Пациент живет в больничном коридоре больше трех лет

Полупарализованный "подкидыш" прижился в нижнеудинской больнице

Сегодня, за давностью лет, уже никто не помнит, как в кардиологическом отделении Нижнеудинской районной больницы появился новый пациент. Одни говорят, что его привезла скорая помощь, другие — бригада мужиков, в которой он вроде бы работал, третьи — женщина, на которую он работал в этой бригаде. Это было в октябре 2000 года, но пациент и сегодня находится в том же отделении. Виктор Голованов поставил печальный рекорд: без документов, без родных, после инсульта он провел в коридоре кардиологического отделения более трех лет.

Таинственный "подкидыш", человек без паспорта
Виктор Голованов поступил в больницу анонимно — его привезли парализованного, в очень тяжелом состоянии, из-за которого он не мог объяснить, кто он и откуда. Сопровождающих или родственников при нем не оказалось.
— Ему поставили диагноз "острое нарушение мозгового кровообращения по типу ишемического инсульта". У него была парализована левая часть тела. Кроме того, он не мог говорить, поэтому первое время мы даже не знали, как его зовут. Его привезли рабочие — они вместе работали у частников, что-то строили, — с трудом вспоминал начало этой истории заведующий кардиологией Леонид Смирнов. — Но он полностью нормальный человек — не то что больные дизартрией, которые не соображают, что говорят. Он просто не может — мышцы не повинуются.
Первое время в больнице не беспокоились — ждали, что кто-нибудь из родственников спохватится и приедет в больницу. Однако родственников так и не дождались. Появилась некая женщина, принесла больному сигареты, немного продуктов, чай. Тогда и стало известно, что зовут его Виктор Голованов; откуда он и где его документы — никому не известно, а у этой женщины он на участке строил баню в поселке Рубахино неподалеку от Нижнеудинска, вместе с бригадой таких же мужиков — перекати-поле.
— Уж не знаю, чем хозяйка с ними там рассчитывалась, самогоном или спиртом, но, когда его привезли, врач приемного отделения сказал, что он был не то с сильного похмелья, не то просто нетрезвый, — вспоминает одна из медсестер кардиологического отделения.
Об этой таинственной рубахинской женщине в отделении вспоминают с благодарностью:
— Первое время она привозила ему курево, еду, говорила, что рассчитывалась с ним за то, что он у нее заработал. Она и сказала его имя и фамилию, но, рассчитавшись за работу, пропала, так и не рассказав, откуда он взялся. Первый год мы думали, что откликнется кто-нибудь из родственников, но этого так и не случилось.
{Владимир Андриянов, начальник Нижнеудинского управления соцзащиты населения:
— Когда к нам обратилось местное телевидение, мы выделили финансовую помощь. Как только у Голованова будут документы, мы или оформим его в хоспис, который находится в Алзамае, или его поставят на очередь в один из шести домов престарелых и инвалидов, которые существуют в Иркутской области. Но пока у него нет документов, мы ничем ему помочь не можем.}
Сначала Виктор лежал в палате. Потом курс лечения кончился, ему оказали всю возможную медицинскую помощь, а в отделении уже не хватало мест для новых больных. И Виктора переселили в коридор.
— Мы не стали его выгонять — куда ему идти-то! Отгородили простыней угол в коридоре, так он в нем и живет три года, — рассказывает его "крестная", буфетчица Наталья Московая.
Через несколько месяцев, когда Виктор окончательно пришел в себя, попытались узнать о нем чуть больше. И выяснилось, что он далеко не сирота и вовсе не бомж.
"Жди меня" без хэппи-энда
Когда врачи сделали все, что могли, выхаживать Виктора взялись нянечки и медсестры. Больше всех с ним возилась Наталья Московая.
— Я принесла ему карту — сам-то он сказать не может, только мычит. И он на карте ткнул на Красноярск. Я его спрашиваю: "Ты здесь жил, твой дом там?" Он кивает. Я спрашиваю: "А родные у тебя там есть, мать или братья?" Он снова кивает, — рассказала Наталья Ивановна. — Я написала, что называется, на деревню дедушке, в красноярскую милицию, что есть у нас такой больной, Голованов, предположительно такого-то года рождения — у него этот год наколот был на руке.
Вскоре на адрес больницы пришел ответ из Красноярска. Сообщали, что Виктор Голованов действительно проживал в поселке Стрелки Красноярского края. У него есть мать, сестра, два брата, жена где-то в Омской области и сын восемнадцати лет.
— Я тут же написала и брату, и сестре. Брат сразу ответил: у меня, мол, нет возможности приехать и вообще негде его содержать, сдайте его в дом инвалидов — и дело с концом, — вспоминает Наталья Ивановна. — Я еще раз написала, попыталась объяснить ему, что Виктору никакого особого ухода не надо, он адекватный, в своем уме, сам за собой убирает. А если он им не нужен, то могли бы его устроить в дом престарелых или интернат для инвалидов поближе к дому — все-таки и родня рядом, да и документы ему нужны.
Брат больше не стал ни писать сам, ни отвечать на письма из Нижнеудинска — своих забот навалом. Потом пришел ответ от сестры Виктора. Она интересовалась его здоровьем, писала, что не может приехать, нет денег. Медсестры в отчаянии написали, что сами соберут деньги на обратную дорогу, но сестра тоже прекратила переписку. Виктор снова оказался таким же одиноким, каким был при поступлении в больницу.
Немудреная жизнь вдоль плинтуса
С тех пор как от пациента отреклись родственники, жизнь текла ровно и скучно. В холе, где в больницах обычно стоят телевизоры, Виктору отгородили простыней угол, поставили кровать и тумбочку и просто привыкли к нему, как к фикусам, стоящим здесь же в кадках, — поливать их является единственной обязанностью Виктора.
— Он чем-то вам помогает?
— Он же полупарализованный, ходить может только с костылем, у него левая нога не двигается, так что делать какую-то полезную работу не в состоянии. Иногда я пол мою, а он подходит, показывает: нужно курить. Возьмет у меня ведро грязной воды, пойдет выльет, наберет чистой — вроде как отрабатывает. А я покупаю ему курево, чай.
— Говорить он не может, но он что-то показывал руками о себе или писал?
— Мы поняли, что он был как-то связан с кораблями, не строил, а именно плавал — матросом или рабочим. Я в званиях не понимаю, а он показывал, что у него две галочки или как это называется?
До тех пор пока у Виктора нет документов, ему не могут оформить ни инвалидность, ни направление в хоспис. Надежда появилась только этой осенью, когда местное телевидение — ТВ-12 — сделало о Викторе Голованове сюжет. Узнав, что у них под боком прозябает "рекордсмен лежания в больнице", начальник Управления социальной защиты населения Владимир Андриянов изыскал внутренние резервы и выделил "беспризорнику" полторы тысячи рублей.
— Я пошла купила ему ботинки, рубашку, все, что он просил, — рассказала Наталья Ивановна. — Немножко денег осталось, он покупает продукты, папиросы и чай. Да и мы его чем можем подкармливаем. Развлечений у него немного. Летом в тапочках ходил гулять на улицу. Сейчас другая проблема: есть ботинки, но не работает лифт. По лестницам ковылять с костылем Виктору трудно.
{Наши коллеги с нижнеудинского ТВ-12 по нашей просьбе обратились в местную паспортно-визовую службу, и выяснилось, что новогоднего подарка Виктору не видать еще как минимум месяц. Оказалось, что в его жизни есть период 4—6 лет (начиная с 1996 года), в течение которого он неизвестно где находился. В паспортно-визовой службе есть предположение, что это время Виктор провел "на лоне девственной природы — в местах лишения свободы". Выясняться это будет не менее месяца, пока будут делать запросы в Красноярский край.}
Паспортно-визовая служба Нижнеудинска сделала запрос в Красноярск, где обещали восстановить и переслать в Нижнеудинск свидетельство о рождении, необходимое для получения нового паспорта.
— Когда Виктор получит новые документы, какова будет его дальнейшая судьба?
— Скорее всего, его сначала снова положат к нам в отделение, то есть заведут новую историю болезни, проведут обследование, повторный курс лечения и, самое главное, дадут ему группу инвалидности. А если, как обещали, сделают в подарок на Новый год паспорт, то Виктор уже в январе поедет в Батагай, где находится ближайший хоспис.
P.S. Но подарка на Новый год Виктор так и не получил. Когда мы позвонили после праздников в Нижнеудинск, Наталья Московая печально призналась, что никто не вспомнил о нем на Новый год. И где обещанные документы — оформляют ли их, или власти уже забыли о своем обещании — никому не известно. Мы будем следить за судьбой Виктора, только ему от этого вряд ли будет легче...