Оборотни на железной дороге

Из воспоминаний ветерана уголовного розыска

После войны Владимира Рябченкова направили в Омскую школу милиции, а по ее окончании — в уголовный розыск города Иркутска. За 30 лет Владимир Иванович прошел путь от простого оперуполномоченного УР до начальника отдела уголовного розыска управления.
— Все было, — вспоминает ветеран УР. — И погони со стрельбой, и дальние поездки, и нескончаемые дежурства. Ведь настоящий оперативник, как многоборец, должен уметь и в засаде сидеть, и головой работать. Так меня учил мой наставник, подполковник милиции Степан Андреевич Синько, так и я затем учил своих подопечных.

Соболью шубу пришлось сменить на казенную телогрейку

В 60-годы в Черемхово орудовала банда, которая специализировалась на кражах имущества из грузовых поездов. Организовал ее некий Мошкин, не единожды судимый за воровство. Последний раз Мошкин отсидел за кражу 4 года и по возвращении домой решил продолжать свое прежнее криминальное ремесло. За бутылкой водки прожженный зэк подговорил своих старых дружков помогать ему по ночам перегружать вещи из вагона в машину.

— С вагоном не ошибемся, товар будет ходовой, дефицитный, — утверждал это Мошкин корешам со всей ответственностью, ведь ему удалось впутать в эту историю собственную племянницу, которая работала диспетчером сортировочного участка станции.

Нерадивая работница железной дороги, которой дядя посулил за работу соболью шубу, подбирала вагоны с одеждой, продуктами, автомобильными запчастями, затем переставляла их на дальний тупик, где прямо к железнодорожным путям одной стеной примыкал старый полусгоревший барак. Там его уже дожидалась банда Мошкина. Аккуратно они проникали в вагон, выгружали из него часть вещей, затем заново крепили пломбы. Награбленное свозили в дальнюю деревню к старой бабке одного сообщника.

— Банда орудовала долго, — вспоминает Владимир Рябченков. — Руководство управления поручило мне разобраться. А дело было зимой. Захожу я в диспетчерскую — навстречу мне женщина в собольей шубе. Важная такая. Я даже попятился, подумал — не иначе как начальница какая. А подружки ее мне и говорят: "Да это Зинка, наша диспетчерша, с ночной смены". Опросил я всех, иду в отдел и думаю: почему это Зинаида любит по ночным сменам работать и откуда у нее такая дорога шуба? Не иначе как богатый любовник подарил. Навел справки — оказалось, что нет у нее никакого любовника, а живет она со своим дядей — дворником, а в прошлом вором-рецидивистом. Хозяйства у них никакого нет, но деньги водятся: попойки и кутежи каждую неделю закатывают. Через семь дней мы всю банду прямо на разгрузке вагона и взяли — с поличным. Зина шубу на телогрейку сменила, а кутежи — на тюремную баланду.

Сокровища Филина

Весной 1967 года на перегоне Нижнеудинск — Зима произошло восемь случаев возгорания товарных вагонов.

— Прибывает состав на станцию, а из одного-двух вагонов или дымок вьется, или уже пламя вырывается, — рассказывает ветеран уголовного розыска. — Станционные пожарные уже даже с платформ не уходили, стояли с готовыми брандспойтами и ждали очередной товарняк. Наше начальство в помощь нижнеудинским оперативникам направило из Иркутска группу, в том числе и меня. На месте нам дали команду опросить всех машинистов, у которых были случаи возгорания вагонов. Через двое суток стала вырисовываться занятная картина. Все составы стояли на одних и тех же перегонах, и что особенно интересно — либо ночью, либо ранним утром. Доложил я руководству и попросил машину, чтобы осмотреть эти места. Дали мне газик, и мы с напарником часа через полтора добрались до места. Здесь железная дорога вьется как змейка, то в одну сторону завернет, то в другую, а по обе стороны от насыпи стоит лес стеной. Остановись в таком месте поезд — так машинист и половины своего состава не увидит. Напарник тем временем заприметил следы волочения в траве от насыпи до дороги. То же самое оказалось и на другом участке. А как обратно поехали, наш газик заглох на полпути. Я напарника оставил с водителем мотор чинить, а сам пошел за буксиром. Километра через два вышел к домику обходчика, у него телефон имелся.

Хозяин дома, косматый старик с глазами навыкате, как-то странно посмотрел на человека в форме, буркнул только: "Звони, а у меня делов полон рот" — и поплелся в огород.

— Позвонил я в отделение, говорю дежурному — мол, застряли, высылайте другую машину. А связь плохая. В трубку что есть духу кричу. Дежурный машину пообещал выслать, а мне велел ждать в доме обходчика. Только я трубку положил, как снова звонок. Трубку беру, а там кто-то издалека кричит: "Филин, ну что, будет поезд или нам сегодня из норы не вылезать?" Я не растерялся и отвечаю: "Сегодня сидите, а завтра в пять утра товарняк с продуктами пойдет". Вышел я на крыльцо, закурил и на деда поглядываю — тот возле грядок возится, в мою сторону даже не смотрит. Огляделся я вокруг, вижу — мотоцикл с коляской стоит, с виду новый. "А что, хозяин, — спрашиваю, — за продуктами в район часто приходиться ездить?" И киваю на мотоцикл. Дед обернулся: "Да нет. Разок-другой в месяц, не чаще. Бензин дорогой, да и хозяйство боязно оставлять". "Врешь, — думаю, — земля на колесах мотоцикла совсем свежая, да и выхлопным газом мотоцикл еще пахнет. А хозяйства у тебя вовсе никакого нет, пес только в конуре сидит".

Тут машина моя показалась, попрощался я с дедом и поехал к напарнику, те уж меня заждались. До темноты в тот раз провозились мы с машинами, наконец завели, едем обратно. Я предложил еще раз к деду заехать — посмотреть, чем он там занимается. Подъезжаем — ни деда, ни мотоцикла. Тогда рассказал про необычный звонок. Напарник говорит: "Надо за ним ехать, пока след свежий".

Милиционеры выехали на развилку — след уходил к полотну железной дороги (а до нее через лес метров 300). Решили так: водители отъедут в сторону, а Рябченков с напарником пойдут дальше по следу пешком.

Когда прошли мы от развилки метров двести, впереди за деревьями слабый огонек замаячил. Подкрались поближе, видим — мой дед какие-то мешки в люльку мотоцикла грузит. Напарник шепчет: "Брать его надо". На том и порешили. Как дед последний мешок понес, мы тут как тут: "Бог в помощь, дедушка, не надо ль чем подсобить?" Он так и сел. "Все, — говорит, — сдаюсь". Глянули в мешки — там продукты: тушенка, сгущенка, консервы всякие. По тем временам большой дефицит. Открыли другой мешок — он наполовину забит десятками и пятерками. Привезли мы деда с его сокровищем в отделение, стали протокол составлять — ни в какую не желает с нами разговаривать. Я доложил начальству про тот телефонный звонок, и решили мы устроить засаду.

С вечера в оба места, где предыдущие поезда стояли, направили по две группы оперативников, а пятую посадили в вагоны. Владимир Иванович попал в группу сопровождения:

— Сижу я в вагоне весь обложенный мешками с зерном и думаю: только бы не сорвалось, ведь столько человек подняли на ноги. Вдруг поезд заскрежетал тормозами и остановился. Глянул на часы: 5.20. Слышу — кто-то снаружи у соседнего вагона возится и вполголоса с кем-то переговаривается матом. А у самого вся спина мокрая — ну как у них по карабину на каждого будет, и что мы против них со своими пистолетиками? Вдруг и у нашего вагона дверь открывается, вижу в проем — залезает человек. Тут напарник мой выстрелил из ракетницы через проем в небо (это условный сигнал был) и закричал: "Бросай оружие, вагон окружен!" К нашему вагону с двух сторон побежали оперативники. Одним словом, хлопнули мы эту банду одним разом.

Позже выяснилось, что дед этот — бывший уголовник по кличке Филин, сколотил шайку из своих дружков. На своем участке нашел место удобное для грабежа поездов. Надоумил одного из сподручных, как переключать сигнал на распределительном щитке, чтобы на перегоне состав на красный свет останавливать. Раза два в неделю сообщники звонили Филину по телефону, и он передавал им, какой поезд и когда ждать. Бандиты грабили преимущественно вагоны с продуктами, одеждой. После грабежа преступники оставляли в вагоне горящую керосиновую лампу, которая при падении возгоралась и поджигала вагон, скрывая тем самым следы грабежа. Награбленное все свозили в старую заброшенную трубу под насыпью, часть вещей и продуктов продавали. Вырученные деньги Филин хранил у себя.

Всех, кто был в банде, приговорили к длительным срокам (в то время за нанесение ущерба народно-хозяйственному имуществу строго наказывали). Всем участникам задержания выдали премии и подарили по радиоприемнику.