Памяти Брежнева посвящается

Сорок лет назад руководителем партии и государства стал Леонид Ильич Брежнев. Он принял страну, где еще верили во что-то, а спустя 18 лет оставил страну, в которой уже не верили ни во что. Через пару лет это безверное государство рассыпалось, а что не рассыпалось, еще рассыплется. И не поможет никто и ничто, пока не преодолен "синдром Брежнева" — синдром человека, живущего без веры. Ему, чтобы жить, а не прозябать, надо либо научиться верить, либо научиться жить без веры по принципу: живи сам и дай жить другим.

Коммунизм и любовь к жизни
Сам Брежнев, будучи вождем коммунизма, не верил ни во что, кроме как в любовь к жизни. Эту любовь, единственную благодать в пустыне безверия, он воплощал собой. Нам запомнилось черно-белое телеизображение немощного старца со скверной дикцией. Этот старец обладал невероятной силой жизнелюбия. Похоже, он вообще не знал, что такое хандра, депрессия, мировая скорбь и прочие психические расстройства наций прозака и валерьянки.
Он поглощал жизнь в гигантских дозах. Он любил женщин и компанию, ценил шутку и гонял на автомобилях, радовался охоте и солнечному морю. Он, кстати, отменно плавал. Уже глубоким стариком изматывал охрану в долгих морских заплывах в Крыму. Он любил, наконец, поэзию. Любимого Апухтина знал наизусть.
Его политическое кредо было немудрящее: народ устал от бесконечных лишений во имя светлого будущего, надо дать ему возможность жить и радоваться жизни, солнцу, любви, морю, праздникам. До 1971 года в календарях его день рождения указывали на листке 1 января, в любимый праздник народа. Потом почему-то перенесли на 19 декабря, на дату по старому, дореволюционному стилю.
К вере в коммунизм приходят умом или сердцем. Карл Маркс дошел до коммунизма в тиши кабинета, выкуривая плантации табака и выясняя, к чему идет человечество. В какой-то момент в голове сверкнуло: человечество ожидает коммунизм. Эта вера была рациональной, как вера профессора в теорему Пифагора. Маркс нигде не говорил, что коммунизм — хорошо. Он везде говорил, что он неизбежен как смерть. Более того, в библии революционеров 60-х годов прошлого века, предтеч правозащитников и экологов, а именно в "Экономико-философских рукописях 1844 года" Маркс пишет о том, что коммунизм будет являть собой на первом этапе тоталитарное государство, всеобщее рабство и взаимоуничтожение. Это путь не воина, не рыцаря, но путь аскета и пророка. Из-за веры в научные истины много было желающих и жизнь положить (свою и чужую), и душу дьяволу отдать, как Фауст с его восторгом:
В каком согласье и порядке
Идет в пространствах ход работ!
Брежневский соратник Михаил Суслов был воплощением научного коммунизма. Сам аскет, книжный червь, идеолог партии, он мечтал лишь о "согласье и порядке", в котором шел бы "ход работ" партии и правительства. Ему претила вольность нравов при Брежневе, он готов был одеть страну в мундир и всучить каждому цитатник Ленина. Сердцем приходили к коммунизму люди наподобие шолоховского Макара Нагульнова. Душа их "уязвлена была страданиями человечества". За униженных и оскорбленных они готовы были сражаться до последнего вздоха, как рыцари-храмовники за Гроб Господень. Маркса они не читали и читать не собирались. Вопрос: "А вы за большевиков или за коммунистов" — ставил в тупик не только Чапаева. Недаром Брежнев просил спичрайтеров поменьше вставлять в свои речи цитат из Маркса. "Кто ж поверит, что я Маркса читал", — смеялся он.
Брежнев был в юности романтиком, к коммунизму его привело мальчишечье сердце. В 1921 году, в пятнадцать лет, он убежал из дома в Индию бороться с английскими империалистами за свободу далеких братьев "по классу". Эта вера, этот романтический порыв были частью любви к жизни. Жизнь прекрасна и должна быть прекрасна для всех. Не должно быть бедных, больных, печальных. Это комплекс Будды, им заражены были многие из поколения Брежнева. И десятилетия спустя часть из них отказывалась от материальных благ, мотивируя отказ чеканной формулой: "Я не могу, я же коммунист".
Шизофрения 70-х и ее воспитанники
Но другая часть брала от этой жизни все, приговаривая: "За что ж тогда боролись?" Трагедия Брежнева и его времени: переход от напряжения сталинского социализма к релаксации развитого социализма сопровождался расколом души и ума между догмами коммунистической религии и житейской мудростью, далекой от утопий. Это шизофрения общественного сознания, проще говоря — всеобщее вранье себе и людям.
Суслов, неулыбчивый и строгий, знал, что отступление от партийной аскезы и подрыв веры в священные авторитеты партии приведут к краху КПСС и СССР. Брежнев пришел в партию движимый любовью к жизни, что была и в сострадании к братьям по классу, и в жажде провинциального паренька выйти в люди, стать большим начальником и жизнь вкушать большими горстями.
Брежнев формировался как партработник при Сталине. Став вождем партии, не хотел отметиться в истории лишениями и лагерями. Любовь к идее побеждена была любовью к жизни. Эпоха Брежнева - эпоха спокойствия и относительной сытости. Если бы власть в партии досталась Суслову, мы в семидесятые годы оделись бы в мундир. СССР, наверное, до сих пор существовал бы. Сейчас было бы голодно и строго, страна постилась бы. Но власть досталась Брежневу. И не случайно. Миллионы людей хотели радоваться жизни, а не загибаться на стройках коммунизма. Сотни тысяч партийных, советских и государственных руководителей не хотели, как при Сталине, менять кресла на нары.
А что же коммунизм? Так и так все "ништяк" было! А как же комсомольские собрания, пионерские дружины? Так все это было липой, делалось ради галочки в отчетах. Не забыть, как писал я в армии для секретаря комсомола речь для собрания, а он, бедолага, произнося ее и не разбирая моего почерка, путался, иногда неся околесицу. Ротный ругался матом. Его злило не то, что секретарь не сам написал речь, а то, что я поленился написать разборчивее.
Вот такие комсомольцы и пионеры 70-х годов, для которых лицемерие и фальшь были нормой жизни, спокойно, а то и с радостью наблюдали крушение КПСС и СССР. Затем часть из них спилась или пребывает ныне в нищете, часть более-менее пристроилась, другая часть приватизировала страну, предавая друзей, заказывая компаньонов киллерам. Они ведь выросли при Брежневе, ложь и воровство — повсеместные явления тогдашней жизни. Брежнев как-то ответил на предложение повысить зарплату рабочим: "А я в молодости таскал картошку со склада. Я знаю: у нас на зарплату никто не живет. Зачем же ее повышать?"
В последние годы на комсомольцев и пионеров 70-х взвалили тяжкий груз: судьбы государства и России. И как они справятся с этой ношей, еще неизвестно. Путин, к примеру, окончил школу и институт, начал карьеру в КГБ при Брежневе. Он сформировался как человек в удушливой атмосфере лицемерия, когда лучше было не думать, лучше было просто жить. Любить жизнь, секс, вино, море, праздники, но не забывать носить комсомольский значок и говорить правильные слова в нужном месте как некую плату за радости жизни.
Однако человек не может не думать. Многие так и не научились пустоту души забивать, словно корзинку в супермаркете, сексом, вином, вещами, праздником. Многие выросшие при Брежневе впали в депрессию, и им остается одно: преодолеть наследие отцов, либо найти веру, либо научиться любить жизнь (как говорят психиатры, научиться жить с депрессией). Пока мы не преуспели ни в том ни в другом.
Даже лицемерить не умеем так бойко и артистично, как это делалось при Брежневе. Очень уж неграциозно бегают бывшие члены КПСС, "Демократического выбора", "Нашего дома", "Отечества", а теперь "Единой России", из партии в партию, туда, где делят в настоящий момент "большую пайку". Но не маленькая пайка убивает, а большая, говорят зэки.
{А век поджидает на мостовой,
Сосредоточен, как часовой...
Но если он скажет: "Солги" — солги.
Но если он скажет: "Убей" — убей.
Э.Багрицкий. "ТВС"

}