В поисках Беловодья

Пути и судьбы старообрядчества

Раскол — самое трагическое по своим последствиям событие XVII века, а может быть, и всей российской истории. Если даже из Великой смуты народ вышел сплоченным, государство — окрепшим, церковь — незыблемой, то после собора 1666 года (три шестерки — число Зверя!), подтвердившего правоту реформы патриарха Никона, страна как единое религиозное тело была разорвана. Это повлекло за собой многие позднейшие беды. Пало древнерусское благочестие. Церковь была полностью подчинена государству, в широких слоях народа появилось недоверие, а затем равнодушие к официальной церкви и, наоборот, рост религиозного чувства на сектантских путях. Из лона церкви и из общества была насильственно вырвана та часть народа, которая составляла ядро православия.
Сила отрицания
Сожжение Аввакума и гибель других вождей старообрядчества не привели к концу движения, а подхлестнули его. Кострам, застенкам, плахе, кнуту и ссылке старообрядцы противопоставили страшную силу — силу отрицания. Хотя старообрядцы быстро поняли, что государства им не одолеть и не вернуть Русь к старой вере, это их не смутило. Если святая Русь попала под власть Сатаны, если государственные чиновники и никонианские попы — слуги антихристовы, значит, для христиан наступила великая проверка. И речь идет уже не только об обрядах — двумя или тремя перстами креститься, а об отрицании сатанинского государства, продавшейся ему церкви и всего нового уклада жизни. Недаром царь Петр, которого староверы официально объявили Антихристом (патриарх Никон — богоотступник и слуга Антихриста, но все же не сам Антихрист), назвал их "лютыми неприятелями государю и государству, непрестанно зло мыслящими".
Не плати Сатане податей, не иди в его войско, не исполняй его обрядов, не подписывай его бумаг, беги в леса, горы, пустыни, а нет возможности — сжигайся! Мученическая смерть Аввакума и его соратников на пустозерском костре, мужество боярыни Федосьи Морозовой — русской Жанны Д,Арк, которая, вися на дыбе над огнем, стыдила бояр и церковников: "Это ли христианство, чтобы так людей мучить?", привели к тому, что огромное число людское отринуло государство как таковое. Раскол достиг такой степени, что для его уничтожения нужно было истребить несколько миллионов человек, а это было не под силу даже такому царю, как Петр.
И царь был вынужден узаконить старообрядчество, позволить староверам легально проживать в пределах русского государства. Для этого нужно было только открыто объявить себя старообрядцем — "записаться в раскол", не говорить ничего плохого о "сатанинском" государстве и церкви, не хулить власть и платить подать за ношение бороды.
На Руси брадобритие считалось признаком содомии, поэтому этим своим европейским нововведением Петр восстановил против себя подавляющее большинство народа. "Руби наши головы — не трогай наши бороды!", "Брить бороду — портить образ Христов!", "Не водись со щепотником (крестящимся тремя перстами), табашником и скобленым рылом" — такими вот пословицами ответил русский народ на царскую придурь.
Конечно, лучше заплатить за бороду, чем идти за нее на костер. Многие староверы взяли грех на душу — "записались в раскол". Царь понимал, что хозяйственная деятельность староверов приносит пользу России, поэтому предоставил льготы поморским раскольникам, которые в Олонецкой губернии построили горные заводы и открыли золотые рудники. Все выдающиеся русские купцы и промышленники — Демидовы, Мамонтовы, Третьяковы, Сапожниковы, иркутские Сукачевы и Баснины — происходили из старообрядцев.
Первые герои российской коммерции — заросшие бородой до самых глаз старообрядцы — не были прожигателями жизни. Миллионы достались им недаром: надо было быть умным и хищным, чтобы вырвать свой кусок из-под пыльного сукна самодержавной власти. Таким образом часть староверов прижилась в "царстве Антихриста" и немало сделала для его укрепления.
Старообрядческие священники, бывшие до никонианской реформы, либо погибли, либо умерли естественной смертью. А где взять новых? Идти в официальную церковь к никонианскому попу или крестить ребенка, отпевать покойника и венчать молодых самим? И начался раскол среди самих старообрядцев. Те, кто выбрал первое, остался на отцовских гробах и примирился, стали называться "приемлющими священство". Другие, непримиримые, которые предпочли уйти в дальние дали, за Уральский Камень, на Ильмень-озеро, в Алтайские горы и далее, на Байкал и Амур, стали "беспоповцами" и разделились на множество толков и согласий, часто получавших названия по именам основателей: никитовщина, авраамиевщина, досифеевщина и даже акулиновщина — глава этого течения стрелецкая вдова Акулина проповедовала среди своих сподвижников сексуальную революцию. Позже пошли калиновцы, рябиновцы, нетовцы — зависит от того, чему молиться: калине, рябине или дыре в крыше, ведь иконы старого, дореформенного письма — большая редкость, а новым молиться грех. В Сибири очень популярно было поморское согласие, на Кавказе — духоборы и молокане, испытавшие сильное влияние европейского протестантизма и трансформировавшиеся в минувшем веке в баптистов.
Легенда о земле обетованной
Часть крепких староверов в поисках обетованной земли пришла на Алтай. Легенда о месте, где существуют неиспорченная церковь, государство, община, исповедующие "древлее благочестие", появилась сразу после раскола. Сначала им считалась Антиохия в Сирии, затем легенда перенесла его в Сибирь и на Дальний Восток. В XVIII веке было написано письмо инока Марка из обители в Архангельской губернии, якобы побывавшего в Опоньском царстве, находящемся на семидесяти островах моря-океана Беловодья.
Ясно, что под Опоньским царством подразумевается Япония, а под Беловодьем — Тихий океан. Архангелогородский инок Марк тоже приписал жителям Японии христианскую веру, "асирский язык" (видимо, ассирийский), сорок русских церквей. Русские, по его словам, добрались туда из Соловков через Северный Ледовитый океан.
Самые крепкие староверы, исходившие в поисках Беловодья полсвета и заселившие Север, Алтай, Забайкалье, Дальний Восток, были беспоповцами. Бывали случаи даже в конце ХIХ века, когда этнографы спрашивали обычных православных баб и мужиков: "Вы христиане?" И те отвечали: "Нет, какие мы христиане! Мы в церковь ходим". Хождение в церковь воспринималось этими людьми как грех, как вынужденная сделка с собственной совестью. А настоящие христиане — те, кто ушел в раскол. Поиски духовной и физической свободы довели русских старообрядцев до Канады и Австралии. Это произошло с одним из ответвлений старообрядчества — духоборами. Об этой истории стоит рассказать. "Железный царь" Николай I выслал духоборов на Кавказ в надежде, что их вырежут горцы. Однако "злые чечены" оказались умнее.
— Кто вы такие? — спрашивали они духоборов.
— Мы христиане.
Туземцы недоверчиво покачивали головами в косматых шапках.
— Нет, вы не христиане! Христиане очень плохие люди. Они пьянствуют, воруют, дерутся и лгут. А вы этого не делаете. Какие же вы христиане?
Лев Толстой и его единомышленники в конце ХIХ века помогли духоборам переселиться в Канаду. Писатель даже передал им крупный гонорар за "Войну и мир". В Канаде им выделили необработанную землю в трех районах. На самом большом участке образовалось свыше 30 селений, на втором 13 и на третьем 12 сел. Первую зиму духоборы провели в эмигрантских домах в городках Манитоба и Саскачевань. Исследователь духоборчества Петр Малов в своей книге "Духоборы" описывает их первую канадскую весну. "С весны начались работы по устройству жилищ и обработке земли, у них не было ни скота, ни фургонов, никаких сельскохозяйственных инструментов, даже съестных припасов не было достаточно. Одним словом — нищие". Один эпизод наделал много шума в канадском обществе. Духоборы, в том числе и женщины, сами впрягались в плуг и пахали на себе. Когда феминистское "Общество молодых англичанок в Онтарио" решило протестовать против "варварства азиатского народа", духоборки ответили, что "запряглись в плуг и пахали на себе без всякого принуждения, во-первых, вследствие нужды, во-вторых, из-за любви к своим братьям и мужьям, стараясь оказать им посильную помощь".
Духоборы довольно быстро преодолели материальные трудности. П.Н.Малов пишет, что "в некоторых селах был полный коммунизм, в других допускалась некоторая независимость". Через три года после переселения в Канаду, в 1902 году, духоборы обстроились, обзавелись инвентарем, скотом и птицей. Им даже казалось, что они слишком быстро богатеют, что это вредно для истинных христиан. За десять лет духоборы смогли разработать тысячи акров земли, обзавелись машинами, лесопилками, консервными фабриками, многомиллионным имуществом. Но их процветание явилось источником новых бедствий. Государство — оно и в Канаде государство. Духоборы не желали отдавать детей в государственные школы, платить купчие за землю ("земля ничья — Божья"), отказывались от воинской повинности.
Правительство пригрозило лишением земли. Духоборы ответили нагими демонстрациями, выпустили скот на волю. "Над нами издеваются, не дают жить, а мы не желаем неволить не только людей, но и скотину! Вы лишаете нас Божьей земли, так вот вам все наше имущество, вот вам наши рубахи!" Это был конфуз для власти, урок христианской морали государству. Весной 1908 года, бросив имущество в миллионы долларов, "нового града взыскующие" духоборы ушли в Британскую Колумбию, чтобы на новых пустырях создавать свои братские общины. Но государственный левиафан и там не оставлял в покое сынов свободы.
Закат старой веры
Староверы, оставшиеся на территории Российской империи, долго сохраняли свою самобытность, живя в труднодоступных местах. Но цивилизация достала их и в горах Алтая, и в степях Забайкалья. Писатель Александр Новоселов в начале прошлого столетия много бродил по Алтаю. Уже тогда старые обычаи сохранялись только высоко в горах, на дальних заимках, а в деревнях, рядом с которыми проложили дороги, нравы были уже не те. "Тракт сделал свое дело и в области нравственности, — писал Новоселов. — Молодежь не только поголовно курит, что для истинного старообрядца величайший грех, но и поголовно пьет. Потребление спиртных напитков с каждым годом растет. За последний год (1912-й. — И.П.) казенного вина было выпито на 50 тысяч рублей. Кроме того, есть две пивные лавки. Пьют все: и старики, и молодые, и подростки. О степени распущенности молодежи можно судить по тому, что мне пришлось даже видеть на стенах домов кричащие надписи заборной литературы, а для деревни это большая редкость. Последнее обстоятельство старикам дает в руки серьезное оружие в борьбе с просвещением".
И все же кое-где старые обычаи сохранились и поныне, например в Красноярском крае на реке Бирюсе. Староверы появились там не в XVII веке и даже не до 1917 года. Они бежали на притоки Енисея с Дальнего Востока от репрессий, обрушившихся на них после Гражданской войны. Каким-то чудом выжили при Сталине. А сейчас к ним приезжают родственники из Канады, Америки, Австралии и даже из Парагвая. Бирюсинские староверы до сих пор обходятся без электричества, и ваучеры ни один не получал.
Енисейские старообрядцы относятся к часовенному согласию. Они беспоповцы, нет у них ни храмов, ни священнослужителей. Молятся просто в избе, там же обряды проводят. Крестить младенца может и сам отец. "А может старовер зайти в церковь?" — спросил однажды у 80-летнего патриарха Павла Матюшова московский журналист. "Отчего же, может, — ответил старец. — Только молиться не будет. Кому там молиться?" Колхозов в старообрядческих селениях никогда не было, живут общиной. "А кто же у вас руководит?" — спросили старика. "Кто может, тот и руководит", — ответил дед Матюшов, как настоящий народный анархист.
Павел Матюшов родился на Дальнем Востоке, под Спасском. Отца и еще семерых староверов большевики расстреляли как кулаков. Староверы после этого ушли в Маньчжурию, поселились под городом Мугодзяном. С японцами проблем не было, те староверам даже нарезное оружие носить разрешали. В 1945-м пришла Красная армия, и всех староверов пересажали. Матюшов получил десять лет по 58-й статье, восемь из них просидел на Чукотке, где работал в кобальтовом руднике. После смерти Сталина выслали под Канск в леспромхоз. В 1956-м после освобождения Матюшов и забил первый кол на Бирюсе. В деревню Луговую тот кол превратился. Бывал он позже и на Аляске, и в Канаде, но домой возвращался. "Здорово у них, горы красивые, лес хороший, дома богатые, а не то, не то". Правда, в последние годы и на Бирюсе жизнь стала хуже. Сплав прекратился, значит, работы не стало. Рыбы стало меньше. Медведи, рыси, волки еще попадаются, а соболь почти исчез. Можно пасекой прожить, но взялась новая напасть — сибирский шелкопряд лес поразил. Начался исход староверов на север по Енисею до Ярцева, где впадает река Сым. Там места еще нетронутые.