Небурная жизнь Бури

По легенде, здешние места были казачьими владениями

Тревожное название для села — Буря. И находится-то оно в глухой глухомани, в Зиминском районе, за Саянском, в тайге. Если снег идет, то дорога туда делается непроезжей, обычный транспорт ее не одолеет. Расположена Буря в низине широко и красиво. Только лес на сопках плешивый, небо просвечивает. И по речке все больше пеньки. Речка от того обмелела. Идут машины с лесом. Жалуются местные жители, которым жалко тайги, жалко Бури. Когда-то (да еще совсем недавно!) густейшая тайга давала приют зверям и людям.

«Все, что нанесешь на карту, твое...»

В стародавние времена по речке Буринке, которая берет начало в тайге и через шестьдесят километров впадает в приток Оки, стояли бурятские юрты. Легенда гласит, что казак Константинов разведывал эти места по царскому — Екатерины II — указу. Константинов просил карту этих мест, но не получил ее. Тогда он стал составлять карту сам, описывал урочища, горки. Позже от Екатерины II пришел ему ответ: «Все, что нанесено тобою на карту, теперь твое, владей». По легенде, документ был отправлен в Нижнеудинск, где и затерялся. Право первопроходца Константинова владеть землями кануло в Лету. Стали подъезжать из России другие казаки — Тирские, Скуратовы, Ступины. И теперь в Буре проживают потомки казачьих родов, заселивших когда-то эти дикие места.

Кстати, на самом деле, как объяснили нам в селе, ударение в названии ставится на последний слог. Что значит это слово, точно никто не знает. Может быть, потому, что первые жители этой местности были буряты. А может, потому, что место низкое — яма, болото, низина. Но абсолютно точно сказать не могут — никто не знает.

Церковь не разрушил даже бульдозер

Посреди села торчат почернелые деревянные стены — старинная церковь, которая составляет красоту и достопримечательность села. Все еще составляет — несмотря на то, что это скорее и не здание, а деревянный его остов под дырявой крышей. Летом в жару там укрываются лошади, а стены изнутри выпачканы ругательствами.

Когда-то, а точнее в 1882 году, крестьяне села Буря обратились за благословлением к Иркутскому архиепископу Вениамину. Хотели они возвести свой храм, так как до ближайшего было 25 верст. Стояло в селе только 45 дворов, но зажиточных, крепких, и могли позволить себе буринцы выстроить и содержать свой храм. Заложили фундамент из листвяка. Из выдержанного дерева за два года возвели здание. В 1884 году было совершено освящение красивейшего храма Во Имя Святых Апостолов Петра и Павла. В селе сохранилась старинная фотография, запечатлевшая изумительное здание. В фасадах повторены формы каменных культовых построек, но изготовленных из дерева в стиле общеевропейского барокко. В буринской церкви службы шли до 1933 года. Потом арестовали священника, церковь заколотили. Потом начали ссыпать туда зерно. В качестве зерносклада храм служил до 1945 года. Тогда он был открыт, и до 1956 года буринцы посещали службы. Но верующие не смогли содержать храм. Священник уехал. Церковь переоборудовали в клуб, сделав к нему пристрой, будку. Клуб заработал в 1972 году. В конце восьмидесятых, когда верить в Бога стало снова похвальным делом, церковь хотели забрать в Саянск.

— Собирали жителей на сход, чтобы решить вопрос с перевозом церкви. Но буринцы воспротивились: мол, стоит храм на освященном месте и не надо его трогать, — рассказывает Людмила Крутикова, учительница, местный краевед.

А заведующая сельской библиотекой Валентина Кулешова рассказывает историю о том, как в девяностые пригнали технику и хотели разобрать церковь. Но она не поддалась, выстояла, ни одно бревно с места не стронулось. Значит, и быть ей на этом месте.

Сегодня церковь, которой исполнилось 125 лет и которая необыкновенно хорошо сохранилась, утратив только часть колокольни, ожидает, когда же дойдут до нее руки у нынешних буринцев. Но дойдут ли? Зажитку в деревне никакого. Власти и копейкой вряд ли выручат. А люди инициативу не проявляют.

— Да и есть ли резон? — спрашивает Людмила Крутикова. — Село маленькое теперь. Верующие уже привыкли в Саянск на службы ездить. Есть, конечно, рядом деревни Кундулун, Черемшанка. Но и тамошние привыкли к Саянску.

Много ли, мало ли сто дворов, но жаль будет, если пропадет такая красота.

От революции не осталось и пня

Рукотворная красота в Буре осталась еще кое-где помимо церкви. Сохранилось несколько старых домов начала девятнадцатого века — высоких, с резными ставнями, с интересными воротами. Жили здесь раньше мастера-резчики. Теперь уж не осталось ни одного. Деревня до революции была зажиточная. Строились люди на века. В центре Бури стоял двухэтажный, с жилыми покоями и лавкой под ними, особнячок купцов Шиверских. После революции снесли его, поставили безликую колхозную контору. Один известный мастер-резчик был как раз из этой фамилии, из Шиверских. В доме, где сейчас сельсовет, проживало зажиточное семейство Скуратовых.

Революция привнесла небольшие корректировки в жизнь Бури. Гражданская война будто бы и обошла его. Бурные военные события проходили стороной, ближе к станции Зима, к деревне Самаре. Поэтому некоторое спокойствие было гарантировано жителям. В революционные партизанские отряды буринцы, как зажиточный кулацкий элемент, не стремились. Ушли к партизанам в отряд знаменитого командира Николая Бурлова, чьим именем даже улица в Иркутске названа, два-три человека. Особых боев здесь не проходило. И красные, и белые проходили через Бурю мирно. Только один памятник кровавого времени был здесь — огромный пень в нескольких километрах от деревни, возле которого белыми было расстреляно несколько красных. Но пень рассыпался от времени.

Ссыльные выкапывали кости родственников

Колхозное время принесло буринцам куда больше горя и забрало больше жертв, чем Гражданская война. С 1929 года здесь образовалось две коммуны, мужская и женская: «Молодая крестьянка» и «Красный охотник».

— Арестовывали многих. Наши не возвращались. Ночью увезут отца, а семья-то большая, без кормильца остается, — рассказывает Валентина Кулешова.

Вокруг Бури тайга была усажена небольшими деревеньками — столыпинскими, а в советское время сталинскими, где жили сосланные: Крюково, Мостовой, Минск, Курлик, Попова Гора, Киселек, Медвежка, Черемуховый Ключ, Сборный, Смуглый и другие. Теперь тайга пуста. Даже и домов почти не осталось.

В самой Буре также проживали жертвы сталинской политики — украинцы и литовцы. Они-то и отстроили в 1964 году в Буре школу. Сегодня в селе нет даже их потомков — когда наступила свобода, люди вернулись на родину. Многие раскапывали могилы умерших родственников и забирали с Буринского кладбища кости, чтобы упокоить их на родных погостах.

Библиотека замерзает из экономии

Школа, которую построили сосланные, работала до октября этого года. В октябре она сгорела — от обогревателя в кабинете физики. Выгорело три кабинета, поврежден спортивный зал, школа непригодна сейчас для обучения. Ребятишки и учительский коллектив ездят теперь в Саянск, в школу № 5, где к погорельцам отнеслись сердобольно. Когда кончится скитальческая жизнь, неизвестно.

Из культурный учреждений работает в Буре только клуб, где размещается и библиотека. Но находиться в помещении клуба зимой опасно для здоровья — очень холодно. Администрация экономит и тепло дает минимально, скудно. Так что библиотекарь, которая по совместительству работает завклубом, вынуждена ходить в телогрейке и валенках. А ведь молодежи в селе много, податься ей, кроме как в клуб и библиотеку, некуда.

— А как здесь народ принимать? Замерзнуть можно. Да и свет часто тухнет. Десять лет я тут вообще без тепла и света сидела. Столько книжек от мороза погибло! — сетует Валентина Алексеевна.

Она, чтобы хоть как-то удовлетворить культурные потребности читающего населения родного села, разносит книжки. Такая вот библиотека с доставкой на дом.

Упадок нравов: пиво, самогон, конопля

От культурного голодания, а также от безделья — работы на селе, как теперь водится, нет — молодежь пьет. Кстати, водку в селе официально не продают — только пиво, которое, как раньше хлеб, дают даже в долг. Но и чем покрепче можно разжиться. Раньше с гидролизного спирта люди желтели и травились. Сейчас помягче — пьют самогонку. Последние веяния, свидетельствующие об упадке нравов, дошли до Бури из города. Летом приезжают сюда подозрительные личности собирать коноплю.

Сельчане рассказывают, что имеется в Буре традиция дежурить на полевых воротах. Пастуха в селе нет, поэтому сами сторожат выход на поля, чтобы скот не прошел и не испортил посевы. В августе в это место, обильное коноплей, приезжают собирать урожай дурмана. Жители, которые стоят на посту на воротах, побаиваются — мало ли что за люди. И в такие моменты поминают спокойное колхозное житье, когда все было: и работа, и порядок, и уважение друг к другу, и интерес. А теперь живет каждый разрозненно, глухим двором.

И вот пример. Появился в Буре один человек, лет пятидесяти на вид. Приехал, поселился тихо в бывшей колхозной столовой. Одиноко жил, не пил. А был как-то пожар, обгорел человек и в больнице умер. И потом только из газет узнали, что тихий этот житель — герой афганец, майор. А так бы и не знали, с кем по одной улице ходили. Разве раньше в деревне так жили?..