Разбойник-рецидивист хочет помочь обществу

Он утверждает: романтики уголовной жизни больше нет

35-летний Роман Тумуров добрую половину своей жизни провел за решеткой. С малолетки кочуя по тюрьмам и колониям, накрепко сжившись с уголовной романтикой, для общества он стал, казалось бы, безнадежным, неперевоспитуемым объектом. Но в очередной раз попавшись на разбоях и грабежах, предвидя дальнейшие десять-пятнадцать тюремных лет, он решил, что пора применить свои силы в мирных целях. Теперь свое призвание рецидивист видит в том, чтобы противодействовать распространению преступности среди молодежи и помогать людям вставать на путь исправления.

«Это последний срок»

— Преступление как болото затягивает, — объясняет Тумуров свой последний преступный заход. На нем и его подельниках — разбои и грабежи, на большой дороге они захватывали тяжелую технику, в Иркутске нападали на квартиры. Сейчас Роман находится под следствием и сидит в СИЗО-1.

Тумуров рос в семье вполне благополучной, образованной: отец окончил авиационное техническое училище, мать работала педагогом. Из Катангского района семья переехала в Эхирит-Булагатский, в деревню Баян-Газуй, откуда и началась криминальная карьера Романа.

— Меня улица воспитывала. Раньше, помните, молодежь собиралась в банды. И я пытался добиться среди сверстников авторитета, доказать силу. В первый раз меня задержали за угон мотоцикла. Не то что нам деньги были нужны, мы его не для продажи угнали, а так, покататься, до соседней деревни доехать, продемонстрировать лихость. Я в 18 лет стремился к уголовной романтике.

Демонстрация лихости обошлась дорого. С этого самого мотоцикла и началась уголовная карьера.

— Но я, конечно, не буду говорить, что если бы меня освободили в тот момент, я бы исправился.

Он сидел, выходил — и снова попадался. Тумуров сидит в общей сложности шестнадцатый год. И теперь сидеть ему очень обидно. Потому что если раньше он был одинокий волк, то теперь человек семейный, отец двухлетнего сына. И сын, по его собственному признанию, для него главная ценность в жизни.

— Я осознаю, что срока мне не избежать. Это будет 10—15 лет. Но я думаю, это последний срок. Я теперь выбрал такую линию в жизни, чтобы творить добро. Знаю, ко мне по-разному отнесутся. Но хочу обратиться к людям и сказать: лучше жить на свободе и приносить пользу людям. И пусть меня не осуждают старые авторитеты...

От пошивочной мастерской до большой дороги

Три с половиной года Тумуров жил на свободе — и уголовная романтика не манила. Занимался пошивом театральных и карнавальных костюмов. Этому он научился в колонии и, как человек талантливый, стал в этом большим мастером.

И, может быть, шил и дальше бы себе эти костюмы, растил сына. Но в такой изломанной жизни большое значение имеют случай, нелепость, совпадение интересов.

— Как-то знакомые ребята попались на краже скота. Им понадобились деньги, чтобы отдать потерпевшему. Я выразил желание помочь. Позвонил знакомому и попросил занять денег на два месяца. Он предложил: «Пригоните технику и получите деньги».

И технику пригнали. Отобрали на трассе.

— Но случайности здесь не было. Это просто болото, — он, как человек опытный, знал, на что идет. Хотя и денег с этого получал не так чтобы много — давали по 20—30 тысяч за одно дело. И риск, адреналин тоже не в расчет.

Преступная группа — в уголовном деле фигурирует восемь подозреваемых — специализировалась на тяжелой технике, большегрузных машинах. Разбойничали на Синюшиной Горе в Иркутске, на Култукском тракте, в деревнях, в которых, знали, была техника. Работали на заказ.

Водителей связывали и держали в определенном месте, пока машина не уйдет подальше.

— Но над водителями мы не издевались. Это, может быть, оправдывает меня перед обществом.

Характерной особенностью деятельности этой группы было использование при нападении водки: водителей и сторожей поили, возможно для того, чтобы в дальнейшем им было затруднено общение с милицией. Из-за употребления алкоголя погиб один из водителей — умер от передозировки. В число обвинений членам преступной группы добавилось обвинение по статье 105 УК — «Убийство».

Тумуров, правда, считает, что водка была антистрессовым средством:

— Понятно, человек боится за свою жизнь. Мы людей успокаивали, выпить предлагали. Общались с ними, не били. Одного водителя мы сами пьяным забрали, он спал в машине. Нас за сотрудников милиции принял.

Разбойничали лихие ребята три месяца. В апреле попались... Тумуров принял участие в 11 или 12 эпизодах — сам не помнит точно, на сколько дел выходил. В двух случаях применялся алкоголь. На четыре дела ходили с оружием — с карабином «Сайга» и обрезами... Задержали Романа с подельником в Бозое, куда они приехали к знакомым. Скрутили прямо на улице.

— Да я на безнаказанность не надеялся. Знал, что когда-нибудь поймают.

«Люди стали намного злее...»

Тумуров сам попросил следователя Следственного управления, который ведет его дело, устроить интервью.

— Интервью я даю с целью привлечь внимание молодых — пусть они хорошо подумают, прежде чем сделают выбор. Хочу сказать, что если кого привлекает уголовная романтика, то теперь романтикой даже не пахнет. Во всяком случае, в СИЗО точно. Молодежь живет не по понятиям. Только старые еще придерживаются. Те, кто впервые попадает, в СИЗО проверку проходят — тюрьма все проясняет; здесь, как вы понимаете, все сидят согласно купленным билетам. И мало кто может за себя здесь постоять. Так что пусть хорошенько подумают.

Люди стали куда злее. Я в 90-х сидел в СИЗО, там одна камера убийц была на 20—30, может 40 человек. Теперь — целый подвальный этаж убийц. За телефон убивают! Ради развлечения убивают! Человеческая жизнь ничего теперь не стоит.

Роман обратился к руководству СИЗО с просьбой поддержать его инициативу по перевоспитанию сидящих и профилактике преступности среди тех, кто еще думает, а не пойти ли ему по темной дорожке. Он считает, что, разговаривая с коллегами по уголовному цеху, сможет посеять в их душах ростки добра. Хочет выступать по внутреннему радио.

— А мне говорят: «Вот приедешь в колонию, вот там и развивай свою деятельность». А у меня много творческих порывов. Я предлагаю быть активным участником, хочу быть полезным обществу. Не хочу больше времени терять. Да и нужны ведь только канцелярские принадлежности, чтобы писать. И возможность общения. Замполит по воспитательной работе, правда, обещал поговорить с начальством.

Для того чтобы получить моральную поддержку, Роман обратился к священнику с просьбой о благословении. От намерений своих отказываться не собирается, даже несмотря на то, что понимает — в тюрьме к его идее относятся по-разному. Кто-то поймет, кто-то сочтет, что с катушек съехал, а кто-то может и обозлиться.

— Даже если один человек задумается и никогда сюда не вернется, это уже будет важно. Один человек, кстати, уже задумался. Он сидел за то, что ломбард ограбил.

Роман достает конверт. Письмо адресовано Роману и написано бывшим сокамерником.

— В письме есть такие слова: «Именно ты помог мне осознать, что кругами ада в рай дороги нет. Знай, что одному человеку ты уже помог».