«Когда делаешь все как надо, это всегда вызывает поддержку и симпатию»

Ирина Синцова рассказала о своей жизни и о принципах, которые были заложены ее родителями

С Ириной Синцовой, депутатом Законодательного собрания Иркутской области, председателем комитета по социально-культурному законодательству, мы встретились сразу после ее возвращения из Краснодарского края, с конференции «Общественно-государственное партнерство в развитии гражданского образования и воспитании детей и молодежи». Понятно, что изначально планировалось обсудить те темы, которые стояли на повестке дня конференции. Это и вопросы дополнительного образования школьников, и целесообразность школьных дежурств, и молодежная политика в целом… Однако в процессе разговора выяснилось, что у Ирины Александровны к этому событию был свой повышенный интерес. Конференция проходила во всероссийском детском центре «Орленок», бывшем всесоюзном пионерском лагере, куда Ирина Синцова, будучи школьницей, была направлена в составе делегации Иркутской области. И вот сорок лет спустя она оказалась в том же самом лагере и в той же самой дружине.

В авангарде современной молодежи

— Ирина Александровна, каким вам показался сегодняшний «Орленок»? Насколько то, что вы увидели сейчас, соответствовало вашим детским воспоминаниям?

— Так вышло, что нынешний директор лагеря Александр Васильевич Джеус является моим коллегой: он, как и я, возглавляет комитет по социально-культурному законодательству, только в парламенте Краснодарского края. Поэтому у нас было много общих тем для разговора. Узнав, что я когда-то отдыхала в этом лагере, он составил мне отдельную программу пребывания, за что я ему очень благодарна. Меня провели по всему лагерю, и я побывала в своей бывшей дружине «Солнечная» и увидела тех ребят, которые сейчас находятся здесь и продолжают наши традиции. Дух «Орленка», его настроение остались прежними, а инфраструктура поднята на более высокий, современный уровень. Так что мое детское восприятие «Орленка» как чего-то необыкновенного осталось. Оно лишь обновилось и наполнилось новым содержанием. Я поняла, что лагерь, когда-то оказавший на меня огромное влияние, находится в надежных руках, и меня это очень обрадовало.

— А что еще вспоминается из детства? Были какие-то другие события, которые, на ваш взгляд, тоже оказали на вас влияние?

— Наибольшее влияние на меня оказали, наверное, все-таки не события, а люди. Это мои родители. Мой папа жил в Сумской области, на Украине, и в Сибири оказался совершенно случайно. Он был настоящим комсомольцем, активистом. Ему хотелось участвовать в серьезных проектах, преодолевать настоящие трудности. Они с друзьями раскрыли карту, ткнули в нее наугад и попали в Иркутскую область, Куйтунский район. Собрались и поехали сюда.

— Но здесь же в то время не
было комсомольских строек…

— Строек не было, но существовало немало других направлений, куда можно было приложить силы. В то время начала развиваться система профтехобразования, и мой отец принял в этом самое активное участие. Он стал преподавать в профтехучилище, а моя будущая мама работала там же в библиотеке. Они познакомились и, я думаю, сразу поняли, что нашли друг друга. Мои родители — яркие представители того времени. По своему труду, по отношению к жизни они находились как говорили тогда, в авангарде современной молодежи, участвовали во всех событиях, происходивших в их небольшом поселке. Можно сказать, что я выросла в системе профессионального образования, потому что многое в нашей семье было связано с работой родителей.

При этом они не забывали о воспитании детей. Мне дали очень хорошее образование. Когда мы переехали в Иркутск, я пошла в 11-ю школу — лучшую, наверное, на тот момент в городе, — в математический класс. Одновременно занималась в музыкальной школе по классу скрипки и фортепиано. Не меньшее внимание родители уделяли и моему брату. Сейчас у меня с ним крепкие и добрые отношения. Мы поддерживаем друг друга в любой ситуации. И думаю, основу такой атмосферы взаимопонимания сформировали наши родители.

— Как бы вы определили те принципы, которые они в вас заложили?

— Мой папа — очень основательный человек. Любую проблему он начинает решать фундаментально, чтобы ее решить и больше к ней никогда не возвращаться. Сделать вид, что проблема решена, хотя на самом деле это не так, обмануть себя и других — не его принцип. Он всегда говорит, что за обман, сознательный или нет, всегда придется расплачиваться. И поэтому нас учили основательно браться за любое дело, чтобы потом не тратить силы на переделку. Я благодарна папе за такую школу, потому что этот принцип помогает правильно выбирать свой путь в жизни. Не думаю, что я говорю вам сейчас что-то оригинальное, но тем не менее если ты следуешь этому принципу, то и люди начинают к тебе соответственно относиться, понимая, что ты не временщик, а человек, который привык все делать основательно, независимо от своего статуса и возможностей.

Жизненные приоритеты

— Вы учились в одной из лучших школ. Означает ли это, что вы относились к золотой иркутской молодежи?

— Такого понятия тогда просто не было. Существовали совершенно другие приоритеты. Мы гордились и гордимся нашей школой, ценили и ценим до сих пор наших замечательных учителей. У нас был сильный класс, абсолютно без троечников. Многие из моих одноклассников сейчас достаточно известные люди. Из тех, кого знают в Иркутске, это, например, Игорь Владимирович Малов, ректор медуниверситета. А вообще, примерно 40% наших выпускников сейчас живет за рубежом — в Америке, Израиле.

— Это хорошо или плохо?

— Я не смогу дать этому однозначную оценку. С одной стороны, это международное признание нашего, на тот момент советского, образования, а с другой — в нынешних реалиях эти люди, думаю, были бы сейчас и в нашей стране совсем даже не лишними…

— Ну а что-нибудь личное в связи со школьными годами вспоминается? Первая любовь, например…

— Первая любовь? Да, была. Мы с моим будущим мужем учились в одном классе. Уже в институте, на четвертом курсе, мы поженились. Потом дети пошли.

Возможно, вы не поверите, но одно из самых сильных школьных впечатлений — это мое вступление в комсомол. Я долго готовилась к этому событию, чувствовала какую-то особую ответственность. Мой папа, зная, как этот момент для меня был важен, подарил мне в тот день букет роз. Я чувствовала себя абсолютно счастливой и всегда с полной отдачей участвовала во всех проектах. У меня настолько была развита ответственность, что, когда у меня уже было двое детей и я работала в Свердловском райисполкоме, мне предложили вступить в коммунистическую партию — и я отказалась.

— Почему?

— Я решила для себя, что не смогу полностью посвятить себя партии. У меня тогда было двое маленьких детей, и я понимала, что у меня не получится разрываться на две части. Ну а воспитание сыновей на тот момент для меня, безусловно, было более приоритетной вещью.

— Мне кажется, тогда много людей вступало в КПСС и сильно не утруждало себя мыслью, смогут они посвятить себя партии или нет…

— В любой партии есть разные люди. Вот сейчас к «Единой России» отношение неоднозначное. Но это большая партия, объединяющая огромное число людей. Разных людей. И эти люди действительно отличаются друг от друга, и за каждого, конечно, не ответишь. А за себя — да. И мне сейчас не стыдно людям в глаза смотреть. При этом я никогда не скрываю своей принадлежности к «Единой России».

Экономист, преподаватель, банкир

— Вы упомянули, что работали в Свердловском райисполкоме. Сейчас вы депутат Законодательного собрания, председатель комитета. А что было между этими должностями?

— Между ними было очень многое. Действительно, у меня был небольшой опыт работы в органах исполнительной власти. Одно время я даже трудилась с Борисом Александровичем Говориным. Он меня, наверное, не помнит. Это была очень хорошая школа жизни. Потом совершенно осознанно, согласно семейным традициям, перешла в систему профессионального образования. Преподавала экономические дисциплины, поскольку моя базовая специализация — экономист. Готовила ребят для сферы обслуживания — парикмахеров, радиомехаников… Часто ездила на совещания, и там нам была поставлена задача воспитывать специалистов для предпринимательства. Это были 90-е годы. Тогда малый бизнес только начал развиваться. Мы взялись за дело и зарегистрировали совершенно уникальную программу подготовки парикмахеров-предпринимателей. Ничего подобного на тот момент в России не было. Суть программы в том, что после окончания училища выпускники могли работать где угодно: открыть свою парикмахерскую или на дому оказывать услуги. Мы учили, как должен рассчитываться тариф, какие налоги надо заплатить, как работать с банком, выходить на биржи… Я водила ребят в банк, рассказывала, как функционирует эта система, как открыть счет и тому подобное. Удивительно, но, видимо, банкиры меня заметили. У них как раз открывался валютный отдел, и меня пригласили туда работать. Я согласилась не сразу. Помню, как пришла домой, рассказываю: мол, зовут в банк, а у меня все налажено здесь — куда я пойду? А мои мужчины мне и говорят: «Что так переживаешь? Ты же всегда сможешь вернуться». И я перешла в банк. Была ведущим специалистом по валютным операциям. Интереснейшая работа. Я до сих пор считаю, что нет наиболее быстро развивающихся технологий, чем банковские системы. Ответственность, конечно, огромнейшая. Я работала в валютном отделе, потом меня перевели в головной банк. Мы работали на биржевых операциях, выставлялись на торги. У нас было пять бирж в Российской Федерации, и, пожалуй, женщиной-биржевиком я была одна. Тогда колебания курса были громаднейшие. Их нужно было правильно рассчитать, выставляя курсы банка на сегодня. Тогда люди зачастую делали состояние просто из-за курсовой разницы. Мы видели, как кто-нибудь утром в одном банке покупал валюту, переходил в другой банк, продавал ее и получал миллионы. В банковской системе я проработала около восьми лет и считаю, что это был незаменимый опыт, который вряд ли я могла бы получить в другом месте.

Когда я ушла из банка, мое материальное положение, конечно, изменилось в худшую сторону. Была такая ситуация, когда младшему ребенку, Игорю, который у меня тогда учился во втором лицее, приходилось подрабатывать кочегаром. У меня очень рано умер муж. Старший сын, Олег, имеет достаточно серьезное заболевание, нуждается в определенной помощи. Мне приходилось быть с ним. Так что поддержки по большому счету нам ждать было неоткуда. К пенсии на старшего сына, размером 900 рублей, Игорь добавлял тысячу кочегарской зарплаты. Я до сих пор испытываю вину перед младшим сыном, потому что представляю, как ему приходилось тяжело. Но зато сейчас я уверена в нем. Он знает, что делает, и трудности его не пугают. Нас всех многому научил этот тяжелый период.

Потом я опять начала потихонечку преподавать. Жить стало получше. Ну а еще позже я взялась развивать в Иркутской области специальную олимпиаду….

Прийти и не потеряться

— Расскажите подробнее об этом проекте. Я неоднократно читал материалы о Специальной Олимпиаде, причем не в наших СМИ, а в центральных. Из них я сделал вывод, что вы тогда, похоже, были более известным человеком на федеральном уровне, чем на областном…

— Что касается известности, то ее оценивать, наверное, не мне. Что касается Специальной Олимпиады, то я заинтересовалась ею тогда, когда у моего старшего сына проблемы стали более явными и нужно было что-то делать, как-то с этим жить. И я занялась международным спортивным движением для детей-инвалидов. В мире Специальные Олимпиады проводятся давно, но в Россию они пришли только пару десятилетий назад. Была зарегистрирована общественная организация «Специальная Олимпиада России». Ее возглавил Андрей Павлов, бывший комсомольский вожак. А я в 2000 году оказалась в числе координаторов этого проекта по Сибири и Дальнему Востоку. В него входило 64 субъекта Федерации. Среди координаторов — люди, имеющие самый разный статус: и депутаты, и политические деятели, и профессора… Для меня это было проверкой — оказаться в столь серьезной компании и не потеряться. И я работала, исходя из принципа, заложенного в детстве: делай так, чтобы к решению именно этого вопроса больше не возвращаться. Мы выстроили целую систему взаимодействий. Наша общественная организация была в центре, и нам удалось наладить контакты со всеми региональными профильными министерствами: соцзащиты, образования, здравоохранения, спорта. Очень помогли руководитель соцзащиты Владимир Анатольевич Родионов, министр по физической культуре, спорту и молодежной политике Игорь Владимирович Иванов. Все последующие министры поддерживали нас, никто из них никогда от нас не отмахнулся, не отказал в помощи. Возможно, поэтому уже через несколько лет мы были лучшими в России по этой системе. Несколько раз мне приходилось встречаться с Татьяной Вороновой — сейчас это начальник управления внутренней политики Администрации президента России, а тогда она возглавляла комитет по социально-культурному законодательству Законодательного собрания Иркутской области. Я помню, что я приходила к ней в кабинет часов в девять-десять вечера, и мы обсуждали вопросы развития адаптивного спорта. И если бы тогда кто-нибудь сказал, что всего через несколько лет я буду занимать ту же самую должность, которую тогда занимала Татьяна Геннадьевна, я бы ни за что не поверила. 

— Почему, вы считаете, так случилось? Как вы оказались в депутатском корпусе?

— Я думаю, что опять сработали те принципы, которые были заложены родителями. Когда ты делаешь все как надо, это не остается незамеченным другими людьми, вызывает поддержку и симпатию. Несколько мероприятий мы проводили с участием органов исполнительной и законодательной власти, и нашей деятельностью заинтересовалась Людмила Михайловна Берлина, которая на тот момент возглавляла региональное отделение «Единой России». Она помогла нам выйти в публичное пространство. Нас больше стали приглашать на мероприятия, мы стали выступать на конференциях и семинарах. Помню, как приехала Светлана Журова, наша прославленная конькобежка, только избранная тогда в состав Государственной думы. Она ознакомилась с нашим опытом, и кое-что из наших наработок было впоследствии реализовано в Законе о физической культуре и спорте РФ. В итоге мне, как общественнику, поступило предложение войти в список «Единой России» на выборах в Законодательное собрание Иркутской области.

«Хочешь сделать хорошо — доверь женщине»

— После того как вас избрали депутатом и, более того, вы возглавили комитет, в вашей жизни что-то поменялось?

— Конечно, времени на многое не хватает. Особенно это чувствовалось вначале, когда я только входила в курс дела. Сейчас стало попроще. Появляется время, чтобы отключиться от работы и выехать на природу. Я очень люблю цветы и у себя на даче занимаюсь в основном ими. И вообще в своем огороде я более всего ценю смену занятия, а не то, что я там выращиваю. По-прежнему стараюсь много времени уделять семье. Я считаю, что мои сыновья успешны в жизни. Младший, Игорь, живет сейчас в Санкт-Петербурге. У него свое дело, хорошая семья. Старший, Олег, также успешен. Когда я говорю об этом, не все понимают, что я имею в виду, ведь у него такая группа инвалидности и ему запрещено очень многое. Но в том-то и дело, что моя задача, так же как и моих друзей, соратников, матерей, которые оказались в такой же ситуации, — это создать условия, в которых наши дети максимально проявляли бы себя. Мы создали проект социальных деревень, в которых находятся эти ребята. Мой сын сейчас живет в Усть-Балее, и все мы испытываем чувство гордости и счастья за то, что смогли изменить многое. Есть много здоровых детей, людей, которые, к сожалению, так реализовать себя не могут, как наши дети с ограниченными возможностями.

— В Законодательном собрании вы работаете уже в двух созывах. В первом созыве было много женщин, едва ли не половина; во втором их почти нет. Где вам было проще работать — в первом или втором созыве, с женщинами или мужчинами?

— Когда я только начала работать в Законодательном собрании, примерно с таким же вопросом вместе с одной коллегой по депутатскому корпусу обратилась к Геннадию Васильевичу Истомину. Мол, вы тут уже много работаете; расскажите, что и как. Он ответил, что каждый раз созыв абсолютно новый, вне зависимости от того, кто сохранил свое кресло депутата. И каждый раз все по-новому. И вот когда прошли пять лет первого созыва, я думала, что освоила если не все, то очень многое. Но второй созыв совершенно другой, и очень многое надо нарабатывать снова. Я не говорю, хорошо это или плохо; не сравниваю, что лучше и что хуже. Просто это другое. Может быть, и жизнь за это время в чем-то изменилась.

— А как вы считаете: женщина и политика — совместимо это или нет?

— Я думаю, что участие женщины в политике — это вполне естественный процесс. Природой заложено: если хочешь что-то сделать хорошо — доверь это женщине; если же хочешь сделать быстро — доверь мужчине. Так что я полностью приветствую появление женщин в политике. Потому что именно ее характерные черты, ее принципы, которые лежат в основах формирования семейной политики, важны при формировании социальных законов и программ. Не хочу сказать, что мужчина в меньшей степени чувствует все нюансы и будет менее аргументирован, но определенная правда жизни в этом есть.

— Вы о чем-нибудь жалеете в жизни?

— Если говорить об упущенных возможностях, о том, что вложили в меня родители, то это, наверное, связано с музыкальной школой. Помню, как я со скрипичным футляром ездила в Третий поселок ГЭС на нашем безумном общественном транспорте. Сейчас я вообще не играю на скрипке, поскольку тот скрипач, который хотя бы неделю не поиграл, теряет практически все навыки. Возможно, это и плохо, что я не использовала школу, которую получила, и, наверное, в какой-то момент можно было пойти совершенно другим путем, поступить дальше в музыкальное училище. И судьба у меня совсем по-другому сложилась бы, хотя до уровня фестиваля «Звезды на Байкале» я, думаю, так бы и не поднялась. Но случилось так, как случилось. Выбор в какой-то момент был сделан, и я о нем нисколько не жалею. Считаю, что тот путь, который я в итоге выбрала, более всего помог мне применить то понимание жизни, те навыки и принципы, которые были заложены моими родителями.