Бывшая заключенная получила от немцев 260 евро

Жительница Усть-Орды Мария Попова провела все свое детство и юность в немецких концлагерях

Мария Ивановна Попова, жительница поселка Усть-Ордынского, ничем не отличается от своих односельчан. Конец лета для нее горячая пора в хозяйстве: надо заготовить корм для скота на зиму, собрать и сохранить урожай, обновить дом — побелить потолок и стены. К подобными хозяйственным хлопотам Мария Ивановна привыкла давно, с ними она справляется бойко и умеючи, не хуже своих молодых сыновей и внуков. В конце августа Мария Ивановна сама, отказавшись от помощи родных, за несколько дней побелила в своем немаленьком доме весь потолок и стены. Теперь настало время заготовки собранного урожая на зиму. Когда смотришь на эту бойкую женщину, невозможно представить себе, что жизнь в свое время была к ней очень немилостива, лишив ее детства, юности и здоровья.

В Усть-Орде многие знают о том, что Мария Ивановна больше двух лет провела в немецких концлагерях. Некоторые даже поговаривают, что у нее есть некое клеймо, которое фашисты якобы ставили всем пленникам. Как рассказывает сама Мария Попова, специального номера-татуировки у нее нет. В том лагере, где она находилась, пленникам надевали на шею нагрудные знаки с надписью "Ост".
Мария Ивановна — не коренная жительница Усть-Орды, родилась она в Белоруссии, в Полесье, в деревне Великий Бор. Когда в 1941-м началась война, ей было 13 лет. Деревню Великий Бор немцы считали партизанской. Фашистские войска пришли туда зимой 1943-го. В 4 часа утра они окружили деревню, выгнали всех людей на улицу, а дома подожгли. Все задыхались от дыма, а 450 сельчан немцы загнали в сарай, облили бензином и подожгли заживо. Среди них был и отец Марии Поповой. После этого людей босых, раздетых погнали, как скот, за 40 километров до поселка Васильевичи. Тех, кто не мог идти, расстреливали на месте. Там, по воспоминаниям Марии Ивановны, их погрузили в товарные вагоны.
— Никто не знал, куда нас везут. Поезд остановился в Польше, всех вывели и загнали за колючую проволоку. Мы были голодные и измороженные. Помню, поляки украдкой бросали нам кто что мог — сухари, хлеб, картошку. Потом нас снова погрузили в товарные вагоны, и мы оказались в Магдебурге, в Германии. Тут всех постригли наголо, распределили по группам и повезли на конных телегах. Утром без отдыха пленных выгнали на работы. Норма выработки для Марии Поповой и остальных детей была такая же, как и для взрослых, кормили одной похлебкой-баландой. Жили пленные в бараке, который кишел крысами, спали на двухярусных нарах. Работали без выходных.
— Нам давали непосильную работу, — рассказывает Мария Ивановна. — Как-то молотили пшеницу, меня поставили, как несовершеннолетнюю, убирать мякину. Однажды молотилка для пшеницы засорилась, и меня заставили залезть в нее — выдирать застрявшие колосья. Я еще не успела вылезти, они включили мотор, и мне сломало правую руку. Немка-надзирательница туго перебинтовала руку — и она срослась неправильно. Даже сейчас правая рука у меня не такая, как надо, и очень болит. Только иногда пожилые немки сжаливались над нами и бросали нам штопанные чулки.
В 1945 году, когда русских пленных освободили, Мария Попова поехала в Белоруссию, но там на месте деревни ее ждали одни печные трубы. С бывшими односельчанами начинали все с нуля. Мария Ивановна работала в леспромхозе на лесопилке — валила деревья. В конце 50-х поехала в Читу и встретила там своего будущего мужа, который был родом из Усть-Орды. В 1960 году семья Поповых окончательно обосновалась в поселке.
— Когда несколько лет назад германский фонд заговорил о денежной компенсации для тех, кто был во время войны в концлагерях, я сразу решила отправить письмо, — говорит Мария Ивановна. — Изложила всю свою историю, собрала документы, послала запрос.
Через некоторое время из германского фонда пришел ответ: на имя Поповой перевели 260 евро. Сумма смехотворная, ее едва ли можно назвать компенсацией за адские мучения и рабский труд. Мария Ивановна написала письмо бывшим односельчанам в Белоруссию и узнала, что там выплатили по 1600 евро на человека. Чтобы восстановить справедливость и получить компенсацию, Мария Ивановна вновь собрала все документы и написала письмо в Российский фонд взаимопонимания и примирения, теперь ждет ответ.
— В Германии мы терпели унижения, издевательства, нам вслед смеялись и называли русскими свиньями. Из-за концлагеря я осталась неграмотная, учиться мне не довелось. Я на Германию зла не держу, мы им все простили, но боль в сердце не утихает. Почему мне приходится ходить, писать, чтобы мне выплатили компенсацию за мой рабский труд?!