Крестьянские лоцманы — профессия решительных людей

Они проводили суда через опасные ангарские пороги

С самого начала завоевания Сибири продвижение казаков и служилых людей на восток могло осуществляться только по основными путям сообщения — рекам. К концу XVII века земледельческие селения, расположенные по Ангаре и Лене, стали хлебной базой огромного Якутского воеводства и Иркутской губернии. Для перевозки хлеба необходимо было строить суда и развивать судоходство. Его необходимость на этих реках вызывалась также и потребностью доставки грузов населению вновь созданных городов-острогов и их гарнизонов, перевозки служилых людей, представителей управленческой администрации.
Типы судов были самобытными, в целом все ангарское и ленское судостроение было результатом творчества русских мастеров. Кроме легких лодок, служивших для местного сообщения, строились суда большой грузоподъемности — дощаники, баржи, ладьи, каюки, лодки набойные, кочи. Из них самыми большими были барки. Строили судов довольно много.

Ангарские пороги
Ниже Братска Ангара несла свои воды над гранитной грядой и на протяжении 300 километров путь Ангаре раньше преграждали 9 порогов. Они являлись самым опасным препятствием для судоходства на реке. Наиболее трудные из них носили названия Похмельный, Пьяный, Падун, Долгий и Шаманский. С постройкой Братской ГЭС уровень Ангары поднялся и пороги ушли под воду.
Но тогда путь через главные ангарские пороги был доступен только для мелких судов и только при низкой воде при условии, что суда проходят с участием местных лоцманов — вожей, людей знающих, осторожных и решительных. Поэтому к вождению судов еще в XVII веке допускались только некоторые крестьяне, поселившиеся возле самых опасных порогов.
Но случалось, что суда разбивались, если вожи терялись в решительное мгновение или допускали оплошность. Так, 10 октября 1732 года разбило барку на самом спокойном пороге — Похмельном.
Опытные и добросовестные водители судов через пороги очень ценились, и казна давала им разные льготы. В делах Илимской воеводской канцелярии нет никаких документов, которые освещали бы технику проводки судов через ангарские пороги. Все, что касается судовождения на порогах, относится лишь к спорам о правах вожей.
Династии вожей: Шаманские, Дубинины, Дубровины
На Шаманском пороге еще в XVII веке жили крестьяне Шаманские, главной обязанностью которых было давать вожей для проводки судов через один из опаснейших порогов. В 1706 году крестьянину Андрею Шаманскому была дана особая грамота, согласно которой он освобождался от всех налогов.
Сын Андрея Шаманского Григорий просил в 1738 году разрешение у Илимской воеводской канцелярии передать дело проводки судов через пороги своему сыну и двум племянникам, так как он к этому времени был стар. Заявление было написано по-старинному, с сохранением таких выражений, которые уже исчезли к тому времени из обыденной речи: "Бьет челом Нижно-Илимской слободы деревни Шаманского порогу спускной вожь Григорий Шаманский".
Далее он продолжает, что его отцу было "велено вашего императорского величества казну на дощаниках с денежными и с виными и из Китайского государства и купецкими казнами и с работными людьми, которые ходят в Китайское государство и из Китая к Москве, с порога спускать". Он владел пашней на Митюшине острове между Шаманским и Долгими порогами и платил только десятинный хлеб. О сыне и племянниках он отозвался так: "В вожах быть годны и спускать всякие суда в пороги умеют".
Внуки Шаманского просили в 1741 году подтвердить их особые права. Иркутская провинциальная канцелярия 27 января того же года решила налогов хлебом с Шаманских не брать, освободить от других работ и "подвод с крестьянами не гонять".
На другом пороге, Дубынинском, в вожах ходили члены большой крестьянской семьи Дубыниных. Они пользовались многими льготами, и крестьяне Братского острога не раз пытались умалить их права. Например, в 1750 году четверо Дубыниных жаловались, что крестьяне Братского острога выбрали их на сплав хлеба в Якутск и к Юдомскому Кресту. Илимский воевода Попов велел Дубыниных никуда не наряжать "для того, что оные Дубынины от иркутской провинциальной канцелярии определены для спуску и подъему казенных дощаников на имеющихся порогах вечно".
Спустя несколько лет выборный от крестьян Братского острога жаловался на Дубыниных, что "они не возят хлеб в Заларинский станец, не дают подвод, не платят мирских поборов и отказываются участвовать в чищении дорог".
Но Дубынины предъявили приехавшему по этому заявлению служилому человеку указ иркутской провинциальной канцелярии, данный им 28 февраля 1749 года, "о бытии на том пороге в вожах". Всех Дубыниных по переписи 1769 года было 20 душ мужского пола, из них в вожи определены 4 человека. По мнению илимской воеводской канцелярии, было рискованно отрывать Дубыниных от работы по сопровождению судов в опасных местах, и поэтому она отказалась удовлетворить просьбу крестьян Братского острога, подтвердив только, что Дубынины должны сдавать провиант в казну.
Сведения о проводке судов в XVIII веке через Падунский порог, где в настоящее время стоит Братская ГЭС, в делах илимской воеводской канцелярии не имеется. Известно лишь, что на Похмельном, Пьяном и Падунском порогах зажиточный крестьянин Дубровин в середине XVIII века производил широкий лов рыбы, за что платил в казну крупный оброк.
2000 верст вниз по Лене
Несколько иначе складывалась судоходная обстановка на реке Лене. В течение XVII века илимский хлеб являлся основой продовольственного снабжения Якутского края и Дальнего Востока. Ежегодно вниз по Лене сплавлялось 20—30 тысяч пудов хлеба. Илимские крестьяне не только поставляли весь хлеб, необходимый для пропитания русского населения Северо-Восточной Сибири, но и размалывали зерно, подвозили к ленским пристаням, строили там барки или плоты и сопровождали грузы до Якутска, а временами и до Юдомского Креста на Ледовитом океане. Это обеспечение длилось свыше ста лет.
Для доставки хлеба в Якутск необходимо было в зимний период свезти его к ленским пристаням, а на плотбищах сделать необходимое количество сплавных средств. С открытием весной водного пути груженые хлебом суда и плоты в сопровождении крестьянских лоцманов направлялись в двухтысячеверстный путь вниз по Лене.
На суднах находились выбранные крестьянами рабочие, которые гребли всю дорогу, причаливая в непогоду и на ночь к берегу, снимали суда с мелей, берегли хлеб от воды и огня.
Общее руководство сплавом осуществляла Илимская воеводская канцелярия: на пристанях находились особые провиантмейстеры, а начальниками на судах во время плаваний были казаки.
Основными пристанями являлись Качугская, Верхоленская, Усть-Кутская, Киренская, Чечуйская и Криволуцкая. Однако во время следования барки и плоты нередко догружались и в других точках.
Сплав начинался тотчас же за проходом льда по Лене. Так, например, для переброски в 1748 году 15 тысяч пудов хлеба до Якутска, а потом и до Юдомского Креста потребовалось 30 мелководных судов грузоподъемностью по 500 пудов. Постройка их производилась на ленских пристанях. К работе привлекались многие крестьяне из разных волостей. Кроме того, непосредственно на сплав требовалось 600 рабочих, которых выбирали из крестьян в порядке очереди. Сплавные работы оплачивались не более 5 копеек в день, и крестьяне уклонялись от этих работ.
После отмены хлебного обложения крестьян заметно снизился казенный сплав. Так, в 1774 году прошло вниз по Лене 74 суда. Так как возврат вверх против течения Лены за 2000 верст был очень трудным, длительным и долгим, в основном все суда бросали в Якутске, где их ломали на дрова. Некоторые мелкие суда иногда поднимались до Усть-Кута. В 1774 году таких случаев было отмечено всего четыре.
Последний казенный сплав хлеба на Лене был произведен в 1777 году. В этот рейс пошли три барки, которые взяли 9115 пудов покупного и 617 пудов оброчного хлеба. После этого сплав уже полностью организовывали промышленники, которые нанимаемым на работу крестьянам платили в несколько раз больше.
Судоходство в верхнем течении Лены затруднялось летним мелководьем, поэтому сплав начинался ранней весной, "шли за льдом", и главная часть грузов, особенно на судах с большой осадкой, проходила в мае и июне. Летом шли преимущественно мелкие паузки и плоты, и то в небольшом числе.
От конной тяги и бурлаков до пароходов
В развитии судоходства на Лене определенную роль сыграло и установление почтовой связи. Иркутским наместническим правлением 8 июня 1784 года был определен новый список станций Киренского уезда. Через Киренск с этого времени дважды в месяц, 1-го и 16-го числа, проходила почта из Иркутска в Якутск и обратно, для чего на станках в летнее время имелись "двое роспуски и две лодки, крытых подъемом в 50 и 100 пудов".
С 1800 года в Киренском уезде от Усть-Кутского острога до Витимской слободы действовали 28 почтовых станций, на каждой из которых содержались лодки для перевозки почты, проезжающих и курьеров.
С возникновением золотопромышленности на Лене произошло заметное оживление. Еще в декабре 1839 года крупный сибирский промышленник, ростовский купец 1-й гильдии Н.Ф.Мясников получил привилегию на организацию пароходства по озеру Байкал и рекам Сибири, в том числе по Лене и ее притокам. В 1844 году по Байкалу пошел его пароход "Император Николай I". На Лене же его дела дальше получения привилегии не продвинулись. Здесь, как и прежде, преобладали старые методы судоходства: самосплав, бурлацкая и конная тяги. Паровых судов в этот период на Лене не было. Начало пароходства на Лене относится к 1862 году, а заметное развитие оно получило гораздо позже, при советской власти.
{Ниже Братска Ангара несла свои воды над гранитной грядой, и на протяжении 300 километров путь Ангаре раньше преграждали 9 порогов. Они являлись самым опасным препятствием для судоходства на реке. Наиболее трудные из них носили названия Похмельный, Пьяный, Падун, Долгий и Шаманский. С постройкой Братской ГЭС уровень Ангары поднялся и пороги ушли под воду.}
Но тогда путь через главные ангарские пороги был доступен только для мелких судов и только при низкой воде при условии, что суда проходят с участием местных лоцманов — вожей, людей знающих, осторожных и решительных. Поэтому к вождению судов еще в XVII веке допускались только некоторые крестьяне, поселившиеся возле самых опасных порогов.