Последние вепсы Алари живут в забытой деревне

Представители таинственной национальности мечтают о связи с цивилизацией

О существовании такой далекой деревни, как Мардай, большая часть жителей райцентра и не подозревает. О странной национальности вепсов многие даже не слышали. Тем не менее последние представители этого народа живут в глухой деревушке на границе Аларского и Заларинского районов. Пенсионеры выживают за счет приусадебного хозяйства, зимой они оторваны от цивилизации, а продукты питания к ним доставляют, только когда поле становится проходимым для машин. До деревни вепсов нет дороги...

Жители деревни Мардай говорят на странном языке

На вопрос, как добраться до деревни Мардай, жители столицы Аларского района лишь посмеивались над странным названием или советовали поискать ее в других районах области. Однако, памятуя о том, что деревенька эта находится где-то на границе Аларского и Заларинского районов, мы направились по дороге в деревню Аляты. И оказались правы. Здесь нам указали верный, но запутанный путь - за Алятами мы повернули вправо, доехали до деревни Высотский, и дорога оборвалась. Дальше было поле. Вместо дороги пролегала наезженная колея, по которой мы и доехали до Мардая. Мардай встретил гостеприимно - люди сразу же указали первого человека на деревне. Им оказался художник Александр Сергеевич Ульянов.

- Вепсами интересуетесь? - спросил он. - У нас тут вся деревня вепсы, 13 семей. Только настоящих-то совсем мало осталось, всего шесть человек - тех, кто знает вепсский язык и помнит своих предков. Это родственники Крыловы и я, Александр Ульянов. Они все - мои двоюродные братья и сестры, потому что сто лет назад на поселение в Сибирь приезжали семьями.

Родители Александра Сергеевича были вепсами - национальность эта принадлежит к финно-угорской группе, близка к эстонцам, финнам и карелам. Представители этой национальности живут в разных странах, большей частью в Финляндии и Карелии. Информации об этом исчезающем народе почти нет, но многое об истории своих предков могут поведать последние ее представители.

- В 1910 году, почти век назад, мои родители приехали сюда со своей большой семьей и поселились здесь, в деревне Мардай, - рассказывает Ульянов. - Многие переселенцы не прижились, вернулись на родину, но кто-то остался. Поселились и в соседних деревушках - Мяксинский и Жизневск. Сейчас там уже никого из вепсов не осталось. Я родился здесь, Мардай - моя родина. В пору моего детства в Мардае было 60 домов, все население было вепсской национальности, люди говорили только на своем языке. Помню, когда был мальчонкой, на окраине деревни был конный двор. Все сельские сходы проводились там, и взрослые обсуждали проблемы на вепсском языке.

Поговорив еще немного с Ульяновым, я поняла: вепсы - не такая уж неизвестная нация. Еще в позапрошлом веке Пушкин писал о жилье некоего <убогого чухонца>. Это прозвище прилипло к вепсам, и теперь оно более известно, чем сама национальность.

Сегодня вепсов в чистом виде уже практически нет - смешались с молдаванами и русскими, молодежь уже не знает своего родного языка.

Художник БАМа

Александр Сергеевич Ульянов - художник-самоучка, но рисовал он всю жизнь, этим и зарабатывал себе на хлеб.

- В молодости учился в Благовещенском пехотном училище, потом комиссовали по болезни, - рассказывает пенсионер. - Вернулся в Иркутск и освоил токарное дело. Работать пришлось в милиции. Там-то и появилась тяга к рисованию. А произошло это так. Летом 1958 года пошли мы с женой однажды в кино на индийский фильм, а билеты все уже раскупили. Пришлось возвращаться домой. Шел дождь, и мы решили спрятаться от него в краеведческом музее. Ходим смотрим картины, и тут я останавливаюсь около картины Репина "Нищие". Долго смотрел, меня словно обухом по голове: я понял, что рисовать - мое призвание.

Александру Ульянову тогда было 25 лет. Он осознал, что рисование требует полной самоотдачи, и ушел из милиции, подав рапорт об увольнении. Пришлось поработать старшим художником-оформителем на АНХК, потом участвовал в строительстве БАМа. Много рисовал магистраль, ее рождение, рабочих. Самая большая картина Ульянова - "Кунерма", о самом начале строительстве БАМа: вездеходы в тайге, вертолетная площадка, удаляющиеся в утреннем тумане люди. Картина висит в музыкальной школе деревни Иваническ. Другая значительная работа - "Станция "Лена" - хранится в музее Усть-Кута.

Самая дорогая картина была куплена самими строителями магистрали за 12 тысяч рублей. Изображена на ней группа инженеров на фоне Чертова ущелья, где-то между Ульканом и Кунермой.

В Усть-Куте есть много картин аларского художника, некоторые хранятся в Москве, в Венгрии. Свои картины он дарил людям и организациям. У многих иркутских художников есть в коллекции работы Ульянова. Его картины ездили с крупными выставками в Монголию, Венгрию, Чехословакию, Болгарию.

- Все свои работы я даже сосчитать не смогу, - признается художник. - В основном рисую пейзажи. Сейчас работаю над пейзажем Алятского озера. Картина будет висеть в Алятской школьной библиотеке. По заказу рисую мало, больше для души. Коллекционеров в деревне нет, покупают редко, потому что у местного населения на это денег нет. Да и куда мне торопиться. Идею я могу вынашивать годами, а картину - нарисовать за три дня.

Дома у Александра Сергеевича картины с видом местных маленьких речушек, живописных мест рядом с родным Мардаем.

Последние вепсы Алари мечтают о дороге

Протягиваю свой блокнот Александру Сергеевичу с просьбой написать что-нибудь на память нашим читателям от замечательного художника и представителя редкой и загадочной нации. Пенсионер берет ручку и вырисовывает на бумаге интересные иероглифы. "Нам нужна дорога от Высотского до Мардая", - пишет он на вепсском языке. Буквально крик души забытых всеми обитателей глухой деревушки, о существовании которой жители райцентра даже не знают. Тринадцать жилых домов изолированы от остального мира. До деревни даже нет дороги. В Мардае нет ни телефонов, ни фельдшерского пункта, ни магазина.

Изредка наведываются коммерсанты из Заларинского района, привозят продукты. Зимой эти и без того нечастные набеги предпринимателей и вовсе прекращаются. Выпадает снег, и машины застревают в сугробах. Весной, в слякоть, тоже не каждый решится поехать в Мардай. Единственная возможность людей запастись продуктами - добираться пешком до ближайшей деревни, где иногда ходит автобус - четыре километра до остановки между Мойганом и Кирхаем в Заларинском районе.

- Самая большая неприятность - волки, - говорит Лидия Ивановна, жена Ульянова. - Страшно возвращаться зимой за несколько километров по полю, уже в темноте. Здесь много волков, их часто бывает видно рядом с лесом. Пока трагических случаев не было, зимой мы стараемся как можно реже покидать деревню.

По рассказам местных жителей, дорогу от деревни Высотский до Мардая начинали строить почти двадцать лет назад. С началом перестройки о дороге забыли и не вспоминают до сих пор. Похоже, забыли о существовании и самой деревни. Молодежь здесь не живет уже несколько лет. Пенсионеры, которые никак не могут напомнить о себе, вынуждены доживать свой век в глуши, зачастую оставаясь оторванными от цивилизации, словно на необитаемом острове.