Сергей Левченко: «Мы стали богаче на опыт моего губернаторства»

Сделать интервью с экс-губернатором Иркутской области Сергеем Левченко мы планировали давно. Точнее, хотели, рассчитывали. Думали, вот подвернётся случай, и надо бы обсудить кое-какие вещи, которые нам кажутся важными. Причём не только из разряда политических, но и житейских. С некоторых пор главному редактору «Иркутских кулуаров» куда более интересны в людях стали именно некие «человеческие моменты». То ли возраст, знаете ли, повлиял, то ли погодная аномалия. Смайл.

А Сергей Георгиевич всегда виделся нам, как ни крути, интересной, незаурядной личностью. Не все губернаторы у нас такого же, что называется, ментального веса.

И вот удобный случай предоставился, и случай не для интервью, собственно (когда один докладывает, а другой старательно записывает), а – для… разговора. Для откровенного, неформального общения.  

– Сергей Георгиевич, я сейчас делаю фильм про Юрия Абрамовича Ножикова, с которым в своё время довелось много общаться. Мне кажется, его образ настолько «залакировали», что он, по сути, стал сказочным. Нереальным.

– Соглашусь. Это правда.

– А я хочу показать его негламурным, живым, в какой-то степени неоднозначным: таким, какой он был. И в связи с этим вспоминаю, как он отвечал порой на мои вопросы. Его спрашиваешь об одном, а он отвечает про другое. Ты его о долгах по зарплате бюджетников, к примеру, а он про надои. Про что ему надо было, про то и говорил. Вот с тех, пор, наверное, я и успокаиваю своих собеседников: «Спрашивать я буду, быть может, о том, что покажется неприятным, но всё-таки главное не вопрос, главное – ответ!

– Андрей, и я тебя знаю, и ты меня тоже. Не боюсь никаких вопросов. Более того, ценю в вас именно искренность, способность спросить прямо. А Юрия Абрамовича я тоже знаю хорошо. Мы с ним коллеги, работали в строительной отрасли. Например, строили Ново-Иркутскую ТЭЦ и другие объекты. Он же оборудование монтировал, а я монтировал сами здания: каркасы, площадки. И он всё время пытался на мне выезжать, постоянно говорил, что у меня что-то не готово, хотя не готово было чаще у него. (Смеётся.)

– Ругались?

– Конечно. Доходило до матов.

– Да ладно! Мне несколько человек в интервью для фильма сказали, что никогда не видели его грубым.

– В стенах «серого дома» – да. Я тоже от него ничего подобного не слышал. А вот на стройке… Там тебя просто и не поймут, если ты другим языком говорить будешь. Потом, правда, Ножиков выдерживает какое-то время, приглашает к себе: «Ну, не обижайся, ты понимаешь, я ж не буду говорить, что я отстаю. Это ж стройка!» «Да ну тебя!» – скажу ему, и всё. И нормально общаемся дальше. И, кстати, когда его назначили губернатором, он звонил: «Хочешь быть замом по строительству?»

– Тогда вы замом быть не захотели, как я понимаю.

– Не захотел. Мне это не нужно было.

– Вот об этом «нужно или не нужно» мне сейчас особенно интересно… Что сегодня Вас мотивирует? Лично я в этом году столкнулся с проблемой, как найти мотивацию делать то, что я делал многие годы. В своё время, когда пришёл на областное ТВ в новости, а это 1989 год, там работали операторы старой школы, всё снималось на киноплёнку. Но мы, молодёжь, пытались делать динамичную новостную программу, и для этого нужно было много снимать. Но операторы никуда ехать не хотели – дескать, МЫ ТАМ уже снимали! И сейчас я сам столкнулся с тем, что многое в своей жизни прошёл, сделал, повторения не вдохновляют. А у Вас ведь тоже многое, очень многое уже было. Так что Вас тогда мотивирует?

– Хорошо, что длинный вопрос… (Улыбается.) У меня было время посмотреть внутрь себя и найти ответ. У меня не изменилась мотивация – она такая же была и 30, и 40, и 50 лет назад. Я заведён, заточен на модернизацию, улучшение жизни вокруг себя, помощь людям, чтобы радоваться достигнутым результатам в той сфере, в которой я работаю. Я живу, работаю, дышу и стремлюсь к тем же целям, что и десятки лет назад. Не вижу оснований что-то менять. Ты, наверное, намекаешь, что многие политики, журналисты бьются как рыба об лёд, ничего не получается, потом запал заканчивается. У меня он совершенно точно не закончился.

– И Вы усталости от жизни не чувствуете?

– Физическую усталость, когда пройдёшь за день 24 километра, чувствую. Но наутро, как только просыпаешься, у тебя опять дел громадьё – и это надо сделать, и это, и то. Какая тут усталость? Она отходит на дальний план.

– И часто Вы по 24 километра проходите?

– Нечасто. Примерно раз в неделю. А каждый день – от 13 до 15 километров. Специально, чтобы чувствовать физическую усталость.

– А зачем? Начитались кого-то из медиков о пользе ходьбы? Так они же говорят о достаточности и 10 тысяч шагов? Я сам примерно столько нахаживаю…

– Я по жизни спортсмен. Когда первый раз в четвёртом классе, в 10 лет, выиграл соревнования в школе среди своих сверстников по нескольким видам лёгкой атлетики: бег на 60 метров, прыжки в длину, высоту, метание мяча – меня пригласили в секцию, и с тех пор в спорте. Это уже привычка. Я кандидат в мастера спорта по десятиборью, чемпион Сибири и Дальнего Востока, призёр России в институтские годы. А недавно, в августе, сдал нормативы для 40-летних на золотой значок ГТО. И это третий год подряд.

– Ну, круто! Правда круто, завидую. И всё же я вернусь к мотивации... Обычно для того, чтобы наполнить жизнь смыслом, советуют загрузить день мелкими делами. Но мелкие дела создают суету, иногда даже повышают уровень тревожности: тебя как будто не остаётся на что-то большое. А у Вас остаётся время думать о чём-то большом? О чём-то мечтать, чего-то хотеть?

– Думаю, мелкие дела – обычно это привычные, нетрудные дела, они голову-то не занимают. Я вот иногда готовлю, например, еду, когда кто-то приходит, приезжает или какое-то событие, – люблю побаловать родных фирменными блюдами: чахохбили, сладкой колбасой (делаю её с детства), паштетом, карасями, жаренными в сметане. Но это ж не отвлекает голову, она-то занята теми задачами, о которых ты день и ночь думаешь.

– Позволю себе опять о себе…

– Не возражаю! (Улыбается.) Мне интересно тебя слушать.

– Мы недавно приехали из Японии, снимали там фильм о воспитании молодёжи, чем они отличаются от нас, чему полезному мы можем у них научиться. Записывали интервью с русской женщиной, которая там живёт. Спрашиваем, о чём мечтают рядовые японцы, и она буквально сразу отвечает: «Хорошо, вкусно поесть». Мы надеялись, там глубокая философская основа. А там вот так… Но мы задумались с женой: а о чём мечтают русские? Мне кажется, всё-таки не о еде. А – о любви, о счастье, о самореализации. О том, чтобы понять смысл жизни. А Вы как думаете, о чём мечтают русские?

– Если говорить о сегодняшнем времени, к моему великому сожалению, мечты многих людей сводятся к тому, чтобы выжить. В стране официально 12 миллионов людей находятся за чертой бедности! Я верю в пирамиду Абрахама Маслоу, несмотря на то, что он американец: вначале всё равно стоят жизненные, витальные потребности. И пока их не удовлетворишь хотя бы в том виде, чтобы тебя это не сильно беспокоило, заботило, ты не сможешь большую часть своего времени думать о смысле жизни. Будешь думать, чтобы выжить, поесть, заплатить за жильё, за энерготарифы, которые для этих 12 миллионов даже слишком высокие.

И ведь 12 миллионов – это лишь те, кто официально существует на прожиточный минимум, а если твои доходы на рубль выше – ты уже не относишься к тем, кто за чертой. А таких не 12, а 20 миллионов и более. Если ты наткнёшься на такого человека из этой огромной категории, десятков миллионов людей, они о каком смысле тебе будут говорить? Им нужно элементарное.

– Соглашусь!

– Потом, всё ещё очень сильно зависит от возраста. Молодые мечтают о будущем, о счастье в своём понимании, о создании семьи. Особенно это к женщинам относится. Мечтают о своём доме или уюте в доме, и это тоже материальные вещи. К сожалению, в последнее время мы потеряли тот уровень обеспеченности, который позволял раньше подниматься и думать о смысле жизни. Даже олигархи – я многих знаю – думают не о высоком, а о том, как сохранить свои деньги.

Учитывая непредсказуемость нашей жизни, мы все находимся – а точнее, нас загнали в состояние рефлексии. Что-то происходит, и мысль у многих одна: ты должен выстоять, найти ответ. И это идёт сверху, с федерального уровня: отсутствие стратегии, целеполагания, внятной идеологии – к чему стремиться и так далее. Мы вот в это всё сейчас закопались и занимаемся выживанием, рефлексией и ожиданием, что опять что-нибудь в нашу жизнь, образно говоря, «прилетит».

– С нами понятно. Но у японцев-то с материальным получше! Не столько поводов для стрессняка.

– Конечно, мы не такие, как японцы. Но надо понимать и вот что ещё… Когда люди говорят о еде, это не значит, что они думают о еде. Допустим, китайцы, про которых тоже говорят, что они очень материалистичны в своих жизненных ожиданиях. Китайцы видят активное развитие своей страны, видят, как она меняется на глазах. Поэтому вряд ли они сегодня, даже разговаривая о еде, на самом деле об этом думают всё время – это просто привычка. Вот мы с вами о погоде говорим.

– Точно-точно! Мы очень много говорим о погоде…

– Да. А у них просто другие традиции, бытовые привычки.

Продолжение в следующем номере