Больная тема депутата Госдумы

Журналисты — народ циничный. Один из моих коллег искренне сокрушался, что в дни бесланской трагедии его не было на площади перед зданием школы. "Представляешь, какие карьеры люди себе делают!" — с завистью комментировал он телерепортажи под пулями.

Для одних события в Беслане стали трагедией. Для других — имиджевым мероприятием. В эти дни в Осетию прилетело немало чиновников всех уровней. Кто-то был здесь, чтобы предложить себя в заложники взамен детишек. Кого-то потребовали на переговоры террористы. Оказался в эпицентре событий и руководитель партии "Родина" депутат Государственной думы Дмитрий Рогозин. Его никто не звал. "Они (Рогозин и его однопартиец Маркелов) не являются специалистами по северокавказскому урегулированию и не имеют никакого отношения к происходящему. Боевики с ними на переговоры не пойдут. Это очевидно, а раз так, значит, им просто нужна эта поездка, чтобы показаться на телеэкранах", — отозвался о ситуации Сергей Глазьев. Вряд ли ему можно возразить.
Чем занимался Рогозин в штабе по спасению заложников, информации нет. Выносящим заложников из-под огня его не видели. Но слышать слышали: "Эта чрезвычайная ситуация требует применения чрезвычайных мер: террористы должны быть объявлены вне закона, их следует ликвидировать на месте". Примерно те же слова говорили и другие политики — в Москве и Лондоне, в Вашингтоне и Брюсселе. Но спасали детей не они, а мужчины с оружием в руках.
Сразу же по возвращении в Москву Рогозин постарался упредить недоуменные вопросы по поводу своего пребывания в Осетии и заявил, что вовсе и не собирался делать себе пиар на крови. Хотелось бы поверить, да не верится. Потому что буквально следующим его заявлением стало предложение разогнать правительство. Именно так: не попытаться хотя бы раз в новейшей истории России назвать конкретные фамилии коррупционеров и предателей, людей, допустивших преступную халатность, а гнать всех подчистую. Еще через день партия "Родина" отказалась участвовать в антитеррористическом митинге на Васильевском спуске под тем предлогам, что депутатам все одно не дадут высказаться по существу вопроса.
Последние высказывания Рогозина вызывают стойкий эффект дежа вю: да ведь было это уже, слышали! Одобрительные кивки по поводу первой чеченской кампании, взаимоисключающие комментарии по Хасавюрту, успешно провалившаяся попытка лично договориться с лидерами чеченских боевиков: Чечня для Рогозина давно стала больной темой. Не в том смысле, что ему хотелось, да не удалось сделать что-то реальное для урегулирования конфликта. Печаль в другом: столько раз он пытался разыграть чеченскую карту, чтобы добавить пару пунктов к своему рейтингу, и всякий раз это оборачивалось пустыми разговорами. Но Остапа снова понесло.
Будучи в 2000 году главой российской делегации в ПАСЕ, Дмитрий Рогозин занимал крайне агрессивную позицию по отношению к европейским парламентариям, когда те пытались вынести на обсуждение чеченскую проблему. А о членах правозащитной организации Human Rights Watch высказался таким образом: "Они рассказали присутствующим такое количество ужастиков о Чечне, что даже некоторые парламентарии стали хихикать. Рассказ сводился к тому, что в Чечне якобы реки красные от крови, а в них плавают тысячи трупов. Солдаты завтракают младенцами. Когда я собрался отреагировать на этот рассказ, первым желанием было, как у любого нормального человека, отматериться".
Прошло четыре года. Но даже своими глазами увидев реки крови и расстрелянных в спину младенцев, Дмитрий Рогозин своему стилю не изменил. Человек, неоднократно называвший себя спецназом Президента, желает, кажется, спровоцировать раскол внутри общества. Ему по-прежнему хочется материться. Желательно при большом скоплении народа.
То, что власть в очередной раз оказалась бессильной перед террористами, не вызывает сомнения. Выход из сложившейся ситуации найти крайне тяжело. Но уж точно не найти его в разобщенности и взаимных обвинениях. Рогозин сам часть властной системы. И пытаться выставить себя духовным пастырем, благословляющим воинов на борьбу с силами зла, аки ангел в белых одеждах вознестись над толпой, быть святее Христа — такое моральное право надо заслужить. Не словами, пусть и самыми громкими. А делами — пусть и очень скромными. Жаль только, слово "скромность" в его словаре отсутствует.