Тофалары застрелили пятерых тувинцев

Вынесен приговор по громкому делу о расстреле пятерых конокрадов в нижнеудинской тайге

В Нижнюю Хонду, в зимовье, два Евгения возращались на конях. В руках у Парфенова были тозовка и самодельный карабин. Когда переправлялись через Уду, Анциферов забрал у Жени-маленького тозовку, отцепил от нее ремень и бросил оружие в воду, объяснив племяннику:
— Если будут искать, то кошкой не зацепят. А карабин оставь себе, спрячешь в зимовье.
Через день Анциферов уехал в Алыгджер, а потом на покос. Парфенов вернулся через неделю. Мать Женьку не узнавала. Он стал пить, вздрагивал от любого резкого звука, а однажды попросился спать у нее в ногах. Через несколько дней, когда он пытался рубить дрова — руки дрожали, во все стороны летела мелкая щепа, — она подошла к нему сзади и тихо спросила:
— Женюшка, что с тобой?
Он обернулся, и мать увидела, как прыгают губы и непроизвольно кривится лицо сына.
— А Женька Анциферов приезжал — ничего не рассказывал? Мам, мы с ним на Чоломонге пятерых тувинцев убили...

Длинный язык до тюрьмы доведет
Алыгджер, столица Тофаларии. Лето 2002 года. В самом начале августа к начальнику Алыгджерского уголовного розыска Геннадию Урозаеву поступила оперативная информация: выпивая в компании, местный уроженец Евгений Парфенов рассказал собутыльникам, что вместе со своим родственником, Евгением Анциферовым, расстрелял в тайге пятерых жителей соседней Тофаларии Республики Тывы, которые украли у них лошадей. Проверить решили осторожно: Парфенов со дня на день ждал призыва в армию, поэтому его просто вызвали повесткой в Нижнеудинский военкомат. Девятого августа он зашел в кабинет, где его уже ждал оперативный работник.
Произошедшее далее поразило всех своей обыденностью. Проводя собеседование с призывником, оперативник между делом спросил, правда ли, что он и его двоюродный дядя застрелили нескольких человек.
— Правда, — немедленно и весьма спокойно признал Парфенов.
— Так чего ж ты не идешь в милицию? — оторопело спросил оперативник.
— Ну пошли... — спокойно поднялся со стула Парфенов. Они направились в прокуратуру, где Евгений Парфенов написал явку с повинной, чистосердечное признание...
Стрельба на перевале Мусдаг-Дабан
В Тофаларии многие уверены, что незваные гости, которые хуже татарина, это тувинцы. Считается, что некоторые пришельцы из Республики Тывы достигли высочайшего мастерства в воровстве лошадей, и в этом могли поспорить с любым цыганским табором. С середины 90-х годов годов тувинцы промышляли в соседней Тофаларии кражей коней, а у отца Евгения Анциферова один раз их украли прямо со двора дома в относительно благополучном Алыгджере, хотя в милицию никто не обращался, считая, что в тайге все равно никого не найдешь.
В конце лета два Евгения, Парфенов и Анциферов, взяли четырех лошадей, которых Евгению-старшему отдал отец, и отправились на родовые охотничьи угодья Анциферовых — в устье реки Нижней Хонды, в нескольких днях пути от Алыгджера. Они хотели подготовить избушку к зиме и достроить баню.
По словам Парфенова, через несколько дней, проснувшись утром, они обнаружили пропажу лошадей. Сомнений, куда девались лошади и кто к этому причастен, не было: украли тувинцы. Два Евгения отважно бросились в погоню, десять часов без устали преследовали конокрадов, настигли их у перевала Мус-Даг-Дабан, где проходила единственная горная тропа связывающая Тыву с Тофаларией. Компания из пяти тувинцев сидела у костра и с самогоном весело отмечала новую добычу. Их оружие лежало в нескольких метрах от костра. Тут их и настигло возмездие — от метких рук Парфенова, у которого была винтовка ТОЗ "Белка" калибра 5,6 мм.
Вот здесь-то в показаниях Парфенова, до этого момента вполне связных и логичных, и возникает режущая глаза несообразность. По его словам, Анциферов в перестрелке участия не принимал. Тувинцы бросились к оружию, схватили его и засели в кустах. Завязалась перестрелка. И Парфенов из мелкашки убил всех пятерых тувинцев. Убил с дьявольской меткостью ворошиловского стрелка, поразив четверых в голову и одного в сердце. Для перестрелки одного против пятерых, причем на пересеченной местности, в наступающих вечерних сумерках меткость невероятная, практически неосуществимая, даже для опытного охотника.
Уголовное дело поручили вести старшему следователю Нижнеудинской межрайонной прокуратуры Петру Федорову, буквально за день до явки Парфенова с повинной вернувшегося из отпуска. И еще до выезда на место преступления следователь решил получше узнать обоих подозреваемых, составить из психологический портрет. И чем больше он их узнавал, тем больше не верил обоим...
Два Евгения — убийца и подельник, кто есть кто?
На момент совершения преступления Жене Парфенову было неполных двадцать лет. И было у него две мечты, первая из которых плавно перетекала во вторую: он хотел отслужить в армии, и потом когда-нибудь стать хоть немного похожим на своего двоюродного дядю, который был для него и отцом, и старшим братом, и великим кормчим в одном лице. Женя был мальчиком добрым, но бесхребетным, легко поддающимся чужому влиянию. И как пишут в анкетах, у Жени Парфенова Евгений Анциферов пользовался непререкаемым авторитетом.
Однако после школы в армию его не взяли. На призывной комиссии ему поставили диагноз "олигофрения, легкая умственная недоразвитость" — это нередкий диагноз для тофаларов, которых как малую народность и по разным объективным причинам в армию предпочитают не брать. Тогда Женя сам поехал в Иркутск, прошел экспертизу в психоневрологическом диспансере и добился, чтобы диагноз сняли. В то лето он ожидал начала осенней призывной компании, чтобы его мечта наконец сбылась...
На предварительном допросе Парфенов утверждал, что он с детства ходит на охоту и легко попадает белке в глаз. Но когда его матери объяснили, в чем подозревается сын, она едва не засмеялась сквозь слезы: "Да вы что! Не мог Женька убить пятерых, он вообще еле-еле стреляет! Он и на охоту-то ходил только петли на зайцев ставить. И ружья у него своего не было, ему эту тозовку Анциферов дал".
В общем, никаким боком не был похож Парфенов на хладнокровного снайпера, уверенного в себе бойца, который никому не спустит даже пустяковой обиды. А вот Анциферов в этот образ вставал также четко, как патрон 5,6 мм в тозовку "Белка", которую он одолжил Парфенову.
Отличник боевой и физической подготовки
Двадцатишестилетний Евгений Анциферов был личностью цельной и по-своему замечательной. Про таких говорят — настоящий мужик. Его семья была скроена по тофаларским традициям: отец охотник, а его мать и жена работали преподавателями в одной школе. Сам он в школе был отличником, а в сочинениях на тему "Кем я хочу стать" всегда писал, что мечтает стать следователем. Верный своей мечте, он после школы поступал на юридический факультет ИГУ, но не прошел по конкурсу. В армию он пошел охотно, попал на границу, дослужился до сержанта и весь срок службы характеризовался только положительно. Отличник боевой и физической подготовки, он имеет более трехсот выходов на охрану государственной границы.
И уже под конец службы на его безупречной репутации положительного героя появляется первое пятно. Несколько дембелей пошли учить новобранцев "любить Родину". После жестокого избиения было заведено уголовное дело о неуставных отношениях, и герой-погранец получил три года условно, но попал под амнистию и отделался легким испугом. Психологическая экспертиза тогда установила, что он полностью вменяем, абсолютно нормален, но к своим поступкам относится совершенно некритично. Проще говоря, Женя-старший бы уверен, что он всегда и во всем прав.
И у старшего следователя прокуратуры Петра Федорова еще до выезда на перевал Мус-Даг-Дабан не было сомнений, что распределение ролей в этом преступлении просто физически не может быть таким, каким его описал Парфенов. Было очевидно, что никогда бы Анциферов не согласился на ту пассивно-страдательную роль, которую ему отводил в своем "чистосердечном признании" его двоюродный племянник, безвольный и слабохарактерный неудачник.
Образцово-показательный расстрел-1 — выводы судмедэксперта Ерохина
Для возбуждения уголовного дела мало было сомнительных откровений Парфенова. Спустя неделю, 16 августа, в Тофаларию вылетел вертолет с оперативно-следственной группой. Переночевав в тайге, места преступления достигли только на следующий день около десяти часов утра. И глазам оперативников предстала жуткая картина. В ручье лежали три трупа. Еще один находился в пяти метрах от воды — по следам медвежьих лап рядом с ним и отпечаткам зубов на теле было ясно, что повреждения были посмертные, медведь вытащил его уже мертвым из ручья.
Условия не позволяли перевозить трупы для вскрытия в Нижнеудинск, поэтому заведующий Нижнеудинским районным отделением судебно-медицинской экспертизы Евгений Ерохин принял решение проводить вскрытие на месте. Евгений Владиславович отметил, что главная ошибка, которую совершили преступники, состояла в том, что они с совершенно непонятными целями бросили своих жертв в ручей. В ледяной воде трупы отлично сохранились; более того, два из них лежали в воде с головой, благодаря чему мозг сохранился, экспертам удалось найти и проанализировать расположение раневых каналов.
Двое из найденных были связаны друг с другом кистями рук. У всех жертв нашли по два ранения в голову. Евгению Ерохину удалось даже определить дистанцию, с которой производились выстрелы, а также содержание пулевого снаряда — проще говоря, из какого вида оружия стреляли.
Результаты предварительной экспертизы, полученные Евгением Ерохиным, вынуждали усомниться в правдивости показаний Парфенова. Всех найденных убили не в перестрелке издалека, а сначала связали, затем попарно заводили в ручей, хладнокровно расстреливали в упор, а потом еще и добивали. При этом расстреливал один человек, а добивал другой.
Пять Ооловичей — последняя дорога через перевал Мус-Даг-Дабан
Источники Аржаан в тувинской тайге недалеко от границы с Тофаларией — это такие же лечебные источники, дикие местечковые здравницы, как у нас Шумак или Аршан.
Оолович в отчестве аборигенов — это отпечаток русификации тувинцев и один из характерных признаков жителя Тывы. Четыре таких бездельника Ооловича в конце лета отправились на источники без определенной цели — просто так, от нечего делать. Двадцатилетние Ланча Булы, Андрей Монгуш и двадцатидевятилетние Шораан Солчак и Аян Маады слонялись без дела и пинали шишки до тех пор, пока не встретили 32-летнего Андрея Чылбак-ооловича Ак из соседнего с их селом Сыстыг Хем поселка Ий.
В отличие от праздношатающихся земляков Андрей Ак был на источниках проездом — он собирался навестить свою двоюродную сестру, которая жила в Алыгджере, где работала главным врачом больницы. Найдя общий язык за "рюмкой чая", компания решила ехать в Тофаларию все вместе, впятером. Перевалив через Мус-Даг-Дабан и достигнув истоков реки Чело-Монги, они оказались на территории Нижнеудинского района.
По дороге на Алыгджер они свернули переночевать на озеро Идэн, где в урочище стояло зимовье охотника Олега Яковлева. Зимовье, давшее им приют, они разграбили хуже голодных росомах: забрали рыболовные снасти, радиоприемник, все продукты, магнитофонные кассеты и полтора литра самогона. Переночевав, они двинулись дальше по Уде и вскоре вышли на берег Нижней Хонды, где Анциферов и Парфенов строили баню...
Как все было на самом деле...
Проснувшись утром 19 июля 2002 г., два Евгения обнаружили, что ночью исчезли две из четырех лошадей. Сначала на одной из оставшихся лошадей в погоню поспешил Анциферов. Но скоро бросил преследование, увидев одного из тувинцев на лошади удаляющимся в направлении к перевалу Мус-Даг-Дабан, где проходила единственная дорога между Тывой и Тофаларией. Выстрелив в его направлении несколько раз — больше от досады, чем от стремления попасть, — Евгений-старший вернулся на заимку, решив, что догнать все равно не сможет, а обратно тувинцы не вернутся, испуганные выстрелами и удовлетворенные половиной добычи.
Расчеты не оправдались — проснувшись на следующее утро, Анциферов, зеленый от бешенства и унижения, обнаружил, что тувинцы все-таки вернулись и увели последних коней. Тувинцы сделали большую ошибку, не оставив в покое Анциферова. Он пешком, без привалов, шел более десяти часов по берегам Уды и Чело-Монги, силой волоча за собой падающего от усталости племянника. Они настигли конокрадов только в верховьях этой реки, уже у самого перевала Мус-Даг-Дабан. Времени было около девяти вечера.
...Компания из пяти тувинцев сидела у костра и весело отмечала новую добычу украденным самогоном. Их оружие лежало в нескольких метрах от костра. Они явно не ожидали никаких неприятностей. "Сиди здесь и не высовывайся, — cквозь зубы приказал он племяшу. — Если что — стреляй в воздух, чтобы пугнуть". Евгений Анциферов, в отличие от Парфенова, был опытным охотником и отличником погранслужбы. Он бесшумно прокрался на самую выгодную позицию — чтобы все конокрады были под прицелом, чтобы перекрыть им дорогу к лошадям и чтобы видеть малейшее движение по направлению к оружию.
Он спокойно вышел на открытое место, встал посреди тропы — от костра его отделяло около двадцати пяти метров. В руках у него был карабин СКС. Он спокойно сказал: "Руки вверх, а то стреляю!" — и, дождавшись, когда разогретые самогоном тувинцы нестройно бросятся в сторону оружия, выстрелил в первый раз. Аян Маады выронил из рук карабин и рухнул на землю...
У тувинцев было четыре ствола: самодельный, собранный из деталей карабин, ружье Иж-18Е и две винтовки ТОЗ — однозарядная и ТОЗ-1701. Из пятерых оружие схватить успели трое — одна тозовка осталась лежать на месте. Маады Анциферов убил первым же выстрелом. Потом он будет утверждать, что выстрелил, находясь в состоянии необходимой обороны. Якобы Маады первый схватил винтовку и произвел прицельный выстрел в сторону Анциферова. Суд присяжных его по этому эпизоду оправдал. Но следствие исходило из выводов судмедэксперта Ерохина — при исследовании костей уже скелетированного трупа он обнаружил огнестрельный перелом четвертого ребра по задней подмышечной линии слева. Проще говоря, Анциферов стрелял в спину, пуля попала в сердце.
Тем временем остальные конокрады засели в зарослях карликовой березы и беспорядочно отстреливались из одной тозовки: члены оперативно-следственной группы так и нашли Иж-18Е — валяющуюся в кустах, в переломленном состоянии, с застрявшей в стволе гильзой. Анциферов несколько раз пальнул в сторону конокрадов, обошел их стороной сбоку и лихо заорал: "Мужики, обходи их, они в кустах засели, там и возьмем! А вы, уроды, бросайте стволы, иначе всех здесь положим!" И тут очень своевременно откуда-то сбоку от обороняющихся раздались выстрелы из тозовки Парфенова. Четверо перепуганных до икоты молодых парней побросали винтовки и вышли на открытое пространство перед костром...
Образцово-показательный расстрел-2 — второе признание Парфенова
Дальнейшее стало известно из второго по счету — окончательного — признания Парфенова в конце ноября, через три месяца после ареста, после того как его ознакомили с выводами оперативно-следственной группы и очной ставки с мамой, которой он во всем признался незадолго до своего ареста. Единственная просьба Парфенова — не устраивать очную ставку с Анциферовым.
...Держа на прицеле четверых серых от страха тувинцев, Анциферов скомандовал:
— Женька, посмотри, что с тем — у костра...
Парфенов подошел к лежащему у костра телу, посмотрел на отблески огня в остекленевших глазах и дрогнувшим голосом хрипло проговорил:
— Да ты его убил совсем, насмерть.
Анциферов недолго думал — он всегда быстро принимал нужные решения:
— Ну тогда нам не нужны лишние свидетели. Очень уж они лишние... Иди и подними винтовки.
Парфенов, поднимая однозарядную тозовку и карабин, переспросил, решив, что неправильно расслышал своего дядю:
— Ты что, будешь их расстреливать?
И едва не выронил из рук винтовки, услышав в ответ:
— Я не буду. Ты будешь!
— Почему это я? — глупо и растерянно улыбаясь, еще раз переспросил Женя-маленький и получил вполне логичный ответ:
— А потому что тебе деваться некуда. Выхода у тебя нет...
Анциферов наставил свой карабин на Шораана Солчака и приказал:
— Возьми веревку и свяжи руки двум этим — за спиной и между собой... А теперь привяжи их колено к колену.
Шораан сомнамбулически выполнил все, что ему приказали. Андрей Ак и Андрей Монгуш стояли связанными и смотрели, как Анциферов завел в ручей Солчака и Ланча Булы, как приказывает Парфенову стрелять из винтовки, как Парфенов загипнотизированно поднимает тозовку и по разу стреляет в голову каждому. Ранения были в лицевые и височные кости черепа — это значит, что Парфенов стрелял им в лицо. Анциферов одобрительно кивнул головой и завел в ручей двух связанных Андреев. Женя-маленький выстрелил в Монгуша. Привязанный к нему Ак упал вслед за трупом.
— Видишь, как все просто, — спокойно сказал Анциферов, поднял карабин, выстрелил в голову Андрея Ака и аккуратно произвел контрольные выстрелы в остальных.
Тайна пропавшего трупа
Труп Аяна Маады был обнаружен в полутора километрах от места расстрела — тело отвезли на лошади и зарыли во мху. Это была идея Анциферова — не зря же он хотел стать следователем. Хватятся тувинцев нескоро — ушли в тайгу, мало ли на каком зимовье застряли, дело обычное, жизнь бродячая. А хватятся — где их искать? Тайга большая. Остается один вариант — на них наткнутся случайно. И вот прекрасный сценарий, самой жизнью подброшенный: пятеро бухали самогонку, по пьяни стали выяснять, кто кого больше уважает; уважаемый Аян немного погорячился и расстрелял остальных четверых, а потом испугался содеянного и пустился в бега — готовый фигурант федерального розыска.
Действительно, документов при погибших не было, но следствие уже к моменту возбуждения уголовного дела установило, что в соседней Республике Тыве пропали без вести пять человек. Трупы упаковали и на вертолете перевезли в Нижнеудинск. Родственники троих приехали в конце августа. По фрагментам одежды и прижизненным сросшимся переломам опознали четверых.
Странные первоначальные показания Парфенова тоже теперь можно было легко объяснить. С одной стороны, он не хотел подставить своего кумира Анциферова. С другой — создать видимость, что убийство произошло в перестрелке при необходимой самообороне. И с третьей стороны — хоть раз создать видимость, что он тоже на что-то способен, что он настоящий мужик. Такой же, как Евгений Анциферов...
Характер человека — это его судьба
В связи с огромным общественным резонансом дело рассматривалось в Иркутском областном суде присяжными заседателями.
Евгению Анциферову было предьявлено обвинение в убийстве Аяна Маады (по ст. 105 ч. 1) и в убийстве двух и более лиц, совершенном группой лиц по предварительному сговору с целью скрыть другое преступление. По первой части суд присяжных Анциферова оправдал. Но поскольку руководил совершением преступления Анциферов, а руководство преступлением в этом случае квалифицируется как его организация, обоих Евгениев суд признал виновными по статье 105, ч. 2, пункты "а", "ж", "к".
Суд приговорил Анциферова к 13 годам и четырем месяцам лишения свободы. Парфенов приговорен к одиннадцати годам лишения свободы. И большинство жителей Тофаларии уверено, что парни пострадали незаконно: в Алыгджере свои понятия о справедливости, а кража коня — один из местных смертных грехов.
Автор выражает благодарность за содействие в написании очерка прокурору Нижнеудинской межрайонной прокуратуры Валерию Морозюку.