Основная проблема иркутских детей — голод общения

Детям проще позвонить по телефону доверия, чем поговорить с родителями

Телефонов доверия в Иркутске много. Телефон доверия для подростков — один.
Проект "Центр по защите прав детства и юношества" создан в Иркутске еще в 1998 году, и за это время, без преувеличения, сотни подростков получили не просто компетентные консультации, но и обычную человеческую помощь.

Телефон доверия выезжает на бандитскую стрелку
Цель проекта проста — создать механизм защиты детей по личному обращению, без посредников. У нас в обществе считается, что ребенка защищают семья и школа, хотя на самом деле больше всего случаев насилия с ребенком происходит именно в семье, дворе и школе.
Родители предпочитают не выносить сор из избы, в то же время считая, что вправе наказывать ребенка. Школа не столько защищает ребенка, сколько стоит на защите собственных корпоративных интересов. В результате зачастую происходят вопиющие случаи, с которыми ребенок разобраться не в силах ни морально, не физически.
Например, несколько лет назад в Иркутск из Израиля вернулась семья, в которой был мальчик-старшеклассник. Он много читал про великую страну Россию, очень гордился, что происходит из русской семьи. Однако реальность оказалась непохожей на мечты — она больше походила на мрачные романы Достоевского.
Мальчик плохо говорил по-русски, однако был умным и красивым молодым человеком. Как ни странно, набор этих качеств сделал его отверженным в классе: учителя считали его странным, проецируя на него свои совковые комплексы, а подростки не любят тех, кто резко выделяется из их среды. В результате он оказался в одиночестве. Тогда к нему и подошли местные сопливые рэкетиры и сообщили, что он должен ежемесячно вносить некую сумму, которая собирается со всех подростков во дворе и идет в воровской общак.
Он отказался, и тогда его пригласили на стрелку с местной урлой.
С подростком случился нервный срыв, а родители — что, кстати, бывает очень редко — сами обратились в кризисный центр. На стрелку собрались не только подростки, но и родители, и учителя со школы.
— Проблема еще и в том, что в Иркутске, как и вообще в России, нет ювенальной юстиции, уголовного и гражданского права для подростков, — комментирует подобные ситуации сотрудник кризисного центра Людмила Свистунова. — А государственные структуры в нашем существовании не заинтересованы. Мы обращались к своему депутату городской думы с проектами по профилактике социального сиротства, когда ребенок одинок в семье, однако ответа так и не получили. А 80% осужденных подростков — это участники сцен насилия в семье.
Самая страшная проблема...
Статистика утверждает, что треть подростков до 17 лет испытывали сексуальное насилие либо сексуальные домогательства. Подросткам трудно рассказать об этом своим родным, потому что родителям очень часто не до "глупостей", нет времени выслушать своего ребенка, да и сам подросток уже не хочет разговаривать с родителями. И часто оказывается проще набрать номер телефона, где тебя выслушают, посочувствуют и помогут.
Осенью прошлого года по телефону доверия позвонила 16-летняя девушка и рассказала, что ее изнасиловали. В обществе существует стереотип, что насильник — это маньяк с когтистыми руками, диким взглядом и справкой о запущенной степени умственного отставания. На практике оказывается, что большая часть насильников — это знакомые и близкие люди, а зачастую и вовсе родственники.
Так и в этом случае. Была вечеринка, все знакомые, засиделись допоздна. Девушке нужно было добираться на другой конец города, и хозяин квартиры предложил: опасно ведь, мало ли кто пристанет, оставайся. Постелил ей в другой комнате. Пожелал спокойной ночи. Ушел спать. А в семь часов утра навалился на спящую девушку, зажал рот рукой и изнасиловал.
— Самое сложное в этой ситуации — обратиться в милицию. Мы долго уговариваем сначала жертву, потом ее родственников, потом идем с ними в милицию, потому что там отказываются принимать подобные заявления, — рассказывает Любовь Петровна. — Никто не хочет понимать, что нужно защитить честь и достоинство девушки. Общественное мнение такое: раз ее изнасиловали, значит, она сама спровоцировала на это. И в этом проявляются двойные стандарты нашего общества. Если вечером по улице идет девушка в мини-юбке и какой-нибудь открытой блузке, то это она сама провоцирует насильников. А если вечером по улице идет молодой человек в шортах и легкой маечке — он что, тоже провоцирует собственное изнасилование?!
Кстати, в вышеописанном случае Любовь Петровна выступила общественным защитником пострадавшей. И суд взыскал с насильника двадцать тысяч рублей за моральный и физический ущерб. Немного, но это прецедент.
Одна из самых сложных проблем для работников телефона доверия — работа с молодыми людьми, подвергнувшимися сексуальному насилию. Довольно часто проявления гомосексуализма у юноши начинаются с насилия над ним в армии. На гражданку они выходят с искалеченной психикой, считая, что они состоявшиеся геи и без специальной помощи уже не способны на гетеросексуальные отношения. У них проявляется то, что психологи называют "страх женщины".
Поговорите с ребенком!
Встречаются, конечно, забавные звонки, но для тех, кто набирает номер телефона доверия, это самая важная проблема: "Мама не разрешает дружить с мальчиком", "Папа не покупает мне собаку". Но, как это ни парадоксально, у подавляющей части тех подростков, что звонят в кризисный центр, сенсорный голод. Проще говоря, им не с кем поговорить откровенно, их никто не гладит по голове, им никто не говорит: "Ты мой маленький, любимый и самый лучший".
Алексей, с которым мы встретились в кризисном центре, именно такой:
— Я три года назад сам набрал номер телефона доверия. Мне было одиноко. Я считаю, что меня мама в детстве недолюбила. Теперь я сам здесь работаю волонтиром. Мне кажется, что, если человека посадить в изолированную комнату, кормить, поить, но не давать общаться, он через месяц умрет. Мы помогаем таким подросткам, много часов с ними разговариваем, приглашаем к себе.
— Одиночество в семье — это самая частая причина обращений. Юноши не уверены в себе, у них еще нет денег, низкая самооценка. Они думают, что не смогут познакомиться с девушками, потому что тем нужен сразу принца на "Мерседесе", — подтверждает Любовь Петровна. — Мы в День города ходили по набережной и спрашивали людей, любят ли они себя и в чем это выражается. Оказалось, что очень многие иркутяне себя не любят. А как же они могут тогда полюбить еще кого-то?!
— А самоубийцы вам звонят?
— Я думаю, что настоящие самоубийцы нам не звонят, они готовятся к суициду, им никто не нужен. Нам звонят люди, которые хотят, чтобы их остановили, это их крик о помощи. Чаще у нас встречаются люди, которые приходят уже после попытки самоубийства со связанными с этой попыткой психологическими проблемами.
Год назад по телефону доверия позвонила 17-летняя девушка. Она поссорилась со своим другом, и он перерезал себе вены, пытаясь не дать ей уйти. Вызвали скорую помощь, юношу перебинтовали. Прошло два месяца, шрамы зажили, и девушка собралась его бросать. И тогда молодой человек стал угрожать, что вскроет себе вены снова. И девушка обратилась в кризисный центр. Их пригласили придти, долго консультировали — сначала порознь, потом вместе. В конце концов молодой человек понял, что шантаж — это не метод убедить девушку в любви.
Требуются волонтеры
— У нас есть база, есть уникальные методики работы. Нет информации о нас! — пожаловалась Любовь Петровна. — Грубо говоря, нам нужен баннер на центральной улице — "Позвони!". После первого сентября телефон доверия начнет работать по другому номеру. Жестокое обращение с детьми — это проблема, которую государство не готово решать. Нам нужны волонтеры, которые поведут этот проект дальше.
Телефон доверия для подростков — 424-683,
с 1 сентября — 511-966.