Два года спустя

Два года эпидемии коронавируса серьёзно изменили окружающий мир в экономическом и политическом смысле. Доминировавшего до конца 2019 года единого открытого экономического и основанного на постулате всеобщности единства юридических норм всеобщего политического пространства больше не существует.

Однако считать такой результат последствием именно COVID-19 принципиально неверно. Эпидемия является таким же типовым вызовом для общества, как война, смена геологических эпох или экономических стадий. Возникшая угроза требует от социума реализации защитных мер, тем самым наглядно проявляя итоги и масштаб процессов, начавшихся и развивавшихся задолго до неё.

Экономические последствия эпидемии коронавируса для РФ

В отличие от других государств, Россия в период эпидемии пережила существенно меньший спад. По данным Росстата, ВВП РФ за 2020 год снизился на 3,1%, а реальные располагаемые доходы населения уменьшились на 3,5%, что значительно меньше прогнозных значений начала 2020 года.

Наибольший удар мер по борьбе с COVID-19 пришёлся на сферу услуг, но так как размер её доли в ВВП РФ (54,1%) существенно меньше, чем в западных странах (США — 77,4%, Британия — 71%, Франция — 70,3%, Канада — 70,2%, Япония — 69,1%, Испания — 67,7%, Италия — 66,3%, Германия — 61,8%), а также благодаря более эффективным карантинным мерам и гораздо лучшей степени готовности системы здравоохранения по борьбе с эпидемией, итоговое влияние спада сферы услуг на экономику в целом оказалось меньше.

России удалось сохранить работоспособность базовых отраслей промышленности и внешнюю торговлю, по крайней мере, в её сырьевой части. Кроме того, получилось быстро создать эффективные вакцины, что тоже дало сильную поддержку экспорту, вместе с другими товарами медицинского назначения, быстро нарастить выпуск которых в Европе и США не сумели.

При этом следует отметить, что Россия также столкнулась с ростом безработицы, в течение года увеличившейся с 4,7% до 6,4% трудоспособного населения, что является максимумом за последние 8 лет. Впрочем, тут следует отметить, что благодаря предпринятым антикризисным мерам уже к декабрю 2020 её удалось сократить до 5,9%, а в апреле 2021 — даже до 5,2%. Из чего следует, что восстановление сферы услуг идёт достаточно успешно. Хотя полностью вернуться к докризисному уровню она сможет не ранее 2022 года.

В то же время, как и в других странах, вызванный эпидемией экономический кризис ускорил темпы модернизации хозяйства. Прежде всего, в области онлайн-торговли, доля которой в 2019 году составляла 6,1% розничных продаж, уже к концу первого полугодия 2020 поднялась до 10,9%, потянув за собой развитие смежных областей.

Также мощный толчок получил сектор удалённой работы, потянувший за собой ускорение всей ИТ-сферы, от продаж вычислительной техники и прочего оборудования (веб-камер, компьютерных гарнитур, акустической аппаратуры) до разработки и внедрения прикладного программного обеспечения.

Таким образом, следует констатировать, что Россия сумела гораздо успешнее прочих стран купировать экономические проблемы, вызванные эпидемией, заняв в этом рейтинге уверенное второе место после Китая.

Политические последствия эпидемии коронавируса

Эпидемия не просто каким-то образом «временно» повлияла на мировую экономику. Фактически она не только спалила лишний накопленный жирок, но и стряхнула с неё накопившийся слой традиционных представлений об открытом общем рынке как безусловном достижении, обнажив, углубив и ускорив все ранее формировавшиеся проблемы.

Среди ключевых необходимо отметить следующие.

Во-первых, геополитически мир утратил монолитное единство. Международные организации, включая такие ведущие как ООН, ВОЗ и ВТО, в борьбе с негативными факторами проявили непозволительную медлительность и откровенную неспособность взять на себя активную руководящую и координирующую роль, которая им приписывалась ранее. Фактически спасать свои экономики национальные правительства оказались вынуждены самостоятельно.

Во-вторых, внутри основных геополитических блоков, от понятия «коллективного Запада» до таких, ранее считавшихся достаточно прочными образований, как, например, Евросоюз, также обозначился серьёзный принципиальный разлад, временами доходивший до попыток прямого перехвата друг у друга партий медикаментов и медицинских материалов, местами оказавшихся похожими на банальный разбой.

В-третьих, столкнувшись с процессами трансформации мировой экономики в нежелательную для себя сторону, США, а затем и Евросоюз прибегли к активизации изоляционистских процессов, значительно усиливших распад общего рынка на заметно обособленные кластеры. Их окончательное формирование теперь становится лишь вопросом времени.

В-четвёртых, США пытаются воспользоваться текущим кризисом для коренного пересмотра своих международных обязательств как в рамках ООН, так и по отношению к союзникам по НАТО. Вашингтон открытым текстом демонстрирует снижение политического интереса к Европе и перехода во взаимоотношениях с ней к инструментам чисто экономического доминирования.

В-пятых, в свою очередь Евросоюз пытается найти выход из сложившегося положения через попытку ускорения «зелёного энергоперехода» для максимально быстрого построения у себя устойчивой «водородной энергетики», в случае успеха сулящей ему прекращение зависимости от внешних источников энергии, обеспечивающей возможность обложить «углеродным налогом» всех внешнеэкономических партнёров и запустить длительный глобальный процесс научно-технической и инфраструктурной модернизации, способной обеспечить европейской экономике самодостаточный источник дальнейшего экономического роста.

Выводы и рекомендации

Резюмируя изложенное, следует констатировать, что кризис, вызванный эпидемией коронавируса, ничего экстраординарного ни в экономике, ни в политике не проявил. Он лишь усилил и обнажил уже сформировавшиеся процессы, ряд из которых ускорился. Некоторые из них, в особенности в сфере геополитики, ведут к обострению международной конкуренции. Особенно в области противостояния мировоззрений и систем ценностей.

В связи с этим представляется целесообразным:

1. Принять как данность, что никакие меры не смогут вернуть внешний мир к его докризисному экономическому и геополитическому состоянию. Рассматривать можно только стратегии по адаптации российского государства к новым реалиям, а также его модернизации для обеспечения условий по занятию в этом «новом мире» достойного лидерского места.

2. Важным уроком произошедшего следует считать успех Китая по противодействию негативным политическим и экономическим факторам, основанный на переносе ключевого упора с внешней торговли на внутренний рынок. Точнее, на формирование там общественно­социального механизма, в котором наличие достаточно обширного среднего класса позволило обеспечить его потребительским спросом минимально необходимую для сохранения эффективности загрузку промышленного производства.

3. Китай также показал, что конкурировать с развитыми западными странами в передовых областях не только теоретически возможно, но и вполне достижимо на практике. Именно динамичность в освоении новых открывающихся направлений науки и техники постепенно дала ему способность вытеснять «западных конкурентов» сначала из инновационных, а потом и из тех направлений, которые ранее считались безраздельной вотчиной «передовых западных стран». Последнее особенно важно для России, так как в новом мире ей придется конкурировать не только со стагнирующим Западом, но и с быстро развивающимся Востоком.

Преимущества Россия должна не просто иметь. Их требуется сопровождать активной медийно­просветительской работой как внутри собственного общества, так и во внешнем мире. Тем самым мы приходим к необходимости формирования чётко сформулированных идейных основ «нашего мира», которые было бы возможно системно реализовывать в литературе, киноискусстве и других областях общественного сознания.

Из доклада Института РУССТРАТ. Печатается в сокращении. Источник: russtrat.ru