Минские каникулы Вампилова

Неизвестные факты о жизни автора "Утиной охоты" и "Старшего сына"

"Мир тесен..." Вполне расхожая реплика учителя Третьякова, героя одноактной пьесы Александра Вампилова "Дом окнами в поле", подтвердилась самым, кажется, неожиданным образом. Основой для этой комедии, оказывается, послужил автору очерк, написанный им во время двухмесячной практики в Минске, откуда нынче впервые приехал на гастроли в Иркутск Республиканский театр белорусской драматургии.

Выяснилось, что директор и художественный руководитель этого интересного творческого коллектива Валерий Анисенко осуществил на белорусской сцене вторую (после известной рижской) постановку в Советском Союзе "Утиной охоты" и считает Вампилова своим крестным по судьбе. А театральный критик Татьяна Орлова, первая откликнувшаяся в прессе на эту громкую премьеру, за два почти десятка лет до нее заведовала тем самым отделом культуры в газете, где проходил журналистскую практику будущий драматург.
Естественно, "Советская молодежь", в которой под псевдонимом А.Санин оперялся тот, кого мир почитает теперь за классика, хоть и изменила свой логотип, добавив к нему "Номер один", не изменила традиции бережно собирать в копилку своей истории любые детали и подробности жизни Александра Вампилова и его произведений. Правдивые, без прикрас свидетельства людей, так или иначе причастных к его имени. И вот что рассказали гости из Беларуси.
Две разные встречи с Вампиловым
Татьяна Дмитриевна Орлова, доктор филологических наук, профессор Белорусского государственного университета, заслуженный журналист Беларуси:
— Наша газета "Знамя юности" была в ту пору, в начале 60-х, одной из самых сильных молодежных газет СССР. Нас все время сравнивали с "Комсомолкой", в чем-то даже мы ее, может быть, и превосходили. У нас был очень большой тираж, и мы первыми перешли после советских времен на новую верстку — свободную, раскованную. Нашу газету знали всюду. Я думаю, поэтому Вампилов и решил приехать на практику в Минск. Он сам захотел в отдел культуры, а я совсем не намного была его старше и не пыталась строить из себя руководителя. Очень быстро, с первого же разговора, мы почувствовали, что мы на равных, что мы коллеги.
Осмотревшись в Минске, он пожелал сразу же поехать в командировку. И нас отправили в город Гомель вдвоем. Тема была не очень интересная, какие-то проблемы Дома культуры, не более того. Но поездка эта мне запомнилась. Гомель расположен на реке Сож, и вот на высоком ее берегу сохранился и поддерживается в хорошем виде замечательный парк, принадлежавший одному из знаменитых людей города, — парк графа Паскевича. Там и лебеди плавают, и редкое собрание уникальных деревьев. Его страшно интересовала наша растительность, он буквально собирал ее по листочку, по веточке, как гербарий. Просил показать ему ясень. Я уверена, он все это в засушенном виде увез в Иркутск, о котором, как и о Байкале, очень много рассказывал. И моя поездка сюда вызвана во многом желанием увидеть его глазами эти места.
А тогда, пробродив целый день по этому парку, мы пообедали там в плавучем кафе-ресторанчике, под который бывший пароходик приспособили. И я запомнила, когда мы вошли и поднялись в город, одно его наблюдение.
— А как вам такой сюжет? — говорит. — Вот, скажем, пять или семь дней человек пил и был оторван от жизни. И вдруг он выходит в город, идет к газетному киоску и говорит: ну вот интересно, а что в мире происходит?
Ни я и никто тогда не догадывался, что он станет известным писателем, но я так поняла, что у него в голове бродит собственный сюжет. За два месяца практики он опубликовал несколько очерков. Я бы не сказала, что они были отмечены каким-то особым талантом или даром. Это я вам говорю объективно, поскольку у нас в газете подобрался тогда замечательный творческий коллектив, и мы замечали, отмечали все выходящее за рамки среднего. Но очерки его, я помню, выделялись большим количеством личных рассуждений "по поводу".
И была у меня с ним вторая встреча. Она произошла лет через десять, накануне 70-х, в Москве, в редакции журнала "Театр", который тогда располагался на Кузнецком мосту, и, как критик, я для него писала. Сижу, разговариваю с Натальей Крымовой, очень известным и прекрасным критиком, и вижу: зашел человек такого восточного склада. В первый момент я даже не узнала в нем Сашу. А мне Крымова сказала: "Вот наша восходящая знаменитость Вампилов". Я растерянно отвечаю, что я его знаю...
Первое мое знакомство с ним, когда он приехал в Беларусь, оставило впечатление такого светлого юноши — он ходил в светлых костюмах, белых рубашках. Какое-то светящееся лицо, такой немножко восторженный, даже романтичный, распадающиеся кудрявые волосы... А когда я его увидела второй раз, у меня как-то дрогнуло сердце, сжалось. Он выглядел в тот момент довольно опустившимся человеком, со следами явного похмелья. Подошла к нему, мы поздоровались, он меня узнал. И сразу же сказал:
— Ну пошли в кафе, посидим, вспомним молодость. Но только я предупреждаю, что у меня нет денег.
Я отказалась. Подумала: мы оба тут приезжие, я оплачу, это не проблема. Но что будет дальше? И мы попрощались.
Вот такие были две встречи, очень разные. Последняя явно не в лучший период его жизни. Кто мог подумать тогда, что так все повернется в его судьбе и появятся памятник, мемориальная доска, театр его имени, музей... И что его "Утиная охота" произведет буквально взрыв в нашем театральном мире! Ведь в тот период и пьесы Виктора Розова у нас почти не ставились — их считали нежелательными.
На "Утиную охоту" было сложнее попасть, чем на фильмы с "клубничкой"
Валерий Данилович Анисенко, заслуженный деятель искусств, лауреат Государственной премии и специальной премии президента Республики Беларусь, продюсер:
— Мир тесен, это точно. Моим педагогом, например, был отец Татьяны Дмитриевны — профессор Орлов, выдающийся учитель, режиссер и актер.
Татьяна Орлова:
— Мой отец, кстати, работал в Москве у Охлопкова, в его театре, играл в "Аристократах" Костю-капитана.
Валерий Анисенко:
— А еще я считаю себя учеником Эверта Корсакова, известного иркутянам режиссера, который долго и успешно работал в Минске и потом вернулся сюда, к Байкалу, где его помнят и любят. Я рад был видеть его здесь на всех наших спектаклях.
А с "Утиной охотой" история была сложная. В 1978 году я окончил Высшие режиссерские курсы в Москве и привез пьесу Вампилова в Минск, где я работал раньше актером, в надежде создать новый театр. Единственный опыт ее постановки тогда, в Риге у Каца, был мне неведом, это позже я посмотрел и его "Утиную охоту", и Владимира Андреева, но уже после своей. Я выговорил себе условие, что помимо команды из выпускников ВГИКа, которые театральной профессией по-настоящему не владеют, возьму несколько актеров из нашего национального театра. В том числе выдающегося мастера Виктора Павловича Тарасова на роль Зилова.
Мы начали репетировать, и 6 февраля 1979 года выпустили премьеру. Ночью. Это было в здании бывшего Красного костела, в котором разместили, по обычаю того времени, Дом кино. Репетировали после работы, в ночное время. Приходили киношные артисты, из театра приходили такие известные артисты, как Павел Кормунин, Фома Воронецкий, Валерий Филатов, Арнольд Памазани. Позже все сошлись на том, что у нас был лучший Зилов.
На прогон, еще сырой, который начался около полуночи и закончился в третьем часу ночи, набилось полно народу. Зрительного зала на втором этаже, разгородившем костел, не было, публика сидела с трех сторон вокруг небольшого подиума. Убранство костела оставалось нетронутым, что-либо сооружать там было нельзя, и художник Тихонович нашел лаконичное, образное решение. Чтобы перекрыть для локализации звука уходящую в небо высоту, натянули сверху трос с подвешенным на него брезентовым куполом. И возникла своего рода палатка, внутри столики — как кафе. Бытовой декорации не было, все строилось через актеров. Мне, как режиссеру, была важна вот эта глубинная, сущностная основа конфликта.
Татьяна Орлова:
— Артисты, я свидетель, были выбраны первоклассные! Зилова можно себе представить в облике Олега Даля, который был из того потерянного поколения, не нашедшего себя, хрупкий внешне и внутри. А индивидуальность Виктора Тарасова намного мощнее и крупнее. Не в смысле там остроты нерва, а физически: он очень красив, хорошо сложен, совершенно потрясающих данных мужчина с удивительной энергетикой, которая передается в зал. Поэтому его Зилов был очень крупной фигурой на фоне всех, личностью красивой и интеллигентной. Выбор такого актера на эту роль уже был решением спектакля. А официанта Диму играл Фома Сильвестрович Воронецкий, и их поединок с Зиловым был четко выстроен. Мгновенно прошел шум, что это событие. Пьеса ложилась на время, на переживания людей. У которых есть мозги и которые трудно находят свое место в этой жизни. Это было самое яркое художественное впечатление тех лет. Ничего подобного о современной жизни и о нас самих тогда ни в литературе, ни на сцене не было. И может быть, оттого, что мы были ровесниками вампиловских героев, жили мыслями, мы так же думали про все, так же метались, как метался Зилов, и в героях Вампилова узнавали себя.
Валерий Анисенко:
— Тогда в Доме кино проходили закрытые просмотры фильмов с "клубничкой" и сексом — для элиты. Так вот к нам на "Утиную охоту" попасть было еще труднее, чем на эти просмотры. Люди просто ломились на спектакль, невозможно было разместить всех желающих. А прошел он всего шесть раз, и я загремел в больницу, предстояла операция. Но когда вернулись к идее создания нового театра, то открыть сезон вампиловским спектаклем мне не дали. И тогда я поставил по своему сценарию "Коммуниста" с Владимиром Гостюхиным в главной роли.
Татьяна Орлова:
— Это было открытием нового актерского имени, теперь очень популярного. Но на этом для самого Валерия Даниловича, к сожалению, все кончилось, несмотря на большой успех спектакля.
Валерий Анисенко:
— Меня на целых 18 лет отлучили от сцены, я работал на радио, а Республиканский театр белорусской драматургии возглавил осенью 2000 года. Практически с нуля опять... Сейчас идут Дни культуры Белоруссии в России, а на будущий год предстоят Дни культуры России в Белоруссии. И я думаю войти в наше министерство культуры с проектом, чтобы кто-то из российских режиссеров — возможно, это будет мой коллега Александр Ищенко из иркутского ТЮЗа имени Вампилова — поставил, например, "Прошлым летом в Чулимске" в нашем театре. А я с удовольствием и без всякого страха приехал бы ставить любимого драматурга, очень близкого моей душе и характеру. Сюда, на его родину. Во всяком случае, по возвращении в Минск я первым делом сяду его перечитывать. Вдруг да случится такое приглашение! Вот так могла бы закольцеваться замечательная очередная иркутская история — театральная.