Судьбы детей улиц схожи

В Иркутске проведена операция "Уличные дети"

С 20 по 21 сентября в Иркутске проходила операция "Уличные дети", в которой участвовали городские детские комнаты милиции совместно со всеми учреждениями, входящими в систему профилактики безнадзорности. Целью операции являлось изъятие маленьких бродяг с улиц и выявление детей, подвергшихся жестокому обращению. Ребят, которых милиционеры находили на улицах, осматривали врачи-педиатры. Детей кормили, переодевали в теплые вещи и занимались устройством их дальнейшей судьбы. Сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних Свердловского РУВД рассказывают об обитателях улиц — детях с покалеченной судьбой.

"Я пойду к маме даже через тайгу"

За время операции сотрудниками ПДН Свердловского РОВД было обнаружено 14 детей — на вокзале, в подъездах и просто на улицах. Из них только трое оказались жителями Иркутска, остальные бежали из Усолья-Сибирского, Зимы, Шелехова. Все ребята помещены в специальные учреждения.

...Саша Холмогорцев уже не первый раз возвращается из Иркутска в Ангарский детский дом. Мальчик стремится в Киренск — там живет его мама, лишенная родительских прав. Братья и сестры Саши разбросаны но разным детским домам области.

— Когда мальчика доставляют в отделение, он бывает очень замкнутым, — рассказывает Людмила Золотухина, начальник ПДН Свердловского РУВД, — трудно идет на контакт, ведет себя агрессивно, глядит волчонком и упорно повторяет: "Можете меня вернуть в детский дом, я все равно убегу!"

Как только Саша начинает рассказывать о Киренске и о своей матери, его глаза теплеют и наполняются слезами:

— Мне бы только разок маму увидеть, это моя самая большая мечта. Я все равно доберусь до Киренска, хоть по тайге, но доберусь.

В отделении Саша попросил ручку и бумагу и написал заявление "самому главному дяде или тете", в котором попросил перевести его в Киренский детский дом. Самой большой несправедливостью в своей жизни Саша Холмогорцев считает то, что его лишили возможности хотя бы иногда видеть мать.

Однако же далеко не все дети бегут к родителям. Многих не устраивает жизнь в приюте. Привыкнув с детства к вольной жизни, они не хотят мириться с порядками в детских домах и интернатах. Бродяжки легко отказываются от жизни в государственных учреждениях.

Пятнадцатилетнего Евгения Гладкова сотрудники ПДН обнаружили в подъезде спящим в картонной коробке. Подросток сбежал из Усольского приюта несколько месяцев назад. Несмотря на свой юный возраст, он уже страдает алкогольной зависимостью. За время своих странствий Саша приобрел большой жизненный опыт, но в его поведении нет привычного для малолетних скитальцев цинизма, мальчик очень дружелюбный, общительный. Вкусив вольной жизни, в дальнейшем он вряд ли сможет спокойно жить в приюте.

Дети, которым не хочется возвращаться домой

Жестокое обращение с детьми в семье алкоголиков принимает бесчеловечные формы. В семье Антоновых две девочки-погодки, 10 и 11 лет. Когда их забрали у матери, на теле Даши и Насти были обнаружены следы многочисленных побоев и даже укусов. Мать с психическими отклонениями на почве алкоголизма воздействовала на дочек не только рукоприкладством. За малейшую провинность она лишала девочек еды, на ночь кухню женщина запирала на замок. На Антонову будет возбуждено уголовное дело статье 156 УК РФ ("Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего"). Отчим, который тоже периодически избивал девочек, будет привлечен к ответственности по статье 116 ("Нанесение побоев"). Когда сестер забрали у матери, старшая Настя сказала: "Как хорошо, что мама нас больше не будет бить..."

Семья Сапрыкиных, выявленная сотрудниками ПДН Свердловского РУВД, проживает в античеловеческих условиях. Сложно представить, как на десяти квадратах ветхой пристройки могут умещаться семь человек —четверо взрослых и трое детей.

— Отец мужа нас жить в дом не пускает, — говорит Елена Сапрыкина, мать двух девочек и маленького Саши.

На вопрос, почему, Елена отвечает, смущенно потупив взор:

— Ну, у него там инструменты лежат, техника кое-какая...

На самом деле отец мужа просто выгнал семьи своих двух сыновей из дома. Оба мужчины страдают алкоголизмом. И жен выбрали по себе. Старший Андрей жену взял с двумя дочками, впоследствии она родила ему сына. Так они и живут теперь в неотапливаемой пристройке в жутких антисанитарных условиях, еду готовят на улице, беспробудно пьют.

Елена жалуется на свою старшую, одиннадцатилетнюю, дочь:

— Андрей ей сотовый подарил, а она его на следующий день продала за 500 рублей. С девочками Аленка не дружит, днями пропадает с соседскими мальчишками, а ведь я запретила ей с ними водиться.

Неудивительно, что у Алены нет подруг. Девочке даже помыться негде, и, конечно, ей никогда не хочется домой, где он попадает под горячую руку пьяных взрослых. Андрей избивает Елену и ее двух дочерей так, что девочка порой не может пойти в школу из-за страшных кровоподтеков на лице.

Сейчас трое детей Елены Сапрыкиной находятся в социально-реабилитационной центре. Елена говорит, что сделает все, чтобы вернуть детей: на днях вместе с мужем они собираются идти кодироваться, в доме отец мужа решил сделать перегородку и отдельный вход, чтобы у сына и его семьи был свой угол. Елена собирается найти работу. Но, как показывает практика, женщине будет трудно (даже почти невозможно) отказаться от образа жизни, который она вела в течение многих лет.

Лишение родительских прав — процедура длительная и сложная. Если у матери есть хоть малейший шанс обеспечить нормальную жизнь своему ребенку, ей дают этот шанс.

Ольга Свиридова вместе со своими детьми приехала из Таджикистана. Отчаянная женщина сбежала от мужа, оставив ему все. Паспорт у Ольги советского образца; ни у нее самой, ни у ее детей в Иркутске нет ни жилья, ни прописки. Вместе со своей малолетней дочкой, совершеннолетним сыном и его гражданской женой Ольга нашла пристанище в аварийном доме в 3-м поселке ГЭС. Ольга взята на учет в ПДН, но родительских прав ее не лишают. Женщина бьется из последних сил, чтобы заработать хоть какие-то деньги. Недавно она устроилась кондуктором.

— Самое главное, чтобы Ольгу не сломили трудности, — говорят сотрудники ПДН. — Обычно люди, поставленные в такие суровые условия, не находят в себе сил сопротивляться и спиваются.

Мать-наркоманка пищу своему ребенку добывала на помойке

Во время операции были выявлены матери, которые, может, и не избивают своих детей, но оставлять малышей с такими родительницами просто опасно. Речь о наркоманках. Сотрудниками ПДН была замечена такая мать — вместе со своей трехлетней дочкой она копалась в мусорных контейнерах. Несмотря на жесточайший протест, дочку у мамаши забрали.

Марина Седакова — наркоманка с многолетним стажем — была лишена родительских прав, но отдавать маленькую дочку в приют не хотела. В отделение, несмотря на жару, Марина приходила в черных перчатках, чтобы скрыть исколотые вены.

— Чтобы вызволить девочку, нам пришлось пойти на хитрость — отключить свет, — рассказывает Ольга Матвеева, ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних Свердловского РУВД. — Из квартиры вышла бабушка — узнать, в чем там дело. Только тогда нам удалось попасть в квартиру.

Детей не страшит жизнь на улице

Как ни странно, встречаются дети, которые добровольно отказываются от дома и сопряженного с ним комфортного проживания. При этом условия жизни этих детей нельзя назвать невыносимыми. Шестнадцатилетний Игорь Белов, чувствуя себя вполне взрослым и самостоятельным человеком, неоднократно уходил из дома. У мальчика, правда, нет матери, зато есть достаточно благополучный отец, который в состоянии позаботиться о сыне и обеспечить ему сносную жизнь. Каждый раз, когда инспекторы ПДН возвращают Игоря домой, мальчишка, прожив несколько дней в семье, отмывшись и отъевшись, опять исчезает из квартиры. Белов идет туда, куда обычно стекаются беспризорные бродяжки, — на вокзал. Там он подрабатывает в киосках: убирает мусор, выполняет мелкие поручения продавцов. Живет Игорь где придется; хозяин павильона пускает подростка в складские помещения, там он и спит.

— А что, меня такая жизнь устраивает, — самоуверенно улыбается Игорь, — я и зарабатываю неплохо.

У Белова нет никаких психических отклонений, мальчик хорошо воспитан, у него отличные манеры. Отчего же подростка так неудержимо влечет улица? Откуда это желание в столь раннем возрасте стать независимым от взрослых?

— За время своей работы я заметила одну закономерность, — объясняет Людмила Золотухина. — В представлении людей старшего поколения жизнь на улице — это не жизнь, а существование в жестоком и опасном мире. Между тем сейчас сформировалась прослойка адаптированных людей, которых не страшит жизнь на улицах. Особенно эту философию улиц легко воспринимает детское сознание. Для ребят уличная жизнь ассоциируется с приключениями, свободой, независимостью. Многие дети странствуют месяцами, они предпочитают путешествовать, нежели жить в приюте или неблагополучной семье. И это будет продолжаться до тех пор, пока государство не найдет для них достойной альтернативы.