Белая глина реликтовой рощи

Уникальная белая глина под Баяндаем сегодня никому не нужна

Весной этого года в Баяндае готовились к проведению Сур-Харбана и при этом как всегда столкнулись с нехваткой денег. Не было их даже на то, чтобы приобрести известь и мел для разметки стадиона. И вот тогда-то кто-то вспомнил, что буквально под боком находится заброшенный карьер, где когда-то добывали уникальную белую глину. Удивительно, но о карьере мало кто помнил и будто бы помнить не хотел...

На территории Баяндаевского района в советские времена часто проводились геологические изыскания, и находили, говорят, чуть ли не всю таблицу Менделеева. Но кроме нефти, газа, угля в небольших объемах в этих местах испокон находили и уникальные природные материалы: целебные грязи, минеральные воды, ракушечник. Так, в начале 60-х в районе улуса Мельзаны, что в тесном соседстве с Баяндаем, геологической экспедицией из Иркутска была найдена уникальная белая глина — каолин. Геологи обслуживали интересы Хайтинского фарфорового завода, к тому времени испытывавшего дефицит в хорошем сырье.

Искать пришлось долго, хотя местное население давно знало о залежах глины. И дело здесь, наверное, было в том, что место, в котором находили глину, издавно считалось святым.

Мельзаны

В улусе Мельзаны сегодня всего-то два дома. В одном из них живут пенсионерки Алексеевы, Ульяна и Клавдия, в другом — семья местного историка и журналиста Владимира Номогоева.

Дом Номогоевых был построен в 1887 году. Документов на этот счет не сохранилось, и дату постройки дома хозяева узнали совершенно случайно: в прошлом году, во время ремонта печи, Владимир обнаружил так называемый закладной камень с нацарапанными на нем цифрами.

О том, что дом был построен еще в XIX веке знала и жена Владимира — Сэсэгма. Ее мать Александра Александровна Александрова, в свое время хорошо известный в округе человек, кандидат филологических наук, когда-то рассказывала дочери, что их род имел древние корни, идущие от хатских бурят-кочевников. Предки Александровых, получившие фамилию в честь царя-освободителя, были зажиточны и жили в верхней части села среди равных себе одноулусников. Их дома и сохранились до наших дней. Во времена политики укрупнения сел часть их перевезли в Баяндай и Покровку.

От дома до работы Владимир добирается около часа, но уезжать из Мельзан не собирается. Говорит, что здесь особое, "сильное" место, благоприятное для человека. Выходцы из Мельзан в большинстве своем долгожители. Есть, правда, одно "но" — Мельзаны, по причине каких-то земных, а скорее подземных сил, притягивают к себе силы небесные. Грозы бывают такие, что коровы ревут дурными голосами, а пес летит в дом сломя голову и тут же прячется под кровать. Два раза в дом залетала шаровая молния. Зато в хорошую погоду небо над Мельзанами отличается особой голубизной, словно сказочный шатер, в котором парят птицы. По ночам летает канюк, а неподалеку от села, в роще, живет семейство филинов, и ухают они так, что становится страшно...

Святая роща

Мельзонскую рощу в отличие от улуса, давшего ей название, несмотря на все исторические перемены и поветрия, постигла более счастливая участь. В царские времена большинство местных жителей было обращено в христианство, но роща по-прежнему оставалась для них святым местом. Ее берегли от постороннего взгляда, и название рощи благодаря всеобщему молчанию не появилось ни в одном кадастровом документе. Словно и не существовало ее в природе. Даже советские активисты рощу старались не замечать. Рассказывают, когда-то возле рощи стоял непонятный пенек, старики с него на коней садились. Однажды этот "пенек" отвалился и оказался бивнем мамонта. Умельцы сделали из него священные фигурки, а в 30-х годах комсомольцы реквизировали их и разбили молотками. Но рощу не трогали.

Примерно в то же время в знак протеста против насильственного изъятия земель местное население начало возвращаться к исконной вере, и в роще снова стали отправляться все религиозные обряды. Когда-то, говорят, здесь хоронили всех местных шаманов. Их останки вывешивались на деревьях, а после того как они истлевали, кости замуровывали смолой в дуплах вековых лиственниц. Чем сильнее шаман был при жизни, тем лучше сохранялись его мощи.

Этот обычай до наших дней не дошел, но и сегодня в рощу приезжают брызгать, здесь же проходят тайлаганы. Во время таких мероприятий, как известно, приходится выпивать. Роща, по преданию, ценит умеренность, и тех, кто не знает меры, "водит". Вроде невелика — около двух километров в длину, около версты в ширину,
— а выйти из нее часами не могут.

Уникальна роща и в биологическом плане. Это своего рода островок реликтовых сибирских лиственниц. Некоторые деревья достигают в ширину трех обхватов, а вот в высоту больше 25 метров нет — все вершины срубают свирепствующие здесь молнии. В военные годы роща несколько пострадала от вырубок — здесь стоял чурочный завод, на котором работали пленные финны. Дрова шли для ЯрАЗов, перевозивших грузы по трассе Иркутск — Качуг. К счастью для рощи, продолжалось это недолго. Но и сейчас, несмотря на уникальность рощи, здесь нет-нет да появляются браконьеры.

— Я как бы негласный хранитель рощи, — говорит Владимир Номогоев. — То рубщиков спугну, то мусор за туристами уберу...

Неблагоприятно сказалась на роще и близость карьера.

Белая глина

Залегает глина неглубоко от поверхности — копнешь лопатой, и откроется нечто молочно-белое. Как слоновая кость. Или кость тех мамонтов, что когда-то здесь обитали. На ощупь она жирна, как сухое молоко. Местные жители издавна использовали ее для побелки помещений, отделки печей и... как лекарственное средство. Говорят, что полезна она при хворях опорно-двигательного аппарата и ревматизмах. Используют в виде припарок. Несколько лет назад на Свердловском рынке в Иркутске можно было встретить торговцев, предлагающих мельзонскую глину как панацею от всех бед. Так это или иначе, но по крайней мере хуже от глины не стало.

Знатоки утверждают, что глина, подобная мельзанской, есть лишь в четырех местах на планете — в Африке, в Бразилии и еще где-то. Уникальность этой глины в ее многофункциональности. Используется при производстве лаков, красок, как ценный компонент при производстве посуды.

Именно изготовители посуды и стали основными потребителями мельзанской глины. В середине 90-х отсюда вывезли около 300 КамАЗов сырья, провели дополнительные геологические изыскания, пробурив в роще несколько скважин, но потом производство неожиданно свернули. Выработка глины велась без соблюдения экологических требований, рекультивация земель не проводилась, и старый карьер в святом месте сегодня смотрится как язва.