Сергей Левченко: Иркутская область летом прошла испытание на прочность

Иркутская область в 2019 году прошла настоящее испытание на прочность, два масштабных природных катаклизма – паводок на западе и лесные пожары на севере региона – потребовали от властей максимальных усилий, уверен губернатор региона Сергей Левченко. В интервью РИА Новости он рассказал, как идет процесс приобретения жилья для пострадавших от паводка, как власти региона реагируют на критику и что делается для того, чтобы подобные чрезвычайные ситуации не повторились в будущем. Приводим интервью в полном объеме.

— Лето 2019 года запомнится жителям Иркутской области самым разрушительным в истории наводнением, затронувшим девять муниципальных образований. Сейчас, оглядываясь назад, как вы оцениваете собственную работу и работу правительства по ликвидации этого стихийного бедствия и его последствий?

— Действительно, за всю истории метеонаблюдений такого в Приангарье не было ни разу. В течение двух летних месяцев – июля и августа – западные территории региона залили дожди, в то время как на севере, где бушевали пожары, при температуре плюс 35 градусов не выпало ни одной капли. Без преувеличения можно сказать, что уходящий год для Иркутской области стал годом испытаний на прочность.

От масштабного наводнения в регионе летом пострадали более 45 тысяч человек. Наибольший ущерб стихия нанесла городам Нижнеудинск и Тулун. Я провел в подтопленных территориях три месяца – июль, август и сентябрь. В Иркутск приезжал только в воскресенье и в этот день обязательно встречался с журналистами, стараясь через СМИ информировать о том, что происходит в зоне бедствия и какие задачи мы там решаем.

Если коротко сказать, то и после первого наводнения – на переломе июня и июля, а также после второй волны — на переломе июля и августа буквально за несколько суток были восстановлены все основные объекты, обеспечивающие жизнедеятельность в зоне ЧС — дороги, мосты, водоснабжение, канализация. На первом этапе, конечно, по временной схеме. Затем, когда вода уходила, эту работу начинали делать основательно, и сегодня она продолжается.

Огромные задачи решались по самым разным направлениям. Люди, потерявшие жилье, определялись в пункты временного проживания, так называемые ПВР. Их тогда открылось в разных местах 17, и там разместили более 1,2 тысячи человек. Пострадавшим оказывалась финансовая поддержка: на первом этапе по 10 тысяч рублей, тем, чье жилье пострадало или было разрушено, по 50 и 100 тысяч на каждого члена семьи. Более 15 тысяч семей получили компенсации за утраченное приусадебное хозяйство. Свыше 200 тонн гуманитарной помощи и столько же бутилированной воды было распределено в пострадавших районах, преимущественно в Тулунском и Нижнеудинском. Более 54 тысяч жителей были привиты от инфекционных заболеваний. Проводилась санитарная обработка скотомогильников. Отлавливались брошенные домашние животные. После того, как ушла вода, вывезли почти 600 тысяч тонн мусора. Велась работа по оценке ущерба, нанесенного сельскохозяйственной отрасли, предпринимателям. Проводился осмотр частных и многоквартирных домов на предмет ремонта и сноса.

Люди, которые пострадали от стихии, пережили не просто стресс, а шок. Многие родители поначалу боялись отпускать от себя детей. Только через несколько недель мамы стали соглашаться, чтобы их ребятишек отправили в санатории и оздоровительные лагеря. В итоге на отдых по всей России поехали более шести тысяч детей.

Десятки тысяч людей работали в зоне бедствия. Большую помощь оказали Росгвардия, МЧС, Минобороны.

После решения первоочередных задач мы составили перечень объектов, которые нужно восстановить или заново отстроить. Их оказалось около 200 – это дамбы, административные здания, школы, детские сады, больницы.

— После наводнения в областное Минсоцразвития поступило почти семь тысяч заявлений от пострадавших на получение сертификатов для приобретения нового жилья. Какова ситуация с их выдачей и сколько домов и квартир уже приобретено?

— После первой волны наводнения предполагалось, что под снос пойдут 3448 строений. Но после повторных осмотров оценочных комиссий цифра увеличилась почти вдвое. Всего непригодными для восстановления были признаны 6850 домов. Фактически все, кто обращался в органы соцзащиты с заявлением, сертификаты уже получили. Чуть более 100 свидетельств на приобретение жилья еще остаются в работе. Большинство проблем в этом вопросе основаны на внутрисемейных спорах. По этой же причине почти 400 семей вернули свои сертификаты: кто-то забыл или не захотел включать в него близких, и они выразили несогласие, кто-то сначала решил переехать, а потом передумал и подал заявление на капитальный ремонт своего дома. Случаи очень разные, и с каждым приходится разбираться отдельно, нередко через судебные инстанции. Человеческий фактор — главная причина, из-за которой еще не все пострадавшие въехали в новое жилье. На текущий момент государство уже оплатило приобретение более 4,5 тысячи домов и квартир, куда переселились 11 тысяч человек.

— Вас нередко критиковали за медленные темпы строительства новых домов в пострадавших от наводнения территориях. Эта критика, на ваш взгляд, обоснованная?

— На сегодняшний день работа по возведению новых домов идет в Тулуне, где в микрорайоне Угольщиков строятся многоквартирные дома и в Березовой Роще ведется индивидуальная застройка. К Новому году будут готовы три многоквартирных корпуса, каждый рассчитан на 24 семьи. Жилье там разной планировки, есть специально спроектированное для многодетных. Потенциально люди готовы его приобретать, но в реальности ни один сертификат пока на их покупку не использован. В микрорайоне Березовая Роща четыре уже готовых дома с мебелью на 15 сотках земли пока так же не нашли покупателей.

Видимо, те пострадавшие, которые остро нуждались в жилье или планировали переехать в другое место, использовали свои сертификаты. Все жилье, уже оплаченное государством, приобретено на вторичном рынке. Большинство – более 50 процентов из 4,5 тысячи человек – остались в своих населенных пунктах, часть – менее 10 процентов – переехали в другие регионы к близким, и остальные — порядка 40 процентов – расселились на территории Приангарья.

Более двух тысяч человек, у кого сертификаты пока на руках, еще присматриваются и думают. Действие сертификатов будет продлено до конца марта 2020 года. Думаю, времени у людей достаточно, чтобы определиться с выбором. В пункте временного размещения, а он остался только в Тулуне, проживают сейчас около 80 человек. В основном пожилые люди, причем есть такие, кто имеет жилье, но предпочитает, пока есть возможность, жить в ПВР.

Что касается Нижнеудинска, то там участок под застройку выбран и проект проходит стадию согласования. Надо понимать, что введение режима ЧС не дает застройщику возможность проигнорировать прохождение всей цепочки согласований, предусмотренной законодательством. Это значит, что новые микрорайоны нужно внести в генеральный план, сделать проект застройки и не ранее, чем через 30 дней после объявления, провести по нему публичные слушания. Все эти процедуры мы, как положено по закону, провели, участок уже поставлен на кадастровый учет. Я думаю, для того, чтобы в условиях ЧС ускорить процессы возведения жилья, надо внести изменения в очень многие законодательные акты.

Те деньги, которые выделены федерацией, мы расходуем строго в соответствии с законом. В ноябре у нас прошла проверка Минстроя России, нарушений нет. Каждый четверг проходит заседание правительственной комиссии, которую возглавляет Виталий Леонтьевич Мутко, где я отчитываюсь о проделанной работе и ее результатах.

— Сейчас, по истечении определенного времени, как вы оцениваете свой собственный вклад в ликвидацию последствий паводка?

— Считаю, что в основном решения принимались правильные. Другое дело, что первые два месяца после наводнения были очень эмоциональными. Я и члены правительства жили в зоне подтопления все это время. В Тулуне, где администрации района и города расположены практически рядом, я проходил эти 500 метров за два-три часа. Выходишь и каждый, кого встречаешь по пути, рассказывает о своем горе, ищет помощи и поддержки. Выслушиваешь, ищешь решение, даешь поручения, а рядом уже стоит другой человек со своим горем. Не всем, конечно, удалось в той ситуации быстро помочь, но в целом результатами, которых мы смогли добиться при ликвидации последствий паводка, считаю, можно гордиться.

Если говорить про мой личный вклад, то здесь надо учитывать, что государственная система, которая регламентирует, как надо действовать в условиях ЧС, сама по себе не работает. Без ручного управления эффективно разрешить чрезвычайную ситуацию невозможно. При этом надо понимать, что у органов местного самоуправления нет таких ресурсов, которые позволили бы справиться с бедствием всероссийского масштаба: ни человеческих, ни финансовых, ни административных. У губернатора потенциал несоизмеримо больше. Поэтому и результативность, если грамотно использовать эти ресурсы, иная, нежели от усилий мэра или главы поселка. К тому же мэр – местный житель, его видят каждый день, а никто, как известно, не пророк в своем отечестве.

— Важнейший ресурс Иркутской области – лес – в этом году сильно пострадал от природных пожаров. Серьезной критике подверглась система охраны лесов, при которой тушение возгораний, не угрожающих населенным пунктам, является не обязательным. Как вы думаете, насколько оправдана такая позиция и что нужно изменить в системе охраны лесов от пожаров?

— Очевидно, что тушить лесной пожар в первые сутки гораздо более эффективно, нежели во вторые или третьи. Моя позиция – нужно тушить возгорание в тайге вне зависимости от того, где оно происходит, в первые сутки. Но исходя из текущих возможностей, прежде всего финансовых и материальных, ни для Приангарья, ни для Красноярского края, ни для какого-либо другого лесного региона это нереально. Надо в разы увеличивать финансирование, количество самолетов, вертолетов, сотрудников лесоохраны, пожарных. Это общероссийская задача, на уровне региона ее не осилить. Пока у нас есть ресурсы на то, чтобы охранять от природных пожаров населенные пункты, и мы для этого прилагали максимум усилий. Ни один дом в городе или поселке, несмотря на то, что очагов возгорания в лесах было больше тысячи, не пострадал.

— На фоне паводка и лесных пожаров отошли на второй план многие актуальные для региона вопросы, в частности, охрана Байкала. В Иркутской области приоритетной является проблема, связанная с рекультивацией земель, где хранятся отходы БЦБК. На каком этапе ее решение?

— Когда была утверждена программа охраны озера Байкал, очень многие организации бросились делать проекты по утилизации отходов Байкальского ЦБК и созданию вблизи города Байкальска зоны рекреации. Но по разным причинам ни один не подошел. В 2017 году правительством Российской Федерации было поручено задачу по утилизации отходов БЦБК выполнять АО "Росгеология". Руководство компании активно взялось за работу, но технология, которую предлагалось использовать, Генпрокуратура признала небезопасной. В итоге мы отказались от услуг Росгеологии и вместе с министерством природных ресурсов России стали совместно искать нового исполнителя. В ноябре определились, что работой по утилизации отходов Байкальского целлюлозно-бумажного комбината будет заниматься компания "ГазЭнергоСтрой". Сейчас оформляется постановление правительства РФ. Надеюсь, что до середины декабря решение будет принято, в том числе утверждена технология и цифры, сколько примерно это будет стоить.

— Доходы бюджета Иркутской области за четыре года выросли на 75 миллиардов рублей. Как это отражается на росте доходов населения?

— В 2015 году, когда я стал губернатором, ситуация с выплатой зарплат бюджетникам была критической, как и с поддержкой льготников. С того времени принято больше десятка указов, которые позволили поднять доходы населения. Прежде всего были произведены доплаты детям войны, ветеранам и многодетным. Это 15 миллиардов рублей в год.

В октябре этого года в бюджет были внесены поправки с учетом повышения заработной платы работников бюджетной сферы. Но не все вопросы можно решать простым увеличением ставок или доплат льготной категории граждан. К примеру, 257 миллионов из бюджета было в этом году выделено на то, чтобы в меню дошкольных учреждений и начальных школ появилось натуральное молоко. Если бы мы эти деньги просто раздали, то я не уверен, что все родители каждый день покупали бы на них ребенку стакан молока.

— Вы много лет занимаетесь политикой, были депутатом Госдумы, несколько раз боролись на выборах за губернаторское кресло и в итоге победили. Какими главными качествами, по-вашему, должен обладать политик?

— Любить нужно свое дело. Любая управленческая профессия требует настойчивости, последовательности. Эта работа не имеет временных рамок, ей надо заниматься круглосуточно.

— Ваша жена часто сопровождает вас на мероприятиях, она написала книгу "Замужем за губернатором", которая была издана в уходящем году. Что для вас значит ваша семья?

— У Стива Джобса есть такое философское высказывание: "Если вы хотите идти быстро, идите в одиночку. Если вы хотите уйти далеко, идите вместе". Конечно, если бы меня не поддерживали мои близкие, то справиться с таким объемом работы мне было бы сложно. Моя жена после того, как я стал губернатором, ушла с работы, хотя возглавляла крупную компанию, которую сама же и создала. Чтобы жить и работать в таком режиме, который требует должность губернатора, нужно иметь надежный тыл. Жена уже пятый год все свое время посвящает мне. Но зато, увидев, как много делается, вдохновилась и написала книгу. Я прочитал, сказал – это твое видение, и я не имею права сказать "пиши по-другому", иначе это будет моя книга. Я знаю, что мои близкие всегда поддержат меня в трудный момент, и это придает мне дополнительных сил.