Охотовед усовершенствовал пчелиные ульи

Только в одной рамке помещается 10 килограммов меда

Виктор Хорошун, охотовед-биолог, живет в полузаброшенной деревне Батхай уже больше 30 лет. Когда-то (а точнее, с 1972-го по 93-й год) здесь находилась воспроизводственная база биофака ИГУ, и Хорошун являлся ее заведующим.
Студентов приезжало море. Охотились, изучали растительный и животный мир, писали научные работы.
Сейчас деревня опустела. Жилых домов только три, еще пара-тройка используются как дачи.
Однако Виктор Сергеевич уезжать из Батхая не собирается, хотя управляться с хозяйством ему уже тяжело. От разведения кур и индюшек Хорошун отказался, из живности у него остались только пчелы да собачка.
Когда-то дом батхайского охотника представлял собой настоящий музей. Но тридцать пар рогов косули, украшавших некогда одну из стен жилища, пришлось припрятать у родственников. Слишком уж напористо некоторые товарищи интересовались редкой коллекцией.
Сейчас в доме остались лишь несколько шкур да чучела косули и беркута. На охоту Хорошун в последнее время не ходит — силы уже не те. Единственным увлечением Виктора Сергеевича стали пчелы, с которыми он проводит различные эксперименты.
К этим опытам его подтолкнул друг, сделавший на пчелах целое состояние.
— Товарищ мой раньше жил в Иркутске и работал биофизиком, — рассказывает Виктор Сергеевич. — Человек он азартный. Увлекся как-то пчелиным ядом, купил два улья и установил их прямо на балконе. Яд он собирал следующим образом: брал стекло, на него помещал проволочки под напряжением и запускал пчелу. Пчелка бежит, ее током бьет, она пытается ужалить стекло, и все выделения остаются на нем. Но дело в том, что помимо яда пчелка от страха выпускает и кое-что другое... Так вот друг мой сумел подобрать такую силу тока, при которой насекомое выделяет только яд. Благодаря своему изобретению он сейчас живет в Новой Зеландии, и практически все восточные страны ходят у него в клиентах — приобретают пчелиный яд для своей народной медицины.
Хорошун не пошел по стопам своего товарища. Говорит, возраст не тот, здоровья нет... Однако он все-таки решил обмануть пчел так, чтобы они хотя бы давали побольше меда.
— Они такие эгоистки, — шутливо подмигивает охотник. — Сами 100 килограммов меда за год съедают, а нам разрешают взять лишь 20—30, в лучшем случае 50. Я решил, что обычные ульи сконструированы неправильно, и потом даже нашел подтверждение своих догадок в литературе. Сейчас у меня пять модернизированных пчелиных домиков, но доказать их эффективность пока не могу — в больницу несколько раз попадал, некому было за пчелами присматривать.
Один улей Хорошуна эквивалентен трем обычным. Вместо общепринятых 10—12 рамок у него 14. А размеры рамок увеличены практически вдвое — 50x50.
— Я думал об эффекте, а силы не рассчитал, — рассказывает Виктор Сергеевич. — В этой моей новой рамке 10 килограммов меда помещается — поднимать тяжело.
Хотя экономический эффект Хорошун и замалчивает, налицо иное чудо — ульи спасли пчел.
Как известно, в этом году в Иркутской области и Усть-Ордынском округе погибло много насекомых — производителей меда. Даже бывалые пчеловоды не смогли сохранить свои пасеки. Говорят, что эта беда случилась из-за пожаров — дым пчелы не выносят.
Однако питомцы Виктора Сергеевича жужжат, как и прежде. В следующем году охотник думает увеличить количество своих ульев и заставить пчел поработать как следует, без эгоизма.