Охотник из Орлинги судится за свои угодья
Охотник из Усть-Кутского района Николай Пышкин судится с местным обществом охотников и рыболовов, которые лишили его права на охотугодья. Пышкин утверждает, что охотники в отдаленных деревнях находятся на положении рабов и вынуждены принимать все условия по сдаче пушнины, которые диктует им районное общество охотников. В случае неподчинения могут отобрать право охотиться.
Николай Пышкин, житель глухого таежного поселка Орлинга, — профессиональный охотник, промысловик. Уже 28 лет он работает на одном участке. В Орлинге, впрочем, все мужчины охотники, больше работать там негде. Живут тайгой.
— В советское время пушнина была госсобственностью, — говорит Николай Пышкин. — Нам давали спецодежду, оружие, обслуживали нас. Мы были обязаны выполнить план по пушнине; кроме того, заготавливали лекарственные травы, собирали смородину (в урожайные годы наша семья могла собрать около тонны). Сейчас осталась только охота. А все права от государства через районные администрации перешли к обществу охотников и рыболовов, которое есть общественная организация.
От общества охотников каждый конкретный человек получает лицензию. А районное отделение общества, утверждает Пышкин, из-за этого диктует свои условия, и охотник не может не принять их — иначе останется без лицензии, не сможет выйти в лес. Диктуется в том числе и количество шкурок соболя, которые должен сдать охотник, и закупочная цена на шкурки.
Уже несколько лет охотники бьются за то, чтобы сдавать шкурки на более выгодных рыночных условиях — не обязательно обществу, а тому, кто больше заплатит. Пышкин на свои деньги специально летал в Санкт-Петербург на пушной аукцион и видел, что там за лучшего соболя давали по 870 долларов.
— А нас попросту грабят. Я и к мэру района Сенину обращался. Но он сказал: "У вас общественная организация, и все вопросы должны вы сами решать". Но у нас уже много лет не было собраний охотников, и управляют всем шесть охотников-любителей из Усть-Кута. А мы, профессионалы, должны быть в рабстве. У нас 500 человек охотников. В 2003 году мы писали мэру письмо, что мы отказываемся сдавать шкурки на грабительских условиях. Но ничего не изменилось.
Под "грабежом" Николай Пышкин подразумевает сильно заниженную цену на соболя, а самое главное — пункт в договоре, который предварительно подписывают охотники с обществом. Этот пункт гласит, что все добытое помимо плана идет также обществу (по тем же заниженным ценам). Цена лучшей шкурки — 1600 рублей. Еще накидывают 15 процентов за седину (седой соболь — самый ценный). Причем договор заключают еще до того, как соболь добыт.
— В этом году у меня даже не квалифицировали соболя. Приехал представитель общества и захотел все шкурки забрать по 1100 рублей. Я начал возмущаться, а он — угрожать: мол, будешь возмущаться, в лес не выйдешь.
После этого случая Пышкина вывозили из тайги вертолетом — у него случился инфаркт.
— Представляете, я вышел из тайги специально, чтобы сдать шкурки. 70 км шел на лыжах. А тут такой беспредел! Вернулся в тайгу, по дороге нервничал.
Охотник попал в больницу. Однако там произошел инцидент: вещи эвакуированного охотника досмотрели охотоведы. В его вещах они нашли излишек шкурок, больше, чем охотник должен был сдать обществу.
— Когда я вышел из больницы и стал требовать от общества свои деньги за уже сданного соболя, с меня потребовали сдать и все шкурки, добытые сверх плана. И это значит, что я денег получу намного меньше, чем мог бы.
Пока охотник находится на излечении в Ангарске. И он знает, что по возвращении не сможет больше охотиться на своем участке — у него забрали угодья.
— Так решили на правлении общества, — говорит он.
Привлечь к ответственности общество у него пока не получается. В возбуждении уголовного дела ОБЭП Усть-Кута отказал. Однако охотник обратился в приемную депутата Госдумы Николая Курьяновича. Из приемной сделали запрос в прокуратуру области и получили ответ, что тот самый грабительский пункт в договоре противоречит действующему законодательству. Тем не менее председатель правления общества подал в суд на Пышкина из-за нарушения этого — незаконного — пункта. А Николай Пышкин подал встречный иск, чтобы вытребовать деньги, которые, по его словам, ему не выплатили за уже сданную пушнину. Но главное — для того, чтобы отсудить права на охоту.
По словам Николая Пышкина, товарищи-охотники поддерживают его, но из-за своего зависимого положения открыто и активно, как Пышкин, уже все потерявший, выступать не рискуют.