Капитан и Ледокол (от 10 июля 2020)

Продолжение. Капитан и Ледокол (от 3 июля 2020).

Его «летучий отряд» всего лишь первая ласточка той большой спасательной экспедиции, которая будет отправлена Госпаром для проведения необходимых работ.

…Аэросани зимой не самый комфортный вид передвижения. Никакой особой защиты от встречного ветра и снежного шлейфа, который поднимает пропеллер сзади на санях, не предусмотрена. Вся защита — большие очки, шлемофон, кожаные, подбитые мехом перчатки чуть ли не до локтя и кожанка, также на меху. Ходу на аэросанях было часов двенадцать, в зависимости от ледовой обстановки, встречного или попутного ветра, видимости и прочих метеоусловий. Через пару часов пути Тегиминский уже проклинал всех и вся. Погода испортилась, пошел снег, и видимость стала плохой. Сани медленно ползли по байкальскому льду, обходя торосы, ледяные неровности, припорошенные снегом, скользили по чистому льду, выметенному ветром до глянца. Тегиминский подумал, что сейчас от него не зависит ровным счетом ничего. Здесь царь и бог — пилот этой люльки на лыжах с винтом на хвосте. Не дай бог что-то случится с техникой… итог их поездки станет непредсказуем. Но, слава богу, сани тащились, ветер понемногу стал затихать, а следом перестал идти снег. Из-под облаков и в просветах между ними пробивалось вначале солнце, потом небо, разорванное облаками, и теперь уже дорога казалась не такой страшной. К сумеркам успеют на ледокол.

…Успели. Очертания корабля стали виды издалека. Большая черная правильной формы полоска замаячила на фоне снежного берега и отрогов гор, тоже усыпанных бело-снежными шапками.

Капитан услышал отдаленный гул. В одиночестве и многодневной тишине слух становится обостренным и различает любой «другой» звук, отличный от тех, которые «здесь» и «сейчас».

Он вышел на палубу и через бинокль нашел источник шума.

— Ну вот, началось. Высокое начальство прибывает на станцию «Ледокол». Интересно, кого прислали?

Когда гости приблизились и бинокль дал отчетливую картинку, надо признаться, Капитан сильно удивился. Он мог ожидать кого-то из технических, аварийно-спасательных, пусть даже снабженческих служб. Но чтоб прибыл замполит! Значит, дело труба! «Политика» найдет «воз да тележку» отклонений от линии партии, а это будет посерьезнее дыры в корпусе корабля.

Сани меж тем почти вплотную приблизились к Ледоколу.

— Осторожно! — крикнул Капитан. — Думаю, нужно отвести сани чуть подальше. На случай нажима льда. Пилот последовал совету.

С большим трудом Тегиминский со своим спутником забрался по веревочной лестнице на борт. Сухо поздоровался, общаться после длинной дороги он был явно не настроен.

— Давай посмотрим, что с Ледоколом, составим протокол осмотра, заодно опишешь аварийную ситуацию. Дело, как ты понимаешь, серьезное, на личном контроле парткома. Но это все завтра, посветлу. Сейчас бы поесть и отдохнуть. Кают-то у тебя тут свободных целое море?

— Кают много. Сейчас буржуйку приспособим, быстро нагреем помещение. Пока можете в моей расположиться. Печками мы богаты, имеем про запас, рассчитан на всю команду. Но вышло иначе, команда снялась с судна.

— Вот-вот, все вышло иначе, — процедил Тегиминский. — Много что предполагалось с ледоколом и вами, товарищ капитан, а вышло все иначе. Разберемся.

Тегиминский по-хозяйски расположился в капитанской каюте.

«Невелика, однако, — подумал он, осматривая ее. — Могли бы добавить кубатуры». Капитан и пилот между тем устроили в свободных каютах еще пару буржуек, разожгли огонь, и Тегиминский, разомлевший от тепла, пожелал всем спокойной ночи и отправился отдыхать.

Ледокол. Зависть

Ледокол чувствовал, что многие ему завидуют. Те, у кого вместо сердца мотор, естественно, и чувствуют все иначе, чем люди, и зависть здесь другого рода. Ну чего, скажем, завидовать мощи ледокола, его размерам, если ты создавался для других, совсем других целей. К примеру, «Сибирская звезда» завидовала Ледоколу не по частностям, а в целом. Катерок был, конечно, юрким и для своего класса надежным, и что самое важное — полезным. Но как же хочется быть заметным, большим, сильным!

Тот же Ледокол навигацию только в январе завершает, а он с гордым и прекрасным названием «Сибирская звезда» — уже в сентябре. Ледоколу все равно, куда ходить, на север ли моря, на юг, в дождь или снег. Да и шторма ему не все противопоказаны. А катерку, чуть волнение — выход закрыт. На Ледоколе команда будь-будь, а здесь раз, еще раз, и все….

Как ни форси, как ни хорохорься, Ледокол всегда будет главным! Никакой перспективы не просматривается. Быстрый и юркий катерок «Сибирская звезда» в целом имел хороший характер. Специально не вредничал, старался завестись с первого раза, хорошо держал курс, не рыскал. Не конфликтовал с капитаном и морем. Капитана он немножко жалел, потому что чувствовал, как Тегиминский завидовал Ледоколу и… Капитану. Катерок даром что маленький, но понятливый и быстро догадался, что Тегиминский завидовал даже не конкретному лицу, а в принципе, т. е. тому, кто занимает здесь и сейчас капитанский мостик.

…Катерок хорошо помнил апрельские дни 1904 года, когда шло приготовление к спуску из плавучего дока Ледокола. Его завели туда в конце прошлой навигации, чтобы провести ремонт корпуса, окрасить подводную часть.

Целых два часа огромные полые ящики плавучих доков наполняли водой. Наконец они были потоплены до 16 футов ниже уровня воды в Байкале. Доки опускались все ниже и ниже, вода поднималась все выше и выше по корпусу Ледокола.

Наконец последовала команда выбивать подпорки, и свободное от креплений судно всплыло, покачиваясь на волне.

Потом Ледокол воротами втянули в вилку пристани, и «Ангара» стояла пришвартованная.

Мало кто знал о возникшей тогда проблеме — при отводе доков с фарватера от вилки пристани нужно было устроить путь в сплошном льду. Обычно доки сдвигали вбок, но этой весной уровень воды в море именно в этом месте оказался низким, и они могли сесть на мель. Тогда последуют опасные и дорогостоящие водолазные работы по углублению бухты взрывами динамита. Тогда доки решили провести к месту стоянки длинным путем — по глубокому фарватеру.

Их вели несколько буксиров, в том числе и «Северная звезда». Тегиминский неистовствовал. Все время, пока отводили огромные доки, он не молчал, хотя разговором его постоянные выкрики недовольства в адрес пароходства не назовешь. Обслуживать Ледокол! Разумеется, участь буксиров!

Вот если бы капитаном «Ангары» был он, Тегиминский, такого бардака точно можно было бы избежать. Впрочем, Тегиминский понимал, что бардака на самом деле нет, это рутинная, стандартная ситуация. Катер «Сибирская звезда» поначалу старался не слушать его брань, а больше довериться штурвалу. Но капитан есть капитан, и штурвал в его руках, и он им вертит по своему усмотрению. И в какой-то момент катер стал соглашаться со своим капитаном. Нет, действительно, почему все пароходство должно работать на эту стальную громадину? Ну и пусть «Сибирская звезда» всего лишь вспомогательный механизм, а вот здесь и сейчас все-таки не смогли обойтись без его помощи!

Под эту ругань Тегиминского и собственные раздумья катера чуть не случилась настоящая беда. Тегиминский, увлеченный критикой, не заметил, что один из буксиров сбавил ход. «Сибирская звезда» меж там продолжала идти, не сбавляя скорости, и док стало вести влево, и неминуемо произошла бы авария.

Хорошо, что доки какое-то время двигались по инерции первоначальным курсом.

Ледокол с удивлением слушал «Сибирскую звезду» и наблюдал за ее маневрами. Ему-то было понятно, что «Сибирская звезда» должна срочно исправлять курс. Он дал несколько протяжных гудков, привлекая внимание капитанов к аварийной ситуации. Пароходы и баржи, которые стояли у причала в ожидании сезонного ремонта, тоже недоуменно следили за катером.

Чем бы все кончилось, неизвестно, если бы второй буксир, поняв, что тяга их не сбалансирована, не прибавил скорости и не рванул вперед, не давая доку развернуться окончательно.

Удивительно, но Тегиминскому все сошло с рук. Никто даже не потребовал объяснительной, не устроил технического разбора аварийной ситуации. А «Сибирская звезда» фарсово закидывала на причале нос — мол, эко мы, крутые, хотя и не стальные.

Впрочем, однажды все закончилось куда как печальнее.

В конце марта — начале апреля началась разборка Ледяной железной дороги. Весь укладочный материал разобранной Ледянки — шпалы, рельсы, пластины, переводные механизмы, сцепления — частью грузились на платформы и увозились на станцию Михалево, где был устроен специальный склад. Другая часть отправлялась на станцию Байкал морским путем. «Сибирская звезда» как раз и занималась доставкой туда небольших механизмов. Тегиминский нарушил инструкцию и допустил перегруз. «Сибирская звезда» просела, и катерку явно было очень тяжело двигаться с перевесом. Но разве с Тегиминским поспоришь! Штурвал в его руках.

Рельсовую дорогу благополучно разобрали, но гужевая переправа по-прежнему действовала, как и линии телефона и телеграфа. Правда, кое-где из-за таяния снега телеграфные столбы сильно накренились.

Перегруженный катерок еле-еле шел по проходу, который сделал Ледокол вдоль Ледянки. В какой-то момент «Сибирская звезда» зацепилась за льдину, и ее отбросило к телеграфному столбу, который, словно колодезное коромысло, накренилось над водой. Катерок рубкой зацепился за него и клюнул носом в Байкал. Груз сдвинулся вперед, и катерок клюнул еще и еще раз.

Тегиминский испуганно вцепился в штурвал и стал лихорадочно маневрировать, пытаясь исправить ситуацию. Он заглушил машину и замер, ожидая, как поведет себя кораблик.

Слава богу, он выпрямился и перестал рыскать носом, и Тегиминский на самом малом ходу дотянул до станции.

Увы, временный испуг никого ничему не учит…

…Ледокол гудком дал понять «Сибирской звезде», что он очень рад благополучному исходу.

Тегиминский потом долго рассказывал капитанам, как красиво и бесстрашно он «таскал» железо на материк.

Капитан молча слушал его похвальбу, в разговор не встревал, но и не хвалил за выдумку и смекалку, понимая, что Тегиминский был в шаге от аварии или даже гибели. Тегиминский, конечно же, почувствовал настроение Капитана и стал сторониться его.

Но вот что интересно — Капитан не чувствовал ненависти к Тегиминскому, не пытался его осадить или, не дай бог, обидеть. Даже когда тот вел себя вызывающе нагло, что-то внутри Капитана тормозила агрессию, и он без каких бы то ни было внешний проявлений, стараясь не обидеть коллегу, уходил в сторонку, чтобы не слышать бахвальство Тегиминского. Все думали — он боится. И раз уж боится Капитан, опасаться Тегиминского следует всем. От греха подальше!

Эта публикация — газетный вариант повести «Капитан и Ледокол». Продолжение — в следующем номере еженедельника «Пятница».