Мы не можем повернуть Реку Времени вспять, но можем вспомнить тех, кто был нам дорог, рассказать о жизни наших родных и близких. И тогда старые черно-белые фотографии вдруг оживают, люди на них начинают двигаться и разговаривать. Архив семьи Лостовецких-Сбитневых поражает воображение! Здесь 1904 год и 1905-й, 1918-й, 1928-й и 1937-й, 1945-й и 1947-й, 1950-е. Живая история России. На старых фотографиях начала и середины ХХ века остались лица давно ушедшей эпохи. Как метко заметил кто-то: «Посмотришь в глаза русскому — и все о нем узнаешь. Посмотришь в глаза европейцу — ничего не понятно». Действительно, чтобы понять выражение русского лица, надо прожить и пережить революцию, военный коммунизм, Гражданскую, расстрелы 30-х, Великую Отечественную, послевоенные годы.
1903 год. Только что родился новый век, а вместе с ним появилась на свет девочка Валя. Отца малышки зовут Илья Сбитнев, мать — Анна. Еще у Вали есть бабушка и дедушка — Анастасия Александровна и Иван Михайлович Сбитневы. Жили они в Нижнеудинске в большом и богатом доме. Широкие ворота выходили на широкую улицу. Семья их очень большая, крепкая, купеческая. Люди все верующие.
— Сбитневы жили хорошо, детей было много. У Ильи и Анны родилось пятеро, в живых остались трое — Валя, Татьяна и Александр. Когда в Нижнеудинск вошли белые, Илью расстреляли. Теперь никто не помнит, за что. Страшное горе обрушилось на семью, бабушка Валя рассказывала, что у нее на нервной почве расшатались все зубы, — рассказывает Анна Тарасенко-Лостовецкая, правнучка Ильи Сбитнева.
Дочери Ильи Ивановича — Таня и Валя были красавицы. К младшей, Тане, стал захаживать поляк Иван Лостовецкий. Но она ему отказала. А старшей, Вале, он пришелся по сердцу, и она на предложение выйти за него замуж сразу ответила «да». Иван Лостовецкий работал писарем в ОГПУ, почерк у него был каллиграфический — ровный, четкий, буквы как напечатанные. А Валя, несмотря на то что ОГПУ славилось своими расстрелами, начала уговаривать Ивана обвенчаться с ней в церкви. Девушка была романтическая и верующая. Иван спорить не стал.
Молодые обвенчались. А наутро в ОГПУ донесли, что писарь Лостовецкий — контрреволюционер, потому что венчался со своей невестой в церкви и родители благословили их венчальными образами. Дело запахло расстрелом. Скорее всего, начальник Ивана пожалел молодого сотрудника и спас молодую пару, сообщив им о доносе. Молодожены быстро собрались и ночью в спешном порядке покинули Нижнеудинск — переехали в Канск (по населению в три раза превышающий Нижнеудинск), никому ничего не сообщив. Сотрудники ОГПУ посчитали, что Лостовецкие выехали в неизвестном направлении, и вскоре перестали их искать.
— Мы поселились в одноэтажном деревянном доме на окраине Канска. Ставни не открывали — сидели по вечерам в темноте. Чемоданы не разбирали, ждали, что за нами вот-вот придут, — смеясь, рассказывала Валя Лостовецкая своим внукам — тогда уже можно было над этим смеяться.
Канск — город в Красноярском крае на берегу реки Кан, притока Енисея. Здесь у молодоженов Лостовецких родилось двое детей. Девочка вскоре умерла от менингита, а мальчик выжил. Его назвали Борисом.
Иван Романович был немного старше своей молодой жены — он родился в 1896 году. Его родители приехали в Сибирь из Беларуси, из села Тиховоле Гродненской губернии. Как многие украинские и белорусские крестьяне, Лостовецкие отправились в такую даль в поисках лучшей доли по Столыпинской реформе. На западе Российской губернии плотность населения была большая, а земли было мало, на всех не хватало. Министр Петр Столыпин решил переселить крестьян из густонаселенных районов Украины и Белоруссии в Сибирь. Вагоны, в которых ехали крестьяне из западных губерний, так и назывались — столыпинские. Крестьяне везли с собой домашний скот: лошадей, коров, овец. А также упряжь и инструмент, чтобы сразу можно было начать раскорчевывать и засеивать землю, осваивать бескрайние сибирские просторы. Уже в Сибири каждой семье переселенцев крестьянский банк выдавал по 100 рублей — подъемные, чтобы на первое время можно было купить все необходимое. Так крестьяне Гродненской губернии Лостовецкие в числе других переселенцев оказались в Сибири, в Нижнеудинске.
Слева: Нижнеудинск, начало ХХ века. Анастасия Александровна и Иван Михайлович Сбитневы с детьми и внуками. Посмотрите, какие серьезные у всех лица на этой фотографии, даже у детей. Справа: Иван Михайлович Сбитнев (на фото — слева) и его сын Илья Иванович. Илью расстреляли, как только в Нижнеудинск вошли белые. Теперь уже никто и не помнит, за что.
После истории с венчанием Иван Лостовецкий ушел из органов, начал работать на железной дороге. Сначала из Канска они переехали в Тельму, а затем в Иркутск. Поселились в Военном городке. Ивана Романовича назначили там начальником станции. Он отличался от многих своих ровесников острым умом, сильной волей, умением быстро принимать единственно верное решение. За деньгами никогда не гнался, за чинами тоже. Выполнял свои обязанности четко и грамотно. У него не только был красивый почерк — он старался вести себя так, чтобы быть примером для подражания. На службу приходил рано — еще не было семи утра, уходил за полночь. Станция была непростая: здесь собирались вагоны на ремонт, погрузку, ночную стоянку. Железная дорога в советское время была причислена к военному ведомству. Военная форма железнодорожников, строгий пропускной режим, военизированная охрана должны были дисциплинировать работников и не допускать поломок составов.
Когда началась война, Иван Романович по-прежнему оставался начальником станции. Сохранилась газетная вырезка 1941 года, в которой рассказывается, что специальный поезд проехал по всем станциям Восточной Сибири, собирая продовольствие для солдат. Люди давали кто сколько мог. А Иван Романович, у которого был свой дом и небольшое хозяйство, послал на фронт окорок. В газете «Иркутский железнодорожник» читаем: «С горячей любовью готовили железнодорожники подарки, свои чувства они выразили в письмах, десятки которых вложены в посылки. Начальник станции Военный городок товарищ Лостовецкий, посылая окорок весом 11 кг, пишет: «Кушайте на здоровье, дорогие бойцы!»
Во время войны станция работала бесперебойно в круглосуточном режиме. Иван Романович дневал и ночевал там. На запад шли военные эшелоны с солдатами-новобранцами, оружием, углем, медикаментами, дровами и продовольствием. Обратно на восток они возвращались в тыловые госпитали с ранеными бойцами, нуждающимися в питании и лечении.
Валентина Ильинична была полной противоположностью своего строгого начальника-мужа: мягкая, добрая, уступчивая, она старалась во всем угодить супругу. В одном они были схожи: оба работали на износ. Кто-то из родственников на обратной стороне фотографии, где запечатлена Валя Сбитнева, написал: «С этой фотографии сошла Рабочая Пчела Валя».
Сын Ивана и Вали Борис в июне 1941-го собрался уйти в армию добровольцем. Он работал на авиазаводе мотористом — ремонтировал моторы военных самолетов. Парню, как и всем работникам завода, полагалась бронь, но ему хотелось воевать. И он отправился на сборный пункт. Там всех добровольцев выстроили в шеренгу, и командир скомандовал: «Ребята, все, кто работает на авиазаводе, сделайте шаг вперед. Все равно ведь узнаем и вернем вас обратно!»
Пришлось Борису возвращаться на завод. Он всю войну ремонтировал истребители и доставлял их на фронт. Однажды перегоняли военный самолет в Москву и попали под артобстрел. Еле-еле дотянули на одном моторе, чудом остались в живых. А в мирное время Борис перешел в летный отдел — возил детали для самолетов на авиазавод.
Борис женился на Вере Легковой, семья которой вынуждена была бежать из Красноярского края. Вера Степановна вспоминала, что их семья (в основном работали братья и отец) в деревне держала много лошадей, коров, овец. Работников не нанимали, но жили зажиточно. Когда пошла волна раскулачивания, председатель колхоза сказал родителям Веры: «Все собирайте и быстренько уезжайте!»
Они сдали свой скот в колхоз и отправились в Иркутск. Их новый дом стоял на станции Военный городок, через трактовую дорогу от Лостовецких. Вера и Борис поженились, у пары появились дети — Лев (1947) и Анна (1945). Внуки летом гостили у бабушки Вали и деда Ивана.
Слева: Семья Лостовецких. Слева — глава семьи Иван Романович, начальник иркутской станции Военный городок. Справа — его жена Валентина Ильинична (в девичестве Сбитнева). Они прожили вместе больше 50 лет в любви и согласии. Вырастили сына Бориса (стоит крайний справа). Слева — младший брат Валентины Александр. Им удалось пережить две войны — Гражданскую и Великую Отечественную, революцию, террор военного коммунизма, расстрелы 30-х годов, голодное послевоенное время. Справа: Иван Лостовецкий с женой Валентиной и маленьким сыном Борисом уже в Канске, после того как им пришлось спешно покинуть Нижнеудинск. Фото 1924 года
— Иван Романович называл жену Рабочая Пчела, а она его — Милуха, — вспоминает Анна Лостовецкая, дочь Бориса. — Она была непоседой. Каждый день улетала куда-нибудь. Помню, как мы — мой брат Лева и я — висим на заборе и смотрим на железную дорогу, не приедет ли поезд из Иркутска, не привезет ли бабу Валю. Тогда электричек не было, а ходила «передача» — такой паровоз, который возил за собой шесть жестких вагонов. На этой «передаче» баба Валя ездила в Иркутск, в предместье Рабочее, к своей троюродной сестре. Помню, как у нее собирались бабушки-соседки и просили: «Валя, свози-ка нас в город, в церковь!» Она их возила в Крестовоздвиженскую церковь и сама подолгу там молилась. Дедушка не возражал, хотя после венчания он боялся держать иконы дома. Она все успевала: у нее было четыре коровы, а еще свинья и боров. Огород у бабы Вали тоже был образцовый. А еще при доме был сад, в котором у нее стояли ульи. За ними ухаживал дедушка. Однажды сын Борис пробовал помочь, но пчелы его покусали. Не трогали они только Рабочую Пчелу Валю. Узнавали в ней своего человека!
Позже Лостовецкие продали дом в Военном городке и купили небольшой домик в Иркутске II, поближе к детям. И его бабушка Валя сумела сделать уютным и красивым.
— Кроме печки в комнате стоял круглый стол, покрытый чистой скатертью, и никелированная кровать с завитушками. На стене висело зеркало в деревянной раме, а вокруг — фотографии. Еще я запомнил большой портрет Ленина, который тоже украшал комнату, — вспоминает правнук Сергей Лостовецкий.
Бабушка Валя была верной подругой своего правнука! Когда мальчишки жгли в тополиной рощице костер, бабушка сидела рядом. Вместе даже в кино ходили.
— Прабабушка Валя — самый золотой мой человек! Это мое детство, мое все!
Сергей сохранил много вещей, доставшихся ему от бабушки. Например, старый буфет, который стоял у бабы Вали на кухне, ножницы, которые почернели от времени. Но самое ценное — фотографии и газетные вырезки, которые хранились в дубовом комоде бабушки Вали.
Сегодня иркутяне Лостовецкие хранят память о своих родных, живут честно, работают. Сибирь — огромный котел, в котором переплавлены все национальности: и русские, и поляки, и белорусы… Сибиряки славятся трудолюбием своим, терпением, выносливостью. Сколько выпало на долю Сбитневых и Лостовецких! А они сумели все это пережить и остаться людьми.
