Совсем сдурела деревушка...

Некогда спокойную деревню Куртун потрясли два убийства

Куртун — из тех старых сибирских деревень, которые, схоронившись в глухомани, долго выдерживали напор цивилизации, придерживаясь старых устоев. Последней каплей стали две трагедии, которые окончательно убедили куртунских стариков в том, что назад к спокойной жизни возврата нет.

Стариков травят собаками

Родоначальники двух куртунских фамилий — Ивановых и Вокиных — пришли в обильные тунгусские леса лет триста назад, да так здесь и остались. Сохранив на местности аборигенские названия, фамилии разрослись в небольшую русскую деревню (до сих пор потомки фамилий проживают в старинных рубленых избах), которая жила себе и не знала больших потрясений. Даже колхоз имени Молотова пережили как-то незаметно — пахали, говорят старики, да сеяли. До некоторого времени иных жителей, кроме Ивановых да Вокиных, Куртун не знал. Пока местный житель Борисов не организовал однажды частное предприятие и не объявил о найме работников со стороны. С этого времени спокойствию, которое гарантировалось плохими дорогами и тайгой, пришел конец.

Работники нашлись быстро — пьющие и непьющие, они понаехали отовсюду. Развить хозяйство Борисову не удалось. Непьющие работники пожитки собрали и таежный угол покинули. А неблагополучные да неприкаянные остались. Сегодня приезжих наберется с полдеревни.

Среди оставшихся оказалась и многодетная семья Поспеловых. Скоро обнаружилась неприятная особенность семейного поспеловского характера — жестокость в сочетании с гордыней и задиристостью. Жили очень закрыто. Детей в школу не отпускали, читать-писать учила дома сама мать. От школы отказались официально. Причиной, видимо, стала личная неприязнь мамы Поспеловой к местной учительнице. Воспитанные закрыто, дети приучились, как волчата, держаться стаи и руководствоваться единоличным интересом и дикими инстинктами, переходящими в бессмысленную жестокость.

— Сначала они стали беспомощных стариков обижать. То конем с дороги столкнут, то собак на кого спустят. Овец крали, над скотом издевались. А то возьмут бензин с трактора сольют... — рассказывает Людмила Мотошкина, председатель сельсовета прибайкальской деревни Бугульдейки, к которому относится Куртун.

— Старикам житья не было, по улице боялись пройти. Пацаны поспеловские с палками караулили, чтобы гадость сделать. Когда на лето дети и внуки приезжали, вроде потише себя вели. Но и нас поджидали. Мне с ними драться приходилось. Да и девчонки у них не хуже пацанов, ходят с палками. Одна мне чуть руку не сломала — не драться же с девчонкой, — возмущается Игорь, внук местной жительницы Марии Вокиной.

"Террористов" не могут выгнать с милицией

Рассказывают, что поспеловцы наводили страх даже на участкового. Шубу, говорят, ему как-то в клочки разодрали, когда он к ним по делу приехал. А учительницу поспеловские детки травили собаками, когда она очень недолго учила их: отправила с уроков за родителями и сама следом пошла, а невинные чада спустили собаку.

Молодежь, которая приезжает погостить, называет Поспеловых не иначе как "беспредельной семьей", а старики — "чеченцами-террористами". Сегодня каждому жителю известен маршрут прежних передвижений "веселой семейки": из Байкальска их выжили, из прииркутского Хомутово выгоняли всей деревней. В Байкальске жгли в квартире, травили газовым баллончиком — только бы исчезли с глаз. И для куртунцев сегодня поведение бывших поспеловских соседей не кажется ни жестоким, ни вообще экстраординарным. Сами куртунцы пробовали пока действовать превентивными — предупредительными — методами. На деревенском сходе постановляли удалить Поспеловых, за несколько лет уйму бумаги на заявления исписали. Все без толку.

— Если раньше закон такой был — в 24 часа из деревни можно было хулиганов удалить, то сейчас нету. И никто ничего сделать не может. За последние года три милиция только в Куртун и ездит... — объясняет Людмила Мотошкина.

Из года в год Поспеловы издевались над беспомощными людьми. И вот, наконец, один дедушка не выдержал...

Дедушка убил подростка

Дедушка Иннокентий Иванов, 1929 года рождения, однажды взял ружье и убил младшего сына Поспеловых, пятнадцатилетнего Ярослава.

— Ярослав в последнее время родителей совсем не слушал, творил беспредел. — Местные жители уверены, что что-нибудь подобное с таким субъектом должно было случиться.

А старика Иванова вспоминают с теплотой.

— Иванов мой друг был. Золотой мужик, советный. Выручал друзей всегда трактором или еще чем. А тут довели его совсем. Он пьяненький был, ружье взял да припугнуть, видимо, хотел. И попал... — местный лекарь Егор Тыхеев, человек в Куртуне уважаемый, не верит, что Иванов хотел убить подростка.

Дедушку от тюрьмы отмазали, увезли в Иркутск в психушку. Нервы у него, говорят сельчане, были слегка расстроены. А в больнице совсем сдал, сегодня уж и детей собственных плохо узнает.

Сына Поспеловы похоронили на задах своего картофельного поля, грубо говоря — на огороде. На кладбище, на Тунгусской горе, хоронить не захотели — гордые.

— Не хотим, сказали, на вашем кладбище... Двое мужичков-выпивох, из приезжих, могилку им выкопали да похоронили... — рассказывает Мария Вокина. Сама она из старожилок. В войну рыбачила в женских бригадах на Байкале, вязала сети. За всю свою долгую жизнь она таких озлобленных людей не встречала.

Кровная месть?

В марте этого года, через полгода после убийства Ярослава Поспелова, в маленьком Куртуне произошло событие, которое окончательно выбило куртунцев из нормальной жизненной колеи. В своем доме была найдена зверски убитой супруга старика Иванова. В свои семьдесят четыре года она подверглась жестоким издевательствам. Старушку изнасиловали, били топором по голове и душили. Трагедия в подробностях известна всем жителям деревни. Никто не сомневается, чьих это рук дело: считают, что это страшная месть. Все живут в страхе.

Второй (старший) сын Поспеловых, здоровый и тоже "беспредельный" парень, ушел после второй трагедии в лес на деляну. И вернулся только дней через десять.

— Двух пацанов таскали в милицию, невиновных. Допрашивали, говорят — били даже. Так они ничего не сказали. Может, знали, да сказать побоялись. Не понимаю я, как же так можно: старик дело сделал, так пусть за себя и отвечает. А старуха-то причем? — бабушка Мария Вокина, как и все прочие, не находит объяснения аномальной жестокости.

Впрочем, в сельской администрации нам о подозреваемых ничего не сказали, кроме того что преступника пока не нашли и вину не доказали. Тем не менее из деревни старшего сына Поспеловых милиция увезла. "Закрыли его", — говорят в Куртуне.

Несмотря на всеобщее неприятие (если не сказать — ненависть), уезжать из Куртуна Поспеловы, надо полагать, не собираются. Расплодили скота, коней. Животина гуляет сама, как говорят в деревне — ни загону ни пригону. Купили амбар, перегородили проулок, чем тоже вызывают недовольство соседей. Но слушать никого не хотят, договориться с ними невозможно:

— Такие люди, что для них важен только собственный интерес.

Пожилые сельчане никак не возьмут в толк, что за времена настали такие и почему власти справиться с "террористами" не могут. Не зная, чего ожидать еще, старики (да и не только старики) к вечеру запирают наглухо ворота и на улице не показываются.

— Совсем сдурела деревушка, — говорят они между собой.