Как добываются неопровержимые доказательства

Ветеран прокуратуры Иркутской области рассказал о секретах криминалистики

19 октября службе криминалистики Генеральной прокуратуры России исполнилось 50 лет. Накануне юбилея корреспондент "СМ Номер один" встретился с заслуженным прокурором-криминалистом, старшим советником юстиции Петром Конашковым. За двадцать лет работы в органах прокуратуры Иркутской области Петр Александрович расследовал сам и помог раскрыть молодым коллегам более сотни преступлений. В составе следственных групп Генеральной прокуратуры СССР, Генпрокуратуры РФ и КГБ СССР Конашков выезжал в южные республики, где так называемые парады суверенитета вылились в массовые беспорядки. И сейчас, после отставки, доцент кафедры специальных юридических дисциплин ИрГТУ Петр Конашков верен своему делу: под эгидой ГУ Иркутской лаборатории судебных экспертиз МЮ РФ он внедряет в следственно-оперативную и судебную практику нетрадиционные исследования и экспертизы.

Старшие наставники
— Изначально служба прокуроров-криминалистов создавалась как форма использования наиболее опытных следственных работников органов прокуратуры для первичного обучения молодых следователей в рамках стажировок, — рассказывает Петр Конашков. — Другими словами, прокуроры-криминалисты занимаются повышением квалификации следователей, а также оказывают им методическую и практическую помощь в расследовании преступлений. Часто наша служба связана с вопросами прикладной криминалистики, основной ее задачей является внедрение в следственную практику современных нучно-технических средств и методов по обнаружению, фиксации, изъятию и исследованию следов преступления. Также прокуроры-криминалисты на практике учат молодых следователей, как правильно проводить следственные действия, направленные на получение доказательств, такие как обыск, выемка, следственный эксперимент, проверка показаний на месте, опознание и так далее.
Зачем это нужно знать нам, обывателям? Затем, чтобы понять: только от грамотности следователей и работников оперативных служб зависит, будет ли преступник изобличен и привлечен к уголовной ответственности. Ведь согласно презумпции невиновности всякие сомнения, возникающие из-за упущений, на стадии предварительного расследования на суде трактуются в пользу обвиняемого, последний к тому же имеет право отказываться от дачи показаний или менять их. И только материальные следы преступления неопровержимы.
Насколько велики возможности прикладной криминалистики, показал на примерах из своей личной практики Петр Конашков.
Жертва не врет, доказано психологом
К категории сложных относятся те преступления, которые совершены в условиях неочевидности, то есть при отсутствии непосредственных свидетелей. Но особенно тяжело раскрывать преступления, которые не имеют материальных следов. Хрестоматийный пример: попытка изнасилования 53-летней жительницы Ангарска молодым соседом по улице.
— Дело имело волокитный характер, — вспоминает Петр Конашков. — Неоднократно в возбуждении уголовного дела вообще отказывалось, — женщине не верили, что молодой парень действительно ворвался к ней в дом, оглушил ударом по голове и попытался ее изнасиловать в извращенной форме. Сам подозреваемый утверждал, что его оговаривают, что так называемая жертва склонна к самовнушению и повышенному фантазированию. Женщина сначала даже пожалела насильника (все-таки он вырос на ее глазах, а в тот вечер сильно перепил), хотела забрать заявление из милиции, но когда все начали подозревать ее в напраслине, в том числе органы следствия, то решила добиваться правды до последнего. Что тут скажешь, задача была не из легких.
И Петр Александрович создал прецедент: впервые судебно-психологическую экспертизу провели не в отношении подозреваемого, а протестировали саму потерпевшую:
— Перед экспертами поставили следующие вопросы: какова общая психологическая характеристика женщины? Каким было состояние потерпевшей в момент преступления и на предварительном следствии? Имеются ли у нее признаки повышенной внушаемости и склонности к фантазированию? Можно ли с учетом индивидуальных психологических качеств личности потерпевшей и конкретных обстоятельств дела считать ее показания правдивыми?
Экспертизу проводили на кафедре педагогики и психологии ИГУ. Доцент Лариса Сергеевна Кузьмина изучила материалы уголовного дела, историю болезни потерпевшей, провела с ней ретроспективную беседу и тестирование. Выводы экспертизы были для насильника неутешительными: "...личности потерпевшей не свойственны лживость и склочность, болезненных отклонений в психике у нее нет, поэтому нет никаких оснований сомневаться в правдивости ее показаний..."
В процессе дальнейшего расследования также выяснилось, что на совести подозреваемого есть по крайней мере еще одно аналогичное преступление.
Оказалось, что у парня просто хобби такое — насиловать зрелых женщин. Вторую пострадавшую мы нашли сами (потерпевшая сначала не хотела заявлять в милицию, боясь огласки). Уголовное дело по этим двум эпизодам передали в суд, и преступник понес наказание.
И одной дробинки достаточно
Пожалуй, самый веский аргумент обвинения по делу об убийстве, совершенного с использованием огнестрельного оружия, — идентификация орудия преступления. Так вот, вопреки расхожему мнению, причастность к преступлению можно доказать не только нарезным стволам.
— Если дробь соприкасалась с каналом ствола, то эксперт-баллист сможет установить тот факт, что она была выпущена именно из этого оружия, гладкоствольного ружья или его обреза, — говорит Петр Конашков. — Дело в том, что канал ствола в процессе эксплуатации приобретает изменения в виде продольных трасс, которые и оставляют соответствующие следы на снарядах (пуле, картечи, дроби).
Петр Александрович хорошо помнит случай, когда человека изобличили в преступлении по одной маленькой дробинке.
— С места совершения убийства было изъято 12 дробинок, одна из которых имела следы контакта с каналом ствола оружия. Сам выстрел, как вы понимаете, был неудачным, поскольку эту дробь извлекли не из тела погибшего. Но по крайней мере факт присутствия владельца этого оружия на месте преступления был доказан.
И еще одно откровение: по микродуге на снаряде, которая также остается после контакта с каналом ствола, можно определить калибр оружия.
— Тут уже элементарная геометрия, — делится Петр Конашков. — Сначала измеряется длина дуги, а уже по ней с помощью специальных формул определяются длина окружности канала ствола и его внутренний диаметр.
Запах преступления
Петра Александровича Конашкова называют родоначальником одорологических экспертиз в нашем регионе.
— Одорологическая экспертиза — это исследование запахового следа биодетекторами, специально обученными собаками, — объясняет криминалист. — Очень трудно одорология пробивала себе дорогу, и сейчас находятся скептики, которые говорят: как, мол, можно доверять собаке, вот был бы изобретен мощный газоанализатор... Но по крайней мере статус экспертизы одорологического исследования в судах уже практически не оспаривается.
Специалисты утверждают, что запах каждого человека индивидуален, также как и отпечаток пальца. Но если папиллярный рисунок остается далеко не на всякой поверхности, то запах фиксируется практически любым материалом.
В сентябре 1990 года в Нижнеудинске была убита молодая девушка. В это время прокурор-криминалист областной прокуратуры Петр Конашков находился в нижнеудинской командировке — как опытного работника его включили в следственно-оперативную группу:
— Жертва была задушена. Судя по ширине странгуляционной борозды на шее, мы предположили, что орудием убийства стал поясок от платья, который был найден на месте преступления. У следствия был подозреваемый, но никаких улик, кроме этого пояска, не было. Я настоял на одорологической экспертизе.
Поясок и ватный тампон с образцом крови подозреваемого (именно засохшая кровь способствует длительному сохранению запаховых следов человека) отправили в Москву во Всесоюзный научно-криминалистический центр МВД СССР. Указанные объекты исследовали сотрудники ВНКЦ Клим Сулимов, Екатерина Батаева и Василий Старовойтов.
— На практике экспертиза выглядит так, — рассказывает Петр Конашков. — В отдельной комнате лаборатории по кругу с определенным интервалом помимо исследуемых объектов выставляются образцы запахов разных людей. После этого в определенном порядке проводится выборка с помощью нескольких биодетекторов. При этом каждый биодетектор делает несколько выборок, после каждой из них сотрудник лаборатории, не работающий непосредственно с биодетектором, меняет расположение запаховых следов и замывает пол, чтобы собака не шла по собственному следу. Таким образом, возможность ошибки, как видите, практически исключена, а выводы по исследуемым вопросам приобретают высокую степень вероятности.
Но если говорить о неочевидном преступлении, одного доказательства недостаточно, для того чтобы в суде восторжествовала истина, нужна совокупность доказательств. Где и как их искать, молодых следователей учат прокуроры-криминалисты.
{Досье "СМ Номер один":
Петр Конашков родился в 1950 году в Нижнеудинске. Среднюю школу оканчивал в Иркутске, служил в военно-морской авиации, после армии около года работал сотрудником милиции в Кировском РОВД Иркутска. Окончив очное отделение юрфака ИГУ, двадцать лет проработал в органах прокуратуры Иркутской области. Начинал карьеру стажером следователя Нижнеудинской межрайонной прокуратуры и закончил прокурором-криминалистом Регионального учебного центра при Иркутской областной прокуратуре (где занимался повышением квалификации оперативных работников органов прокуратуры практически всей Сибири). После отставки по выслуге лет работал заведующим лабораторией криминалистических судебных экспертиз юридического факультета ИГЭА, затем перешел на преподавательскую работу в качестве доцента кафедры специальных юридических дисциплин ИрГТУ, совмещая со службой в ГУ Иркутской лаборатории судебных экспертиз МЮ РФ по организации и внедрению нетрадиционных экспертиз и исследований на правах заместителя начальника лаборатории по внештатной экспертной работе (по договору). }