Человек, ушедший в легенду

Солист ансамбля "Степные напевы" Владимир Таршинаев обладал не только уникальным голосом, но и таким же характером

Высокий, худой, с гордой осанкой, он словно создан был для сцены. С момента его гибели прошло более полугода, а коллеги и близкие вспоминают о нем не иначе как в настоящем времени: "Володя поет", "У Володи уникальный голос", "Володя сказал"... Он где-то рядом. Кажется, надо только захотеть, и его лирический тенор снова вспыхнет в стенах киноконцертного зала "Эрдем"...
В один из декабрьских дней — только-только помянули Владимира Васильевича — в "Эрдеме" появился какой-то человек. Высокий и элегантный, как Владимир, он незаметно прошел фойе и, ни с кем не обмолвившись словом, остановился у сцены. У находившихся в зале людей дрогнуло сердце: "Да это же сам Таршинаев!" Но тут незнакомец повернулся и, что-то напевая себе под нос, посмотрел на людей чужими, смеющимися глазами:
— Нет-нет, такого голоса больше не будет. Не зря же он превратился в птицу...

Трагедия на Байкале

Был жаркий июльский день. Артисты ансамбля "Степные напевы" вот уже который час сидели на берегу Байкала, ожидая прибытия автобуса, — на следующий день должны были давать концерт для работников МЧС. Обычные гастроли. Обычная ситуация, когда сидишь ждешь и говоришь черт знает о чем. Жара уже всех истомила, и стали поговаривать о том, не пора ли искупаться. Директор ансамбля Аюна Осопова, как и положено по рангу, первой вошла в воду. Сделала шаг, два — Байкал обжег ноги холодом, даже икры свело. "Ребята, будьте осторожны! Вода жутко холодная!" — крикнула она.

Таршинаев бросился в воду. Несмотря на свои сорок пять, он сохранил хорошую спортивную форму (когда-то вполне успешно бегал на длинные дистанции) и был великолепным пловцом. Ни одни летние гастроли не обходились без купаний, и, приезжая в тот или иной край, Владимир настойчиво опрашивал местных жителей, где лучше всего искупаться. Уходил в воду надолго и заплывал далеко. Но на этот раз его что-то сдержало — то ли байкальский холод, то ли дурные предчувствия. Ринулся было в Байкал, но тут же развернулся и поплыл вдоль берега, в сторону маячившего в испарениях поселка МРС.

Купание было недолгим — вода действительно обжигала. К тому же наконец подошел автобус, и купальщики, выскочив на берег, наспех обтирались. В воде остался только Владимир. Плыл и плыл вдоль берега — уже и возвращаться было далеко. "Куда же он поплыл? — удивились артисты и стали звать: — Володя, возвращайся, автобус пришел!"

Таршинаев словно не слышал, уходя все дальше и дальше. А потом кто-то вскрикнул: голова Таршинаева ушла под воду раз, другой и больше не показалась. Директор ансамбля Аюна Игнатьевна, молодая и хозяйственная, в это время делала покупки в местном магазине. Набрала полный пакет, вышла на дорогу, но, не дождавшись транспорта, оставила продукты в магазине и поспешила на берег. Жаркий июльский полдень ничего плохого не предвещал, но ей было тревожно. На подходе к Байкалу увидела суетившуюся на берегу толпу и лежащего на земле человека. "Ничего уже сделать нельзя, — услышала она голос врача, — видимо, сердце не выдержало".

Совет да любовь!

Ансамбль "Степные напевы" приобрел статус профессионального в 1991-м, а годом позже чуть ли не все артисты нового состава (26 человек) поехали в Питер на стажировку. На целых полгода. На фоне белых петербургских ночей между молодыми людьми неизбежно возникают романы. По крайней мере, хормейстеру Лилии Монзоевой и конферансье Анатолию Таршинаеву этого избежать не удалось. Вернувшись из Питера, поженились и заселились в общежитие, где уже жило несколько семейных пар из "Напевов".

Вскоре над молодой четой, этажем выше, поселился брат Анатолия Владимир с женой Дарижап. Владимир уже тогда был заслуженным артистом Бурятии, девять лет отработал на сцене театра оперы и балета. В Усть-Орду его пригласила Лидия Борисовна Бутуханова, тогдашний директор "Степных напевов". И он был рад приглашению: Усть-Орда — это родина, а что может быть лучше? В Байтоге живет отец Василий Иванович и мама Елена Ивановна.

Семейные пары Таршинаевых, объединенные родственными узами, работой и общим жильем, нередко собирались за общим столом. Пели и вспоминали. Дарижап и Владимир познакомились на первом курсе. Она уже тогда работала в театре, и романтичные ухаживания Владимира поначалу ни к чему не приводили. "Возьмет, бывало, билеты в кино — тогда в кино модно было ходить, — вспоминает Дарижап, — а мне на работу вечером. Порвет билеты в сердцах. Тем не менее уже на втором курсе сыграли свадьбу. В 83-м родился сын Женя, потом дочь Лена. Дети росли в театре, засыпая иногда в кресле или на полу..."

— Дарижап — на ней держался весь быт. Володя, он же как птица, весь был в музыке, — рассказывает Лилия Яковлевна, сейчас художественный руководитель ансамбля. — А Дарижап с него пылинки сдувала. В квартире у нее всегда был идеальный порядок. Елена Ивановна, мать Володи и Анатолия, бывало, приедет в гости из Байтога — и сразу к нам: у Дарижап, мол, делать нечего — и без того все блестит. А вот у вас есть к чему руки приложить. Володя в долгу не оставался: из каждой поездки, по любому поводу вез жене подарки, причем дорогие, изысканные, от которых даже у Дарижап, привыкшей к непрактичности мужа, иногда дух захватывало. Однажды из Москвы привез какую-то дорогущую помаду. "Ой, это же очень дорого", — расстроилась Дарижап. — "Не дороже моей любви!" — заявил Владимир.

Из всех артистов "Степных напевов" Дарижап последней узнает о смерти мужа. На гастроли в МРС она не ездила — занималась хозяйственными делами. Семейный быт в последние годы налаживался. Ждали получения новой квартиры, на земле, мечтали обзавестись хозяйством и жить так, как жили предки. Владимиру присвоили звание народного артиста Бурятии, собирались представить к народному России, и вот...

У Дарижап и сегодня, спустя восемь месяцев, на глаза наворачиваются слезы, едва только вспомнит мужа и тот трагический день.

Строгий юморист

— О том, что Володя был популярен в народе, мы догадывались, — рассказывает Лилия Яковлевна, — но насколько эта популярность велика, узнали лишь после его гибели. На похороны съехалось столько людей, что по улице Ленина буквально пройти было нельзя. Любили его, наверное, не столько за удивительный, уникальный голос, сколько за доброе отношение к людям. Он легко общался с известными, власть предержащими и еще более уютно чувствовал себя среди простого народа. Нередко его можно было видеть в компании с каким-нибудь обиженным жизнью человеком, который изливал ему свою душу. Володя терпеть не мог несправедливости и подхалимства и в то же время был очень юморным, почти до ребячества. Умел радоваться жизни и заражать этой радостью других.

Как-то раз на гастролях в Монголии увидел в степи пасущихся верблюдов, закричал от радости, побежал к ним, увлекая за собой остальных, — продолжает Лилия Яковлевна. — На гастролях в Германии мы жили в семьях у немцев. Однажды утром Володя умывался в ванной, когда в нее неожиданно вошла фрау, хозяйка дома. Таршинаев, немного изучавший в школе немецкий, хотел извиниться, но, поскольку знания в языке были поверхностными, не смог сказать ничего другого, кроме всем известного по фильмам "хенде хох". Хозяйка дома, видимо тоже смотревшая эти фильмы, от неожиданности выронила кастрюльку и подняла руки вверх.

С таким характером Таршинаеву легко удавалось решать внутренние конфликты в "Степных напевах". К его слову прислушивались. Тем более что свое слово он умел держать. Раз и навсегда, к примеру, решил не принимать участия в застольных песнопениях — берег свой голос. И сколько бы ни просили его спеть в разгар празднеств, все было напрасно.

Чайка над взморьем

Полугодие со дня гибели Владимира отметили сразу двумя событиями — решили издать аудиодиск с песнями Таршинаева, а в Усть-Ордынском окружном музее открылась экспозиция, посвященная певцу. Художник Карл Ефимович Шулунов к дате написал картину: Таршинаев в национальном костюме стоит на берегу Байкала. В левом верхнем углу картины наблюдательный зритель может заметить силуэт чайки. Эта, казалось бы, незначительная деталь на самом деле имеет большое значение.

Чтобы понять это, вернемся в тот злополучный июльский день на берег Байкала: директор ансамбля Аюна Игнатьевна, молодая и хозяйственная, делала покупки в магазине. Жаркий июльский полдень не предвещал ничего плохого, но ей было тревожно. Несколько позже она вспомнит, что в тот день, когда артисты томились в ожидании автобуса, над их головами, тревожно крича, металась одинокая чайка. Кричала и кричала. Тогда никто не обратил на нее внимания и уж тем более не связал со сном, рассказанным накануне Таршинаевым. Этот сон почему-то произвел на певца впечатление. "Мне приснилось, будто я чайка, — рассказывал в задумчивости Владимир, — и парю высоко в небе". В тот момент, когда голова Таршинаева скрылась под водой, чайка, всхлипнув еще раз, улетела.