Иркутяне могут выжить в любых условиях

В качестве жилплощади людям приходится выбирать самые неожиданные места

В силу самых разных причин иркутянам приходится избирать для жилья места, мягко выражаясь, неподходящие. Киоск, офис, трамвай, аэропорт, землянка — это далеко не полный перечень сомнительных приютов, где изобретательные горожане пытаются пережить тяжелые времена. Очень часто эти тяжелые времена затягиваются надолго, а нередко и навсегда. Причем касается это не только пьющих и "бичеватых" граждан, но и самых что ни на есть нормальных, социально состоятельных людей.

Беженка с дочкой ютились в аэропорту

Амалия Казарян не гражданка России, хотя уже несколько лет она упорно стремится ею стать. Но мы уже вполне можем назвать ее иркутянкой, поскольку именно в Иркутске осела беженка-армянка и отсюда пытается отстоять свои права. Некоторое время Амалия с дочерью-школьницей, девочкой самостоятельной и рассудительной, ютились в здании аэропорта.

Поначалу женщина перебивалась, торгуя фруктами и овощами, и снимала угол. Обобранная своими работодателями, она не смогла платить за жилье и вынуждена была сменить место. Она металась, искала, где бы ей устроиться. И на некоторое время ей удалось пристроиться в гостинице при аэропорте. Через некоторое время стала работать продавцом в павильоне в аэропорту и жить в том же павильоне по договоренности с хозяйкой. В это время они и обратились в газету за помощью — Амалия, как бывший гражданин бывшего Союза, а также как христианка, рассчитывала на получение российского гражданства.

Увы, бывшие обитательницы аэропорта сейчас находятся в очень сложном положении. Некоторое время они жили в погорелом доме на ул. Байкальской. Потом через союз женщин "Ангара" Амалия вышла на депутата Сергея Дубровина. В итоге получила работу дворника и временное жилье в "деревяшке" на улице Напольной. Ее дочь получила бесплатный проездной и бесплатное питание в школьной столовой. Это, конечно, ничтожно, но хоть что-то. А сегодня вопрос перед Амалией поставлен ребром: ей отказано в дальнейшем пребывании в России. С 1 января паспорт Амалии недействителен, хотя был действителен все пять лет, пока она бегала по инстанциям.

— Меня выдворяют по последнему месту жительства — в Узбекистан, — говорит Амалия. — И как я, христианка, буду жить в мусульманской стране? Последней возможностью было найти деньги. В паспортно-визовой службе говорят, что если нет источника доходов, то нет и гражданства. Я добивалась в соцзащите денег, которые по закону должна была получать. Но они говорят, что денег нет. В комиссии по правам человека у меня пятнадцать заявлений лежит, и тоже толку никакого. И что же мне делать?

Михаил Дорошков, завсектором гражданского законодательства комиссии по правам человека, считает, что есть правовые возможности уладить ситуацию:

— Казарян обращалась к нам неоднократно. Мы посылали запросы в паспортно-визовую службу области, в миграционную службу. Последний раз обращались к уполномоченному по правам человека Лукину, но ответа пока не получили. Проблема у Амалии возникла, когда она предоставляла документы для получения вида на жительство: необходим документ для подтверждения источника средств к существованию. Она дважды получала материальную помощь от соцзащиты, и это, в принципе, является источником средств. Но ПВС положительного ответа не дала. Сейчас у Казарян просрочен паспорт, действителен он до 1 января 2006 года. Но с 1 же января начинают действовать поправки к Закону "О гражданстве": срок принятия гражданства будет продлен до 2008 года, а процедура упрощается. Нормы об источнике существования не будет. Выдворить Амалию не успеют. А если что, мы вмешаемся.

Землянка двадцать первого века

Землянку на краю Ново-Ленино, на пустыре за частным сектором, с воздуха не видно — притаилась в высокой сухой траве, снаружи — крыша из досок и маленькая труба. Дым не идет — дрова закончились, а мужчины уехали работать. Сегодня они копают могилу.

Обиталище рассчитано на пятерых. Оно маленькое, как кухня в хрущевке. Внутри две пары нар, одни двуспальные, семейные, для Марины и ее мужа. У Марины жилья в Иркутске нет, но есть тетка с квартирой. Тетка оформляет опекунство над маленькой больной Марининой дочкой — у девочки порок сердца. Марина говорит, что девочку хотели забрать в детдом, но тетка не позволила. К тетке своей Марина ходит в банный день.

— Кем вы работали?

— Я училась когда-то на парикмахера, да недоучилась. А работа у меня какая была — полы да посуду мыла. Но сейчас нам сложнее — раньше без прописки можно было на работу устроиться.

Маринин муж из Слюдянки, и прописка у него слюдянская. Его дядя Сергей из Усть-Орды, куда он после отбывания срока заключения не смог возвратиться. Еще один подземный житель — друг дяди. Смастерить землянку было его идеей. До этого, по теплу, честная компания ютилась в шалаше. Утепляться стали в октябре. Земляные работы проделали за четыре дня. Яму укрепили досками (и все же крыша сначала провалилась). Сделали "электричество" — под потолком висит лампочка, работающая от маленького аккумулятора. Днем здесь достаточно темно, свет попадает из малюсенького окошка под потолком (но Марина уже привыкла читать при таком освещении). Быт землянки убог, но все же внутри есть дачный умывальник, шкафчик с посудой. Отапливается усовершенствованная нора буржуйкой. Еду готовят снаружи, на воздухе.

Тридцатилетняя Марина рассказывает, что жилье безопасно во всех смыслах. Никакие лихие люди к ним не заглядывают. Органы тоже спокойны. Участковый, когда начались холода, пришел и предупредил, что замерзших трупов ему тут не надо. А после того как бродяги утеплились, успокоился. Соседи из частного сектора обитателей землянки жалуют. То картошку копать позовут, то дрова пилить. Когда только устраивались жить, по-соседски натащили тряпья, старых вещей. Почувствовав интерес журналистов к обитателям землянки, сосед Алексей, житель одного из крайних домов, предлагает услуги гида. Стоит удовольствие разговора с семейством двести рублей.

Конечно, землянка мала. Но из Иркутска Марина уезжать не собирается, хотя муж зовет ее сторожить дачи. Не светит им и какое-либо жилье в Иркутске. Вариант один — расширять нынешнюю "жилплощадь". Мужчины намереваются прокопать ее в глубину и сделать еще одну комнату, а эту использовать как кухню.

Поскольку жильцы странного помещения не жалуются и жизнь свою воспринимают реально — какая есть, та и хороша, то и никуда они не обращались за помощью. Но мы все же захотели узнать реакцию Ленинской администрации на столь странное соседство:

— Да мы даже не знаем, к какому специалисту вас отправить. Первый раз слышим о том, что у нас кто-то в землянке живет, — удивились в общем отделе.

Четверо детей живут в несуществующем доме

На бывшей "архиерейской даче" по улице Лагерной, 2, проживает многодетная мама Татьяна Кенжаева. Ее четверо детей мал мала меньше и сама она, беременная пятым ребенком, ютятся в одной из квартир этой старой "деревяшки". Она утверждает, что дома этого даже нет на плане города. Действительно, с чего бы ему быть, если он сильно погорел. Татьянина тетка сгорела в этом доме. Жилище явно непригодно для проживания. Ремонт, рассказывает Татьяна, приходится делать каждый месяц. Когда ее муж-узбек проживал в России, еще как-то перебивались. Но теперь он отбыл на родину, и неизвестно, вернется ли. Татьяне приходится самой содержать три комнаты хоть в каком-то подобии порядка. Крыша худая, и потолок мокнет. Кое-где потолок укреплен деревяшками, чтобы на головы не посыпался. Отопления в квартире Татьяны нет, хотя когда-то работали батареи (как говорит хозяйка, "еще при попах"). Вода — в колонке.

В последнее время дело идет к выселению. Татьяна рассказывает, что к ним приходили из домоуправления и сказали подыскивать другое жилье. У Татьяны нет вариантов, куда идти. Ее родители-пьяницы давно продали семейный дом, прописка у женщины временная, только чтобы получать детские пособия. Но после того как в нашей газете прошла информация о ситуации в Татьяниной семье и сюжет о ее проблеме был показан по местному телевидению, вроде бы прошел слух, что женщине и ее пятерым детям выделяют жилье.

Но вот что нам сказали в администрации города:

— Дом не является собственностью администрации. Абсолютно точно, что это собственность КЭЧ, принадлежит гарнизонному Дому офицеров. Все, что можем сделать мы, — обратиться к военным и попросить не выселять. И вообще, не имеет администрация таких функций — устраивать кого-либо. По новому закону о местном самоуправлении все функции соцзащиты переходят в область.

Директор гарнизонного Дома офицеров Сергей Димов имеет на этот счет другое мнение:

— Если бы вы нашли документы, подтверждающие нашу собственность на этот дом, я был бы очень рад. Дело в том, что когда-то Дому офицеров действительно принадлежало несколько домов. Но в связи с возбуждением уголовного дела против бывшего начальника Дома офицеров эти документы исчезли.

В областном управлении соцзащиты пояснили, что квартирными вопросами они не занимаются, все вопросы по этому поводу надо адресовать к мэрии. А Татьяна Кенжаева может обратиться в Центр социального обслуживания и получить какую-то материальную помощь — например, талоны на социальную столовую.

Собственный подъезд стал единственным пристанищем

Марина Киселева и двое ее детей долго жили в подъезде своего собственного дома. Спали на диване, поставленном между лестничными площадками. Марину и детей выселили из собственного дома по решению суда. Некогда женщина вместе с мужем проживали в квартире Марининых родителей. Но когда квартиру оформляли в собственность, муж устроил хитрую махинацию, благодаря которой смог продать квартиру, несмотря на маленьких детей. А потом исчез. Через некоторое время Марину с детьми попросили из квартиры. За несколько лет она дважды судилась, и дважды суд удовлетворял ее требования — она с детьми оставалась в своей квартире. Но третий суд был не в ее пользу. Новые хозяева выселили ее.

Пока у Марины были деньги, она снимала квартиру. Но без прописки трудно с работой. Да и кому нужна такая работница, которая все больше по судам бегает. И переехала Марина со своим небогатым скарбом на лестничную площадку. Влезло туда немного. Дети спали на диване. Большая собака-ротвейлер охраняла покой Киселевых. Марина очень долго сопротивлялась. Обращалась и в прокуратуру, и в ОБЭП, и к юристам. Юристы сказали, что дело ее может сложиться благоприятно только в том случае, если дело будет рассматриваться с точки зрения незаконной выписки детей из квартиры. Поскольку дело это очень давнее, то кто за это возьмется?

Сегодня Марина уже не живет в подъезде. По словам соседей, с лестничной клетки она съехала. Вопрос с квартирой она не решила. Просто одни добрые люди предложили ей пожить у них.

Ребенок родился в гостинице, а живет в офисе

Ольга Сергеевна — заметный человек. Она возглавляет одну из общественных организаций в области. Но приходится ей жить прямо у себя на работе, в офисе, в центре города. Жилищная история Ольги Сергеевны имеет давние, еще комсомольские корни. Вызванная некогда из района работать в областном центре комсомолка Ольга Сергеевна поселена была в обкомовской гостинице (теперь это гостиница "Русь"). Конечно же, ей всенепременно обещали квартиру. В гостинице у нее родился ребенок. Ждала она квартиры до самого последнего дня этого самого комсомола. Когда его не стало, надежды молодой женщины лопнули как пузырь. С тех пор уже 15 лет Ольга Сергеевна — теперь с ребенком — живет где придется. А точнее — у себя на работе.

— Из этих пятнадцати два года, правда, жила в общежитии, — вспоминает она те времена, когда еще работала в системе образования, в институте усовершенствования.

Потом, когда ушла в общественную организацию, общежития лишилась. Она когда-то обращалась в Госдуму, откуда пришло письмо в областную администрацию. Губернатор вроде распорядился, ее возили смотреть квартиры. А потом один из тогдашних заместителей сказал, что не положено.

Обращение к депутату Дубровину тоже не принесло результата. Дубровин ходатайствовал о предоставлении общежития, но тщетно. Ни в какой очереди на жилье Ольга Сергеевна не стоит — опять же не положено общественнику стоять в бюджетных очередях. В бытность свою председателем ГУНО Выговский пытался устроить Ольгу Сергеевну. Но как только Выговский ушел, женщину из очереди вычеркнули. И сегодня она не лелеет напрасных надежд, понимая, что квартира ей не светит. Снимать жилье она не в состоянии. Ребенок ее растет в офисе, и от этого, говорит Ольга Сергеевна, очень много проблем. Папку с квартирной перепиской она хранит как память.

В трамвае можно делать уроки

Жизнь в трамвае для бывшей детдомовки Любови Казаченко и трех ее дочерей вряд ли была лучше жизни с их скандалистом-папой и бабушкой, которая внучек, видимо, не жаловала. Любовь забрала дочерей под Новый год (2003-й) и пошла на улицу, не найдя сил выносить плохое отношение и дальше. С улицы семья попала в больницу, потом ютились у знакомых, иногда ночевали в подъездах. Детей пришлось пристроить на год в детский дом.

Через год она забрала их, хотя работники учреждения предлагали ей отказаться от детей и оставить их. За это время Любовь отсудила право проживать с дочерьми в квартире бывшего мужа и свекрови. Их долгое время не могли вселить. Любовь, кондуктор трамвайного депо, упросила на работе пустить ее и детей ночевать на лавочках прямо в депо. А днем она и трое детей катались в трамваях, дети делали уроки на задних сиденьях, завтракали-обедали-ужинали там же. Когда в трамвай набивалось много народу, девочки сидели в кабине водителя.

После того как Любовь вселили на законную жилплощадь — в одну комнату трехкомнатной квартире, жизнь стала лишь чуть-чуть проще. На работе Любовь думает о том, как бы свекровь не избила ее детей. Тем не менее какое-то жилье теперь есть, детей не заберут в детдом. Но есть и проблема — свекровь не прописывает детей, поэтому возникают проблемы со школой.

Лифтерную поменяют на подвал

Выселение семьи Колесниковых из квартиры происходило по решению суда, через службу судебных приставов. Фирма, в которой они раньше работали и в которой, работая, получили квартиру, посчитала недвижимость своей собственностью и продала ее третьему лицу. Третье лицо подало документы на выселение Колесниковых. Они говорят, что их даже не предупредили о грядущих переменах. Вещи выкинули на улицу.

По доброте их пустили пожить в лифтерную, которая представляет собой одну комнату. Раньше в лифтерной была мастерская, и до сих пор лежит там всякий железный хлам. В маленькой комнатке пришлось устроить и туалет, установив унитаз и фанерную перегородку. Дети Колесниковых и маленький внук съехали на съемную квартиру, потому что жить в таких условиях, да еще в тесноте невозможно.

В лифтерную вошло не все хозяйство Колесниковых. Мебель лежит в подвале дома. Хозяйка боится, что, возможно, скоро ей придется переехать в этот самый подвал. Для Колесниковых реальность такова, что помощи ждать неоткуда, квартиру им вряд ли вернут, поскольку существует решение суда.

Спать и стирать в киоске неудобно

Тамара Ощепкова переселенка. Родилась она в Бозое. Выросла и по комсомольской путевке уехала в теплые края, в Ташкент. Когда в Узбекистане начались гонения на русских, она собрала семейство и перебралась на историческую родину, в Иркутск.

Устроилась работать дворником в ЦПКиО, торговала с лотка газетами, мечтая купить газетный киоск. И она его купила по случаю. И стала жить там же, в собственном газетном киоске на остановке "Мухиной". Через некоторое время она появилась у нас в редакции с просьбой помочь ей разобраться с жильем, ведь как переселенка она имела полное право на квартиру.

Жила Тамара в этом крошечном киоске с минимальными удобствами: спала на прилавке, стирала, сушила и мылась в киоске. Летом, конечно, было проще, зимой из окон поддувало. И хотела Тамара Ощепкова в такой ситуации взять киоск размером побольше, чтобы поудобнее было.

Параллельно Ощепкова обошла все возможные инстанции, которые могли бы повлиять на ее квартирный вопрос. Она была в Комиссии по правам человека при губернаторе. В 2003 году был получен ответ из мэрии, что Ощепкова на очереди под номером 23. И еще стоит в очереди по безвозмездной ссуде на строительство или покупку жилья под номером 48. В прошлом, 2004-м, году она стояла в переселенческой очереди, и номер ее в этой очереди был 3673-й.

В миграционной службе нам сообщили, что служба обращалась к мэру, ходатайствовала о выделении ей жилья. Город меры принял. Тамаре Ощепковой предоставлено временное жилье до ее окончательного обустройства.