Год пенсионной реформе

Год назад, 16 июня 2018-го, распоряжением председателя правительства Медведева в Госдуму был внесен законопроект о пенсионной реформе в России. Проект предусматривал постепенное повышение пенсионного возраста с 1 января 2019 года. Изначально планировалось отодвинуть выход на заслуженный отдых у мужчин до 65 лет и до 63 — у женщин. В таком варианте 19 июля 2018 года Дума приняла законопроект в первом чтении. Позже поступило около 300 поправок: в частности, 29 августа президент предложил поднять планку для женщин до 60 лет. Во втором чтении 26 сентября законопроект был принят, весь блок поправок от оппозиционных партий и профсоюзов был отклонен. Третье чтение прошло на следующий день! И уже 3 октября — всего через 3 с небольшим месяца (!) законопроект был одобрен Совфедом и подписан президентом. Несмотря на негативную реакцию общества.

Отняли наши кровные

О последствиях пенсионной реформы мы поговорили с доктором экономических наук, профессором БГУ Сергеем Витальевичем Чупровым.

— Сергей Витальевич, у вас были сомнения, что закон примут, несмотря на то что Путин ранее давал понять, что возраст повышать не будут?

— Исполнились самые грустные ожидания. Эта тема всколыхнула все наше общество. Было много разных суждений, телепередач, посвященных ей, были митинги, и у нас в Иркутске тоже, которые проводили коммунисты, комсомольцы, патриоты. Но, к сожалению, уже под занавес обсуждений мы увидели выступление президента, который коротко сказал, что тема больная, да, это не радует людей, но у нас нет другого выхода, кроме как повышать возраст. И к сожалению, это произошло. Большинством голосов депутатов, а большинство в Государственной думе составляют единороссы, был принят этот, как теперь говорят, людоедский закон, отнимающий у граждан годы жизни и деньги. Мужчины, по нашим расчетам, недополучат 840 тысяч рублей, женщины — 1 344 000 рублей. Этот шаг коснулся большинства граждан России и подорвал рейтинг президента. По сути, он отвернулся от людей и поддержал олигархов.

— Коммунисты и представители других левых сил выходили на митинги и пикеты. Но остальная часть общества — проявила ли она свою непримиримость в этом вопросе? Приложила ли достаточно усилий, чтобы показать власти свое решительное «нет»?

— К сожалению, угроза повышения пенсионного возраста повсеместного и массового протеста не вызвала. На наши митинги приходило не более тысячи человек. Почему люди остались безучастными, несмотря на то, что это решение подрывает их жизнь, благополучие, здоровье? Тут несколько причин. Первая, на мой взгляд, — это долготерпение наших людей. Россияне научились терпеть. А в этот раз нужно было показать народный характер, нашу солидарность, и если бы власть увидела десятки, сотни тысяч на улице, она ужаснулась бы, дала задний ход и смягчила бы или отозвала внесенный законопроект.

— Как это было с монетизацией льгот?

— Да, тогда власть увидела и услышала. Но нынешняя политика федеральных властей породила у людей много скепсиса: мол, «от меня ничего не зависит». Я с этим согласиться не могу. Это показали и выборы: там, где люди выражают свою волю, власть уже не может разными манипулятивными приемами склонять избирателей к принятию решений в свою пользу. Я считаю, что в вопросе пенсионной реформы наше население проявило пассивность.

— Знаете ли вы социологов, экономистов, которые поддерживают закон, считают его обоснованным? Какие у них аргументы?

— Я внимательно следил за общественным обсуждением этой темы и не увидел компетентных, узнаваемых, авторитетных экономистов, которые выступали бы в защиту этого закона. Единственный, кто мне на память приходит, но это не совсем связано с пенсионной реформой, — Чубайс. В интернете нашел информацию в его духе: мало повысить пенсионный возраст, надо еще и поднять налог для пенсионеров, потому что они, видите ли, чаще обращаются за медицинской помощью. Выходит, мало того, что они у нас лишены нормальных, достойных условий жизни, так с них надо еще и драть больше налогов. Но посмотрите, ведь средний размер пенсии в России (в евро) меньше, чем в Германии, в шесть раз! Представляете… А мы еще и этого лишили людей, заставляя их работать. Так что я не встречал специалистов, которые осмелились бы привести какие-то убедительные доводы в пользу повышения пенсионного возраста.

— Как вы считаете, действительно страну ждал коллапс, если бы не приняли этот закон?

— По моему глубокому убеждению, экономических оснований для такого решения не было. Есть масса источников, чтобы сохранить и увеличить пенсии, это и золотовалютные резервы, и прекращение оттока капитала за рубеж, и введение прогрессивной шкалы налога — пусть богатые платят больше, это и введение государственной монополии на табачные изделия и винно-водочную продукцию. Пожалуйста. И как можно смириться, что руководитель государственной компании в день получает три-пять миллионов рублей?! И когда выписывают миллиардные бонусы топ-менеджерам в убыточных госкомпаниях?! Безусловно, деньги есть! Была бы политическая воля у президента и правительства, они бы нашли эти средства.

— Плюс еще миллиарды оседают в карманах коррупционеров.

— Да… У одного из них нашли 9 миллиардов рублей, а у другого — 12, Арашуркову инкриминируют хищение на 30… И эти миллиарды лежат мертвым грузом. В 2015—2018 годах ущерб от раскрытых коррупционных преступлений, пишет Валерий Рашкин, превысил 200 миллиардов рублей.

— В нашей истории бывали и более тяжелые времена, но возраст не повышали.

— Безусловно. У нас исторически сложилась такая пенсионная система, при которой более молодые обеспечивали пенсионеров. И это наши родные деньги, которые мы откладывали, и у нас их отнимают. Надо понимать, что чем богаче население, тем это выгоднее экономике. Люди на склоне лет могут себе позволить нормально отдыхать, заниматься домашним хозяйством, помогать детям. Чем богаче население, тем больше оно располагает средствами, тем активнее повышается спрос. Граждане помогают себе, но и помогают производителям товаров и услуг. В результате этот экономический круг начинает раскручиваться. Производители выпускают больше товаров, повышают выручку, повышают зарплату собственным работникам, которые тоже будут больше покупать. И конечно, решение повысить пенсионный возраст нанесет огромный ущерб экономике, не даст ей развернуться.

— Мы сейчас видим, как повсюду возникают очаги недовольства. Протесты в Архангельске, в Екатеринбурге, недавняя реакция на дело журналиста Голунова. Все эти события имеют разные причины, однако в них чувствуются отголоски недовольства по поводу пенсионной реформы. Ну и, конечно, закон напрямую повлиял на падение рейтинга президента и премьер-министра.

— Все так. Это называется «отложенный протест». Я разделяю точку зрения тех, кто считает, что пенсионная реформа вылилась в необратимое падение рейтинга президента. Конечно, рейтинг может колебаться и временами повышаться, но в принципе он уже обрушен.

И уже не спасает проведение чемпионатов мира, присоединение Крыма — то, что имело положительный результат для президента. Все это копилось-копилось и вылилось в виде снижения доверия к нему.

— Но мы же понимаем, что претензии не только к президенту. Это недовольство распространяется на действия власти в целом.

— Безусловно. Раньше обыватель выводил президента за скобки: царь хороший, бояре плохие. Но здесь уже персональная ответственность президента. И второе, вы посмотрите, «Единая Россия» сейчас терпит крах на выборах, голосуют за кого угодно, лишь бы не за единороссов, как это произошло в Усть-Илимске. Это тоже проявление протеста.

«Так нельзя с людьми поступать!»

Мы спросили у известных людей в Иркутской области: «Как вы считаете, повышение пенсионного возраста было верным или ошибочным решением власти?»

Виталий Матюха, мэр Усольского района:

— Мы обсуждали с вами эту тему ровно год назад. С тех пор в моем восприятии этого вопроса ничего не изменилось, и эмоции не улеглись: я не одобряю повышения пенсионного возраста. Но вопрос решен, и никто к нам не прислушался. Живем без иллюзий. Где работать молодым, если места будут заняты старшим поколением? И старшие иногда рады бы уйти, но теперь они будут вынуждены работать — ведь пенсия отодвинулась на целых пять лет! Я уже говорил, что нужно на законодательном уровне установить наследование пенсионных отчислений: если уж человек умер, не дожив до пенсии, то пусть хотя бы дети пользуются тем, что он за свою жизнь накопил. Но эта тема даже не рассматривается, а продолжительность жизни на селе такова, что на пенсии пожить успевают не все.

Сергей Язев, директор астрономической обсерватории ИГУ:

— Мое мнение остается прежним: необходимость повышать пенсионный возраст назревала. В целом это было неизбежно — экономические, демографические и другие особенности страны требовали. Другое дело — как скоро, какими темпами и на сколько лет. Но и подъем возраста тоже влечет большое количество проблем, в том числе закрытие социальных лифтов: есть много мест, где человеку уже бы уйти и освободить дорогу более молодым, но теперь этого дольше не произойдет. Еще момент: у нас очень много малообеспеченных людей, но мы даже не пытаемся коснуться тех, кто получает, с моей точки зрения, совершенно неоправданно гигантские деньги. Я имею в виду, к примеру, высших государственных чиновников с запредельными зарплатами: если сократить их жалования в 10 раз, хуже жить они не станут. Кроме того, правильно было бы обложить серьезным налогом частных физических лиц с огромными доходами — нельзя, чтобы человек получал в месяц сотни миллионов рублей. Это неправильно и совершенно несоразмерно с их вкладами в жизнь человечества. У нас сильно искаженная экономическая система, которая, к сожалению, очень тормозит развитие. И никаких изменений у нас не происходит и не рассматривается даже. Поэтому, когда говорят, что все делается за счет работающего населения, получающего небольшие деньги, трудно что-то возразить.

Протоиерей Вячеслав Пушкарев, глава миссионерского отдела Иркутской и Ангарской митрополии:

— Государство — оно бездушно и делает все исходя из сиюминутной выгоды, чтобы сохранить свою суть. Поэтому критиковать государство — безумие, это все равно что критиковать тополь за то, что он вырос посреди дороги, проломав асфальт. Тополю нужно было вылезти, и он вылез там, где нашел трещинку. Здесь то же самое. Поэтому с моей стороны критики не подразумевается вообще. И остальным его критиковать тоже плохо, потому что бесполезно и только хуже себе: государство от сиюминутной опасности, которую мы ему критикой создаем, начинает шипы выпускать — и жизнь становится только хуже. Конечно, повышение пенсионного возраста — это очень плохо. 60—70% людей не доживет до своей пенсии, особенно в Усть-Илимске или Северобайкальске и так далее. Получается так, что государство за счет смерти этих людей сделает чуточку счастливее оставшиеся годы жизни тем 30—40%, которые доживут? Где честь, где совесть? Но у государства нет души, поэтому нет чести и совести, и я не критикую.

Вера Шлёнова, председатель президиума областного совета Всероссийского общества охраны природы, заслуженный эколог РФ:

— Дали бы людям возможность самим выбирать. Есть люди, которые просто не могут жить без работы, они бы и так продолжали трудиться. А если женщина готова в 55 лет стать пенсионером, то и пусть бы — ведь работать из-под палки очень тяготит. Еще хуже, если работа сама по себе не в радость, не нравится, а человек ходит туда лишь потому, что ему нужно как-то жить. Наверняка все это не очень хорошо сказывается на здоровье, даже вредит. Я прекрасно понимаю людей, которые должны были вот-вот выйти на пенсию, жили мечтой об этом дне, а теперь им приходится работать дальше, но у них уже нет ни сил, ни желания. В этом вопросе нельзя ко всем применять один и тот же подход, ведь все мы разные и деятельность у нас разная. Если нет другого пути, так, может, нужно было как-то постепенно увеличивать возраст, а не так сразу.

Надежда Грошева, доктор экономических наук, декан сибирско-американского факультета Байкальской международной бизнес-школы ИГУ:

— На мой взгляд, самая большая проблема всех принимаемых решений — это отсутствие их прозрачности и обоснования. Если бы были конкретные цифры и публично освещаемые «до» и «после», можно было бы однозначно говорить о том, верное это решение или нет. А пока статистики по результативности данного решения я не видела.

Галина Афанасьева-Медведева, фольклорист, этнограф и доктор филологических наук:

— Вопреки желаемой реальная средняя продолжительность жизни меньше. Это зависит от многих факторов, в том числе и от условий труда. Кроме того, часто людям попросту не хватает их пенсий на нормальную жизнь, на оплату медицины, поэтому, будучи на заслуженном отдыхе, многие были вынуждены еще трудиться на двух-трех работах. Сейчас в этом теряется смысл. Я сейчас выражу мнение народа, с которым постоянно общаюсь по деревням и селениям: люди возмущаются, они недовольны.

Вадим Шахеров, доктор исторических наук, профессор ИГУ:

— Думаю, это неправильное решение. Сам я уже преодолел пенсионный возраст и понимаю, что в 67—68 лет человек уже не тот, что в 57—58. Возраст есть возраст, и это сказывается. Раньше у нас была нормальная система, а новая приведет к тому, что население будет быстрее изнашиваться. Конечно, люди в любом возрасте могут работать, но тут вопрос в качестве работы и в стимулах.

Владислав Есипов, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой искусствоведения ИРНИТУ:

— Почему власть так поступает, мне понятно. А согласны мы, не согласны — это вопрос десятый. Кто в мире особо спрашивает у народа согласие? Никто! Везде власть поступает как ей надо: в Америке, Германии и т. д. Но, может быть, там она действует мягче, в соответствии с политическими традициями. А у нас власть посчитала, что не хватает денег, и нашла выход — давайте пенсионный возраст повысим. Лично я пенсионер, но продолжаю работать, потому что на пенсию, которую мне государство дает, прожить невозможно.

Дмитрий Шорников, заведующий кафедрой международного права и сравнительного правоведения Юридического института ИГУ, директор НИИ правовой охраны Байкала ИГУ:

— Я бы оценил это решение как несвоевременное и неправильно рассчитанное. В благополучном обществе, с благополучным наполнением пенсионного фонда, с прозрачными расчетами, благополучным состоянием законодательства и правоприменительной практики стратегически при таких условиях рано или поздно пришлось бы двигаться в сторону повышения пенсионного возраста. Но у нас состояние законодательства и состояние правоприменительной практики этого делать не позволяли.

Любовь Решетник, доктор медицинских наук, профессор ИГМУ, заслуженный врач РФ:

— Считаю решение абсолютно непродуманным. Так нельзя с людьми поступать. У нас продолжительность жизни запредельно низкая. Иркутская область и Чукотский округ — самые низкие показатели. О какой реформе может идти речь? Возраст, конечно, надо когда-то повышать, но не сейчас. К нашей ситуации это неприменимо.