Власти не дают развиваться иркутским деревням

У фермеров зреет недовольство аграрной политикой местных чиновников

Недовольные политикой областных и районных властей, фермеры готовы бороться за землю и областную бюджетную помощь. Вкладывая в свое хозяйство деньги, они зачастую сталкиваются с пренебрежением со стороны властей. При этом городские жители вынуждены покупать мясо и молоко по завышенным ценам.

Кому положены сельские субсидии?
— В области происходит все большая монополизация рынков молока, мяса. И цены растут, потому что фермеров, как прослойку, никак не поддерживают. Крупные агрофирмы видят в нас конкурентов, — рассказывает фермер из села Оек Лев Лабарешных, зоотехник по образованию. Он и его коллеги-фермеры из Иркутского района пытаются развивать свои собственные хозяйства и ведут общественную деятельность среди фермеров.
Из 2853 фермерских хозяйств, которые числятся в области, в реестр ГУСХ на бюджетную поддержку внесено 190, а получают ее 20 хозяйств. Причем счастливчики — только крупные хозяйства области, преуспевающие, которым помощь эта, казалось бы, и не нужна.
— Это очень странная система: чем ты богаче, тем больше тебе помогают деньгами. Забыли, что деньги собраны со всей области и должны идти на развитие хозяйств равномерно. А получается, что частные агрохолдинги, пользуясь бюджетными деньгами, скупают самые хорошие куски земли, бросая при этом малопривлекательные для них деревни на произвол судьбы, — говорит фермер из Оека.
То есть фактически народные деньги идут на укрепление хозяев конкретных крупных сельхозпредприятий. Эти предприятия считаются лучшими. Но за счет чего?
— Они, называя себя инвесторами, на каждый свой вложенный рубль получают от 1 до 3 бюджетных. То есть фактически живут за счет бюджета. Возьмем, например, преуспевающее хозяйство "Железнодорожник". Если определить количество КРС и пашни на одного работника получится по три коровы на работника. Да это же нерентабельно! Фермер, если б так работал, разорился бы.
— За последние четыре года в хозяйствах области поголовье скота сократилось на 30 процентов, — продолжает Лев Лабарешных. — А фермеры Приангарья за четыре года, наоборот, увеличили поголовье крупного рогатого скота на 57 процентов, свиней — на 64. Вдвое выросло производство молока. Мы подсчитали, сколько фермеры производят мяса. И получилось, что в течение двадцати дней, исходя из нормы потребления в 200 граммов в день, мы можем обеспечивать мясом весь Иркутск. И при этом считается, что мы неэффективные производители! Да мы еще и работу односельчанам даем, и поддерживаем объекты соцкультбыта.
Многие фермеры не имеют возможности развиваться, так как им не дает кредитов ни один банк. Фермеры хотели создать сельский кредитный кооператив под контролем ГУСХ и страховой компании "Поддержка" — для развития малого бизнеса на селе, просили денег у администрации на уставной фонд — не как субсидию, а как кредит. Ответа не получили.
Фермеров сгоняют с земли
Отношение властей к фермерам смущает. Они, кажется, вовсе не заинтересованы в развитии фермерских хозяйств и в глобальном смысле — в существовании деревень. Так, фермеры Иркутского района столкнулись с невероятной на первый взгляд проблемой — им не дают землю. В селе Оек, где до недавнего времени хозяйничал учхоз сельхозакадемии, фермеры не могут получить землю, освободившуюся от развалившегося учхоза.
— Мы работали на своих маленьких кусках. Работали при учхозе. Я лично несколько лет назад, будучи лесником в Больших Котах, просил землю у мэра района. Отказали мне: мол, нет земли. Теперь земля освободилась, но нам ее не дают. Предпочитают отдать хозяйствам, которые связаны с Иркутским масложиркомбинатом. Хотя по закону должен быть конкурс. Но ничего этого нет. И технику учхоза полностью передали МЖК. А мы хоть самую старенькую, но могли бы купить. Так не дали же.
После того как учхоз прекратил свое существование, Лабарешных выпросил 140 га земли в аренду, но на полгода.
— Это смешно просто. Что такое для сельского хозяйства полгода? А теперь, когда мы просим ректора сельхозакадемии дать землю, продлить аренду, он не хочет и разговаривать. А у нас поголовье растет. Чем скотину кормить?
Оекские фермеры предлагают сельхозакадемии даже совместную деятельность — в надежде на то, что руководство заинтересуется в сохранности хотя бы некоего подобия учхоза. Студенты академии смогут проходить практику в фермерских хозяйствах.
— Хотим создать ассоциацию хозяйств, чтобы координировать работу фермеров, создать новые рабочие места, присвоить ассоциации статус учебно-опытной. Работу со студентами фермеры готовы проводить за счет хозяйств. И нужно нам для этих целей в аренду 800 га земли и ферму.
Вся учхозовская земля — это 14 тысяч гектаров пашни и сенокосов. Фермеры просят четырнадцатую часть. Но заранее предполагают, что вся земля отойдет Иркутскому МЖК. Потому что, по их словам, все вокруг — Урик, Московщина, Хомутово, а сейчас Ширяево и Луговое — уже под МЖК.
— И бюджетные деньги уходят туда. Мэр района, например, получает средства на поддержку сельского хозяйства и туда вливает. Например, дают деньги хозяйству Галзицкого, а хозяйство становится частью жиркомбинатовского ООО "Луговое".
Фермеры полагают, что областные деньги уходят хозяйствам, так или иначе связанным с масложиркомбинатом, не случайно. Дмитрий Баймашев, бывший советник по сельскому хозяйству при губернаторе области, имеет определенный личный интерес в МЖК. (К слову сказать, в прошлом году газета "СМ Номер один", в рамках "проекта 44" рассказывая о жизни Качугского района, уже касалась этой темы.)
— Ну, так, может, МЖК пользу деревне приносит, людей трудоустраивает?
— Естественно. Только зарплаты-то там тысячи три. Шофер летом с рассвета до заката баранку крутит, получает возможный максимум, 5—6 тысяч. А могли бы люди в деревне производить продукт. И цены на рынках упали бы.
Фермеры уверены, что деревне не дают развиваться. Оек, например, солидная деревня в 10 тысяч жителей. А как учхоз развалился, так даже пожарки не стало. Два дома недавно сгорели, пять трупов. На днях телята в коровнике сгорели. Перед мэром вопрос о пожарке ставили, отмахивается.
— Или вот пример: пришла Окинская птицефабрика в Карлук поднимать производство яиц и птицы, так теперь там работы местным нет. Нет и птицы — одно яйцо осталось, из птицефабрики оптовый склад сделали. Что же, с другими деревнями так же будет?