Коллекция уходящих голосов
Директор Регионального центра русского языка, фольклора и этнографии, Галина Витальевна более 40 лет записывает, обрабатывает, систематизирует истории старожилов сибирской глубинки, регулярно публикует их в «Словаре говоров русских старожилов Байкальской Сибири» и других изданиях, статьях, очерках, рассказах. В этом году она отметила юбилей, закончила работу над 22-м томом словаря и за огромный вклад в сохранение, изучение и развитие традиционной вербальной культуры русских старожилов Байкальской Сибири приняла государственную награду из рук президента России.
Любовь с первого слова
Открывая записи Галины Медведевой, с головой погружаешься в другой мир. Вместе с удивительно точно, до каждого звука, переданной речью рассказчиков как будто слышишь трели птиц, аромат лугового разнотравья, потрескивание поленьев в белёной печи... Вместе с информацией этнограф передаёт саму душу деревни, её тепло, гостеприимство и её боль.
Родилась Галина Витальевна в городе Братске, в селе Троицк окончила среднюю школу и поступила на филологический факультет Иркутского педагогического института. Заведующая кафедрой литературы, профессор Елена Ивановна Шастина, предлагала студентам принять участие в полевых изысканиях. Впервые она отправилась в экспедицию после 1-го курса, в 1980 году. Шастина занималась фольклористикой, и команда записывала сказки, песни, предания со слов крестьян приленского края. Тогда Медведева и выбрала для себя дальнейшую судьбу.
— Две экспедиции у нас было под руководством Елены Ивановны Шастиной, моего наставника, доктора наук, одного из основателей сибирской фольклористики. А дальше я отправилась в свободное плавание и исследовала территории, которые уже тогда готовили к затоплению в связи со строительством Богучанской ГЭС, — с теплотой вспоминает Галина Медведева свои первые шаги в мир российской глубинки.
С диктофоном и фотоаппаратом фольклорист за сорок лет объехала более 1500 селений Иркутской, Читинской областей, Красноярского края, Республик Бурятия, Саха (Якутия). Несколько тысяч фольклорных произведений, образцов диалектной речи записано ею на видео- и аудионосители, заботливо собраны в архив, а некоторые из них становятся частью словаря, научных работ и публицистических произведений. В 2012 году был создан Региональный центр русского языка, фольклора и этнографии, директором которого стала Галина Медведева. На сайте центра в свободном доступе есть тот самый «Словарь говоров русских старожилов Байкальской Сибири», отчёты из поездок, фильмы. Галина Витальевна и её коллеги создали целую энциклопедию исчезающей деревенской России.
«Враги сожгли родную хату…»
Уже в свою первую экспедицию Галина Витальевна столкнулась с темой переселенцев из зоны затопления. Обычные бабушки вспоминают о событиях в деревне, об урожае, рыбалке, о жизни в целом, но те, кому пришлось покинуть дома своих предков, вспоминают это с горечью, надрывом, бесконечной тоской. В 1987 году Медведева впервые приехала в Новую Аталанку, куда пере-ехали жители старой Аталанки в 1960 году, перед запуском Братской ГЭС.
Во вступительной статье к изданию «Народное слово в рассказах и повестях Валентина Распутина: словарь» Галина Витальевна рассказала, о чём говорят переселенцы:
— Ангарцы до сих пор вспоминают, как «часовали береговые деревни», как «окаянные пожогщики» (они же поджигатели/разорители/набежники, чистильщики) безжалостно рушили деревянные церкви, крепкие дома, срубленные без единого гвоздя, двухэтажные амбары, а потом раскатанные на брёвна деревни сжигали «под пепелок». Само выселение аталанцы вспоминают как настоящую войну. «Затопление-то здесь, ГЭС-то кода строили, это же была почти что вторая война, токо не стреляли». «Помню, дед один, он и войну прошёл, хороший был дедок, дак его дом подожгли, дом горит, а он сидит на крыльце, дед-то, крыльцо-то отшатилось, а он сидит на ём и плачет. А Ангара… уже всё плывёт, уже затоплят всё… На глазах у его родной дом сожгли. И вот он на этим крыльце сидит и поёт: «Враги сожгли родную хату, сгубили всю его семью…». А мы плачем, на берегу стоим и плаче-и-им… А тут то стог сена плывёт, то крыша, петухи сидят, кукарекуют». «Я вот сейчас живу… Уж давно это было. А оно мне кажный раз снится: Аталанка полыхат, старушонки бегают, рявут, ребятишки тут. Там вода подыматся, всё разливатся, острова уж затопило, одне маковки. И из-под ног берег уходит. Я весь в поту просыпаюсь».
Самое дорогое, неприкосновенное, сделанное собственными руками, руками отцов, дедов и прадедов уходило под воду пеплом.
— Люди, потерявшие свои деревни, грустят о могилках. Кладбища не вывозили при санитарной чистке, — объясняет автор. — До сих пор им снятся родные в воде. Родовая память загублена безвозвратно.
Многих деревень, где побывала Галина Витальевна, уже не существует. В 2012 году запустили Богучанскую ГЭС, в зоне подтопления оказались 29 населённых пунктов, из которых расселяли в разное время.
Полвека «на чемоданах»
Почти 30 лет иркутские филологи старались записать голоса селений, которые только готовили к «зачистке».
— Край погибал, и нам нужно было успевать. Я понимала, что если людей отправят в разные концы страны, то их будет трудно найти.
И мы постарались сосредоточиться на этой зоне. У жителей сформировалась своя психология, они ждали. Если вам говорят, что вас скоро выселят, разве вы будете делать ремонт, чинить дом? Имеет ли всё это смысл? — задаёт риторический вопрос Галина Витальевна.
Проект Ангарского каскада создали ещё в 1947 году, переселять селян начали с 80-х, в общей сложности родные места покинуло больше 12 000 человек.
В 1997 году филолог записала рассказ Фёклы Ивановны Брюхановой, 1930 года рождения, жительницы села Кежма Красноярского края:
«Как я здесь приехала-то, мы здесь жили-то, пойдёшь по Кежме — душа рада была! Полна Кежма была людей. А счас? Даже в банях жили же. О-о-ох, все дома стареньки, все подладили да все подновили. Как новые стояли. Счас чё?! Всё. А Приангарск-то сделали новый-то. Хо-о-о! Мы ешшо во Фролах жили, начинали строить. И счас всё строят, наверно, уж лет… уж больше сорока лет. И всё затопляют, и затопляют… И вот не знаю, эта Кежма осталась?.. Как они, кого они думают, начальство-то, кого думают-то, ну? Сами все уехали, стариков здесь оставили на выживание. Никак мне непонятно! Если Кодинка строится, дак она должна строиться, в первую очередь переселять, во! Стариков! И прикрывать её, дак прикрывать! А не прикрывать, дак… Ну давайте старикам како-то удобство-то. Ни магазинов, ничё нету. Коммерсанты эти возят, они откажутся, и мы здесь с голоду сдохнем!»
Но село просуществовало до 2012 года, хотя уже в 2010-м его зачищали, жгли дома тех, кто уже уехал. Всё это время здесь была развита старожильческая культура, свои фольклорные ансамбли, проводились традиционные праздники. Сейчас кежемцы, как и предполагала Галина Витальевна, разбросаны по краю, целый пласт культуры исчез вместе с Кежмой. Примерно та же участь постигла жителей 28 других деревень.
«Мы продирались сквозь дурманно пахнущий бурьян. Над угрюмыми дымами плыли облака с серебряной каймой. На опалённой земле валялись железные искорёженные кровати, пилы, топоры, литовки, корчаги, помятые ведра, в стороне — самодельная, из тряпиц, набитая опилками, кукла с оторванной головой… — писала в своём дневнике Медведева в 1988 году, после поездки в село Тушама Усть-Илимского района. — Казалось, что люди не ушли, не уехали, а бежали, будто спасаясь от бомбёжки, впопыхах побросав нажитое добро, уже никому не нужное в другой жизни, на новом месте: не станешь косить литовкой, если пришлось сдать коров, лишиться покоса, не будешь ловить рыбу, если река за много километров от дома…»
Посмотрим на это глазами переселенцев: гидроэлектростанции вовсе не покоряют природу, не являются торжеством человеческого гения — они уничтожают леса, губят миллионы животных, меняют сам уклад жизни людей в гармонии с природой.
В проекте каскада остаются ещё три объекта на Ангаре.
Русская деревня, основанная на взаимопомощи, доброте, крепкой, большой семье в каждом доме, уходит в небытие. И сейчас встречаются радующие глаз селения, но уже всё по-другому. Нет в ней той силы, что сплачивала нашу страну много веков.
— К сожалению, процесс этот не остановить, я думаю, мы слишком сильно разрушили деревню, чтобы она встала самостоятельно. Нужна поддержка государства, но не фермерские хозяйства, потому что там неравные условия: один приезжий владелец, местные — рабочая сила, — рассуждает Галина Витальевна. — Лучше создать привлекательные условия, инфраструктуру, жильё, тогда молодёжь потянется. Сейчас, во время пандемии, думаю, многие стали понимать, что в городах уже не так надёжно и удобно, и, быть может, задумываются о домике в деревне.
Во время самоизоляции филолог составляла новый том словаря, который издаётся правительством Иркутской области, к печати готов 22-й том из 50. Материала много, и много ещё не изведанного. Отдельно Галина Медведева публикует исследования на разные темы.
В 2018 году вышел «Медведь в русской традиционной культуре Восточной Сибири», в основе которого лежат живые истории охотников и рыболовов, поверья и мифологические рассказы о хозяине тайги. В планах — книги о народном православии, раскулачивании, репрессиях и т. д.
Предать огласке тему уничтожения деревень смог Валентин Распутин, а сейчас дело продолжает Галина Медведева. На вручении Государственной премии по культуре и искусству она обратилась к президенту России с просьбой о содействии в издании и распространении «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири» в регионах, жители которых делились и были её собеседниками. Ведь это не просто научный труд, а язык, культура и память наших предков.
