закричала. Сбежались люди, на улицу вышел сам Виктор. 15-летний Андрей, который был во дворе, бросился на него, и в этот момент у дома остановилась патрульная машина. Полицейские скрутили Виктора, залили тлеющее пламя и сообщили о происшествии оперативникам…

«Били, вот я и сознался»

Виктор рассказывает судье, что в отделении из него выбивали показания. Говорит он об этом с горечью и обидой, вспоминает подробности диалогов. На этом фоне кажется странным, что происходившего за час-два до этого он категорически не помнит. Забыл именно это. Или говорит, что забыл. «Били, колотили, вывернули ключицу, сломали руку, мизинцев до сих пор не чувствую. Требовали, чтоб рассказал, как убивал, а что я скажу, если не помню».

Виктора волнует судьба истязателей, интересует ход следствия, он следит, чтобы соблюдался порядок допросов свидетелей и экспертов, и дерзит своему адвокату. Во время рассказа соседки о том, что сломал сожительнице челюсть, нахмурился, а на виске вздулась вена. При этом понять, что он чувствует, говоря о смерти Анюты, трудно — на лице спокойствие. Примерно с таким выражением лица люди пытаются вспомнить, куда положили не очень важный предмет…

А что же мать?

Ольга бывает на каждом судебном заседании. Она внимательно слушает и всегда берет слово, если судья предлагает высказаться. К примеру, она активно поддержала ходатайство сожителя о разбирательствах на тему побоев в полиции, поддержала его запрос о повторном анализе крови. У эксперта она спросила, могла ли дочка потерять сознание от предрасположенности к эпилепсии. А в личном разговоре с «Пятницей» сказала: «Я пять лет с ним прожила и ничего плохого о нем не могу сказать...»

Похоже, Ольга не верит в виновность Виктора или старается себя убедить в этом. Кажется, она даже защищает его, подвергая сомнению объективность расследования. Это стало ясно из ее разговора с гособвинением в ожидании начала одного из заседаний — «Пятница» стала свидетелем этого разговора: «Тогда кто это сделал? — в ответ на тихие вопросы женщины спрашивает прокурор. — Вы или ваш сын? Кто?»

Есть ли ответ на этот вопрос у Ольги — неизвестно, но такое поведение наталкивает на разные размышления. Может, она просто запугана? Или пытается смягчить приговор не чужому все-таки человеку, который в течение нескольких лет был какой-никакой опорой? А может, так слепа любовь?

Меж тем суд уже опросил свидетелей, эксперта и приступил к допросу подсудимого. За тем, как дальше будет проходить этот судебный процесс, следите в «Пятнице».

В чем обвиняется отчим

Подсудимому предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного статьей 105, частью 2, пунктами «в» и «д» УК России («Убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, совершенное с особой жестокостью»). Виктору грозит срок от восьми до двадцати лет либо пожизненное лишение свободы.