Как фермера назначили главарем ОПГ

Шесть незаконных рубок обнаружены в Иркутской области при тушении лесных пожаров, о чем в этот понедельник сообщил и. о. первого замминистра лесного комплекса региона Михаил Чуруксаев на заседании оперативного штаба под председательством врио губернатора. По его словам, по этим фактам соответствующие заявления поданы в полицию, возбуждены шесть уголовных дел по статье «Незаконная рубка лесных насаждений». Об одном из таких случаев, произошедших в мае, и во что его развили далее люди умеющие, мы и расскажем.

Продукция фермы — жителям района

Тогда на очередном заседании комиссии по ЧС с участием врио губернатора сообщили: «12 мая зафиксирован вопиющий случай незаконной рубки древесины в Качугском районе». Сотрудники полиции задержали более десяти подозреваемых, изъяты 14 единиц техники, крупная сумма наличных денег, документация. Информацию силовики подкрепили видеосъемками. В целом складывалась картина безупречной полицейской операции: лесорубы задержаны, лесовозы остановлены, организаторы арестованы.

Но чем глубже мы вникали в ситуацию, тем больше создавалось впечатление, что виновных не нашли, а назначили: ими стали известные в Качуге фермеры Хмелевы. Человеком же, которого назвали лидером ОПГ, оказался агроном Павел Хмелев, старший сын основателя этой фермерской династии с многолетней историей.

Бывший агроном Василий Хмелев вместе с женой Еленой Евгеньевной в 1991 году организовал ферму в селе Заречном Качугского района. Главная опора родителей — сыновья Павел и Роман; окончив сельхозакадемию, они работают агрономом и механиком на семейном предприятии.

За 30 лет Хмелевы увеличили поголовье скота до 800 голов, площадь пахотных земель возросла до 2500 гектаров, собирают порядка 30 центнеров зерна с гектара. Фермеры выпекают 180 тысяч буханок хлеба в год, снабжая им жителей всего района.

В 2016 году Хмелевы выиграли грант, построив ферму на 120 мест для КРС, надаивая теперь 500 тысяч литров молока в год. Хозяйство поставляет мясо в 11 школ, 16 детских дошкольных учреждений и две больницы района.

Конкретная подстава

Что же произошло? Пытаясь хотя бы понять суть конфликта, мы пообщались с главой хозяйства — Василием Хмелевым.

— Василий Павлович, кто определяет, для чего нужен лес фермерам?

— Мы подаем заявку на лимиты в минсельхоз области, документально подтверждая необходимое количество материалов для хозяйственных нужд. Минсельхоз передает бумаги в агентство лесного хозяйства области, перепроверяет и спускает лимиты в район, на месте лесники оформляют деляны. Регулярно проводятся проверки делян, серьезных нарушений у нас не было.

— Тем не менее вашему сыну предъявляют серьезные обвинения. На ваш взгляд, насколько они обоснованы?

— Уверен, что все это хорошо организованная провокация, или, как говорят у нас, конкретная подстава. Во всем должна быть элементарная логика, а здесь ее нет. Поймите, нет смысла хапать лес на стороне, когда не освоен официальный лимит…

Истории с криминальными крышами

— Хотите сказать, что это месть? Но чья — завистников, конкурентов, криминала?

— Самая настоящая изощренная месть лесной мафии. Настоящие черные лесорубы давно к нам подбирались. Как только мы начали заготавливать серьезные объемы — а одних дров на отопительный сезон требуется не меньше тысячи кубов, — тут же стали наведываться «гости» с предложениями «работать вместе» в обмен на безопасность и некие связи. Аргументы — зачем нам такие «партнеры», если есть официальное разрешение — не действовали. Мы не продаем лес, готовим исключительно для внутреннего пользования. У нас есть лесовоз, пилорама, мы это и не скрывали, показывали в том числе представителям СМИ. Заготовленный материал мы пустили на строительство общежития для рабочих, которые приезжают из других районов, жилых домов, производственных помещений, у нас большие планы по строительству.

Одно время тактика «партнеров» начала меняться, они не просили наш лес, а были готовы начать по-тихому вырубку рядом с нами. От любых видов сомнительного сотрудничества мы категорически отказывались, у нас все официально — зачем нагребать себе проблем?

— Думаю, так называемые воровайки не у вас, так в другом месте могли нарубить, разве не так?

— Я их называю летучими бригадами, они постоянно рыскают вокруг: приезжают два-три лесовоза, по-быстрому готовят и уезжают. Ночами лесовозы идут десятками через Качуг в сторону Иркутска, и это продолжается годами.

— От вас-то, в конце концов, отстали?

— Какое там! С развитием нашего хозяйства давление со стороны криминальных структур только усилилось. Уже вместо предложений «работать вместе», «продать лес по хорошей цене» бесцеремонно требовали «отстегивать бабло», в противном случае обещали сжечь.

Семейное горе не остановило бандитов

Первый серьезный звонок про-звенел несколько лет назад, когда после очередного отказа в сотрудничестве у фермеров сожгли зерносклад и три тысячи центнеров сена. Эксперты признали факт поджога, но виновных полиция так и не нашла.

Черная полоса для Хмелевых на этом не закончилась. В прошлом году в дорожной аварии погибла жена Василия Павловича — Елена Евгеньевна. Она являлась членом областного совета сельских женщин, депутатом Зареченской думы, организовывала спортивные соревнования, финансировала новогодние елки для детей, другие мероприятия.

— Семейное горе не остановило бандитов, — продолжает Хмелев-старший. — Прошедшей осенью сын приехал ко мне: «Папа, я не знаю, что делать. Наехали конкретно. Поставили условие: «Крышуйтесь, или вас уничтожат. У нас все и везде схвачено».

— Василий Павлович, судя по телесюжету, получается так: возник пожар, следственная группа выехала, задержала лесорубов, потом машины с пиломатериалом, в финале арестовала организатора. Так и было?

— Никакой связи между пожаром на болоте и рубками полуторагодичной давности нет…

— Поясните: какого болота?

— В конце апреля недалеко от Заречного загорается болото, кочки, по-нашему — неудобье. Возможно, кто-то из охотников приезжал, потому что самый сезон на весеннюю утку. Может, ребятня баловалась. Это только версии. Туда понагнали техники, можно было опахать болота, затоптать бульдозерами за считанные часы, но совместную работу не организовали. В результате огонь ушел в лес. Ко мне нагрянули лесники, прокуратура, пожарные с проверкой — опахана ли территория, есть ли минерализованные полосы. У нас все опахано, все меры предприняты. Во время тушения пожара лесники нашли следы незаконной рубки. Кто? Конечно, Хмелевы. Почему? Потому что они готовят лес.

Ночные обыски и мелочь из копилки

— После этого начались аресты?

— Второго мая ночью звонит невестка и говорит, что идет обыск. Спрашиваю: «Что ищут?» — «Не знаю». — «Хорошо, сейчас подъеду». Только отъехал от дома — навстречу машина, мигает фарами: «Мы к вам с обыском, разворачивайтесь». Заходят в дом. Спрашиваю: «Что ищете?» Отвечают: «Наркотики, незаконное оружие и документы на незаконную рубку». Я опешил: «Вы чего, какие наркотики, какая рубка?! Вы к кому пришли в дом?»

Оружие хранится как положено, со всеми документами. Из оргтехники — два ноутбука: дети занимаются дистанционно. Один забрали, один оставили. В комоде нашли деньги — 37 тысяч рублей: «Изымаем». Достают папку с техпаспортами. В мае обычно проходит техосмотр, для которого и приготовили всю документацию.

Смотрят документы: «Гусеничный трактор забираем. Колесный МТЗ-82, четыре единицы, забираем в интересах следствия. Где техника? Опечатываем».

— Где находилась техника?

— Возле дома. Один из тракторов мы приобрели осенью, под посевную, он всю зиму стоял, совсем новый. Пытался я объяснить разницу между техникой, которая работает в лесу — она помята, исцарапана, и той, что просто стоит у ограды. Ответ: «Все вопросы к следователю, мы простые исполнители». Обыск продолжался до пяти утра.

— Что изъяли еще?

— У внучки Вики, которой исполнилось десять лет, выпотрошили копилку. На день рождения ей дарили родственники по 500, 1000 рублей — девочка копила на велосипед. Забрали. Видимо, между детской копилкой и незаконными рубками в Качугском районе увидели четкую связь…

— А документы?

— В офисе забрали ноутбук с договорами, налогами, платежами. Так-то у нас огромное хозяйство, помимо этого закупаем молоко у населения, со всеми нужен расчет.

После этого узнаю: сына, Павла, арестовали как главаря ОПГ. За что? Нашли в шкафу деньги — 1 200 000 рублей. Они собирались достраивать дом. Наличку держали, потому что с режимом изоляции никуда не выедешь, деньги и те не снимешь. С людьми надо рассчитываться. Сын пятый год не может достроить дом. Вы видели главаря, который живет на 40 квадратах? В этом году планировали заселяться. У сына от двух браков пятеро детей. От министерства сельского хозяйства получили сертификат на строительство. Я дарил деньги на рождение внука, ему сейчас восемь месяцев. Как похоронил жену — вся радость в детях и внуках. Если не они, то ради чего мне жить тогда?..

Еще и мужики оговорили…

— А что за мужчины, поясняющие на кадрах оперативной съемки, где рубили и волочили бревна?

— К моменту ареста сына у следствия были заготовлены фигуранты — мужики из Осинского района, которые работали у нас. Все роли уже расписаны: Павел — лидер ОПГ, он давал технику и указания рубить за границей делян. Работяг увезли на место, и они опознали пеньки, срубленные год-полтора назад. Считаю, что это абсурд.

— Подождите, я хочу уточнить: этих мужчин задержали не сейчас разве?

— Нет. Их привезли из Осы. В прошлом году они действительно работали. Позднее выяснилось, что ребята, опознавшие пеньки, ранее были осуждены в Осе за незаконные рубки. Полагаю, что на них проще оказывать давление, во всяком случае такие рычаги у следствия имеются. Мы пытались доказать, что между эпизодами, в том числе показанными по ТВ, нет временной или причинно-следственной связи. Бесполезно. Была надежда, что Павла оставят на подписке о невыезде — у нас в разгаре посевная, а он главный агроном, а не лесоруб, как пытается представить обвинение. Но в ходе суда всплыла записка одного из осинских мужиков, который заявил, что опасается за безопасность семьи.

Позднее один из бывших работяг говорит: «Мне стыдно, дядя Вася, я проявил слабость, хочу взять свои слова обратно. Так получилось...»

— Василий Павлович, что дальше?

— Мы работаем с адвокатом. Я письменно обратился к врио губернатора Игорю Кобзеву, все еще верю в справедливость и здравый смысл. Хоть и с опозданием, но провели посевную, доим коров, печем хлеб, кормим район и область своей продукцией. Мы фермеры, и это нас ко многому обязывает.