Евгений Евтушенко устроил в Зиме "Детский сад"

На съемках автобиографического фильма были задействованы простые зиминцы — от случайных прохожих до партийных работников

Иркутск живет ожиданием. Скоро начнутся съемки многосерийного фильма "Да, я — адмирал Колчак!", которые обещают стать неординарным событием в культурной жизни региона.
Однако Иркутская область не первый раз становится съемочной площадкой для глобальных проектов в масштабах страны. Ровно 23 года назад на студии Мосфильм царило необычайное оживление. Съемочная группа торопилась погрузить реквизит в вагон. "У нас нет ни чернильниц-непроливаек, ни семи мраморных слоников, ни ковриков с вышитыми лебедями, я не представляю, как мы будем снимать!" — раздраженно ворчала реквизиторша. "Мне бы ваши проблемы! — ответил режиссер фильма. — Мы ведь едем на мою родину, в Зиму. Там все есть — и слоники, и коврики, и многое другое, что вам и не снилось". Режиссером фильма был поэт Евгений Евтушенко.
На съемки фильма "Детский сад" Евгений Евтушенко, уже тогда вплотную приблизившийся к неофициальному званию живого классика, приезжал дважды: на пристрелку, с художником фильма, — выбирать виды и пейзажи для фильма — и зимой 1980 года, уже в составе съемочной группы Мосфильма. Город Зима встречал именитого земляка восторженно...

Лихтваген, тонваген и половина истребителя в провинции...

В Зиме в то время жили тетушка и дядюшка поэта — Дубынины. Известно, что во время войны, когда мама Жени надолго уезжала работать в агитбригадах, он оставался именно с ней, играя с двоюродным братом Колей. Торжественной и помпезной встречи именитому земляки не устраивали, но принимали его очень тепло. Несмотря на то что эпоха социализма близилась к закату, съемки проводились при покровительстве партийных органов: первый секретарь Зиминского горкома партии Виктор Спирин получил ненавязчивое указание сверху, которое в те годы имело силу категорического приказа, оказывать любое содействие ведущему советскому пииту. Но для этого и не нужно было никаких указаний — Евтушенко в сибирской глубинке любили далеко не по указке КПСС.

И зимой начала восьмидесятых в гостинице микрорайона Ангарского разместилось около 40 человек съемочной группы Мосфильма — свето- и звукорежиссеры, ассистенты, рабочие сцены, оператор и директор картины... Во дворе стояли диковинные для зиминцев машины — тонваген звукорежиссеров, лихтваген световиков и даже так называемый ветродуй: это была носовая часть самолета-истребителя военных лет, с кабиной пилота, прозрачным фонарем, под которым он сидел, и пропеллером. Когда нужно было устроить необходимую по сценарию метель, под фонарь забирался ассистент, запускал мотор, а рабочие сцены лопатами бросали в лопасти пропеллера снег...

Впрочем, зиминцы помогали чем могли, стоило только сказать. Для съемок однажды пригнали пожарную машину. А для одной из ключевых сцен на катке собственно каток на льду реки Муры сделали сами зиминцы, расчистив ледовый пятачок. Здесь на коньках выписывал восьмерки москвич Женя, которого по сценарию пришли бить местные...

Чтобы воссоздать обстановку военных лет, было необходимо огромное количество реквизита и одежды тех времен, что не могли обеспечить московские костюмеры. И люди приносили вытащенные из бабушкиных сундуков плюшевые женские кофточки, шерстяные платки, пропахшие нафталином, а также домашнюю утварь, какие-то характерные вещи, мелочи — все, что могли найти.

Однажды нужно было снимать сцену, в которой дети катались с горки. Реквизитор бегала и причитала — ей кто-то сказал, что с горки в военные годы сибирские мальчишки катались на овчинных и коровьих шкурах, как сейчас в музее "Тальцы". "Где же я возьму столько шкур? Где я их вообще возьму? Как я в Москве могла найти коровьи шкуры?" Однако на следующий день местные жители принесли из домов целую гору шкур. "Куда вам их вернуть?" — спросила потрясенная реквизиторша. "Да ну, ерунда, заберите себе", — отмахнулся кто-то из местных. Для москвичей, для которых все лохматое — уже драгоценные меха, это было аттракционом неслыханной щедрости.

Для участия в съемочной массовке люди отпрашивались с работы

Собственно, и со съемками массовых сцен не было никаких проблем: о том, что требуются статисты, сообщали по местному радио за несколько дней, и к нужному сроку около дома культуры "Горизонт", где была рабочая база съемочной группы, толпились местные жители, желающие принять участие в создании фильма. Зная, что у костюмеров не хватает одежды, которую носили во время войны, многие приходили уже "одетые в образ", для чего ночами сидели перешивали-подшивали-ушивали старую дедовскую одежду.

Съемки самой массовой сцены фильма проходили на привокзальной площади, потому что съемочной группе очень понравилась старинного вида, похожая на замок из двух башенок водонапорная башня. Она и сегодня стоит прямо за зданием железнодорожного вокзала. Снимали Зиму военной поры. Более двухсот человек играли свои маленькие роли, двигаясь по секундам, расписанным режиссером. В этой толпе торговал самогоном из-под полы в ту пору главный редактор местной газеты "Приокская правда" Юрий Романов. Кстати, тогда выяснилось, как киношники готовят свой экранный самогон: в бутылку с водой просто капали несколько ложек обычного молока, и она приобретала характерный известково-мутный цвет.

Сам Евтушенко не был зациклен на жестком следовании его сценарию. Когда его зиминский друг Николай Зименков предложил один "говорящий" штрих в сцену у военкомата, Евтушенко немедленно согласился. В фильме есть сцена, где женщины с черными от горя лицами, в темной одежде выходят из военкомата с похоронками и одна за другой идут через двор. Николай Васильевич предложил: "Ведь наверняка, уходя на фронт, кто-то "зарядил" свою молодую женушку. Наверняка это время, когда ей подходит срок рожать..." Так в фильме появилась сцена, когда одна из женщин падает во дворе военкомата с родовыми схватками, а остальные, отвлекшись от своего горя, спешат к ней на помощь.

Кстати, Евтушенко настолько был увлечен работой, что иногда просил группу поработать в выходные. Так случилось и со сценой на катке — в выходной была нужная погода, и он попросил киношников отработать в выходной, при условии, что он оплатит их работу из своего кармана. Отказался только один — звукооператор. Шестеро других согласились работать, а звук писали на какую-то подручную, нашедшуюся у местных телевизионщиков аппаратуру.

Фильм снимали не на обычной для тех времен пленке "Свема", а на дорогом "Кодаке", поэтому оператор работал очень скупо. Евгений Евтушенко покупал пленку за свои деньги. Более того, для съемок фильма он отдал два дорогущих японских объектива для кинокамер...

Евтушенко не очень-то пьет, или Пил не Евтушенко...

— Существует мнение, что Женя пьет беспробудно. Так вот это ложь! — рассказывает друг поэта Николай Зименков, сейчас работающий на СПК "Окинский". — До сих пор в Зиме есть люди, которые рассказывают, как выпили с Евтушенко два ящика водки за раз. Так это они выпили, а он только чуть пригубил.

Миф, что, приезжая в Зиму, Евтушенко беспробудно пьянствует, имеет простые и весьма реальные корни. Дело в том, что, когда он приезжает на родину, в дом постоянно набиваются люди, подсаживаются к столу, разговаривают и, естественно, выпивают. И этот праздник затягивается на несколько дней. Но это не значит, что сам Евтушенко неумеренно предается возлияниям.

Москвичей, у которых поутру раскалывалась голова от неумеренного гостеприимства зиминцев, удивляло и восхищало то, что сибирский поэт по ранней зимней зоре легко одевался и бегал кругами вокруг зиминского микрорайона Ангарского, когда его столичные коллеги запивали анальгин капустным рассолом и с компрессами на голове, болезненно кряхтя, собирались на работу.

— Москвичи любили "врезать", а зиминцы — люди чрезвычайно гостеприимные. И вечером после съемок творческая группа обязательно попадала к кому-нибудь из местных в гости. Понятно, что москвичи пить так, как сибиряки, не могут. И утром они очень болели. А Женя пил очень умеренно, а по утрам бегал, чего москвичи понять просто не могли, — вспоминает Николай Зименков.

Подобные подвиги были приезжим просто не под силу. В фильме есть сцена очищения, где одна из главных героинь — Лиля (Светлана Евстратова), бывшая участница банды, — парится в бане, смывая с себя, по замыслу Евтушенко, все прошлые грехи, а потом выбегает валяться в снегу. Сцена снималась в пригороде Зимы, в Ухтуе, в бане одного из домов частного сектора, которая стояла в настоящем деревенском огороде. Настоящей сибирской зимой. В результате Евстратова серьезно простудилась, у нее тем же вечером поднялась температура, и только врач железнодорожной больницы Юрий Лебедев со своей женой, операционной сестрой, бросив все свои дела, приехали и смогли за ночь какими-то экстренными мерами и собственными способами поднять ее на ноги — на следующий день нужно было опять сниматься. График съемок был очень плотным.

Царские подарки

Для местной газеты нужно было сделать фотографию оператора фильма Владимира Папяна. Его снимали около кинокамеры, на улице. Но его куцая кроличья шапка портила все сделанные кадры. Тогда Николай Зименков снял с себя роскошную собачью шапку, предложил сняться в ней. Потом, по его словам, снимать ее с Папяна было просто жалко, настолько он в ней шикарно смотрелся.

— Я эту шапку сам шил. Мне друг привез рыжую красивейшую шкуру, которую я долго выделывал. Получилась огромная шапка. Все думали, что лисья, — вспоминает Николай Васильевич. — Я и подарил. Володя мне отдарился кофейным набором древней ручной ковки — это работа армянского мастера начала прошлого века. Но съемочная группа жестоко завидовала Папяну...

Но и съемочная группа сделала один забытый сейчас подарок неизвестному жителю Зимы. В фильме есть такая сцена: голодный Женя крадет что-то съестное на базаре, его ловят местные куркули и из мести растаптывают его скрипку. Тогда его кто-то ведет к старому скрипичному мастеру, умирающему в своей полуразвалившейся лачуге от туберкулеза. Для съемок этого эпизода в Зиме долго искали подходящий дом. А когда нашли, оказалось, что в нем живет нищая, умирающая, слепая старуха. И съемочная группа ходатайствовала, чтобы ей предоставили для жилья благоустроенную квартиру.

Эпизод отсняли. Старушке предоставили новую жилплощадь. А лачугу снесли....

Караченцов в Зиме читал стихи Евтушенко

В фильме снялись несколько очень знаменитых людей. Например, австрийский актер Клаус Мария Брандауэр, мировая звезда, который снимался без гонорара, из уважения к русскому поэту. В фильме также снимался молодой, красивый и очень популярный Коля Караченцов. К сожалению, съемки его сцен проходили в Иркутске II, но он приезжал в Зиму на устроенный Евтушенко поэтический вечер и долго упрашивал того дать ему выступить. И Караченцов со сцены дома культуры железнодорожников читал для простых рабочих Зимы стихотворение "Марьина роща".

Когда Евтушенко привез фильм в Зиму и показал его в местном ДК, Николай Зименков, в то время работавший на Иркутской студии телевидения, сказал: "У нас за такой монтаж бьют по рукам. Это грязный монтаж".

Евтушенко очень ругался. Потом оказалось, что то же самое ему говорили при монтаже и Папян, и другие члены съемочной группы. Но он настоял на своем, аргументируя это авторским видением. Вдохновленный первым опытом, Евгений Евтушенко хотел снять фильм про Сирано де Бержерака. Его зиминские друзья шутили: "Приезжай снова снимать к нам!" Но поэт был серьезно настроен снимать в Италии и Франции. Фильм "Детский сад", к сожалению, не получил широкого проката, и как киношник великий поэт земли русской так и не состоялся...

Р.S. Автор благодарит за помощь в написании материала Виталия Комина.